Я осторожно отодвинул непослушную прядь темных волос, щекотавших ей щеку. На лице Машуни появилась улыбка, и моя рука сама непроизвольно погладила ее волосы. Я ругал себя, на чем свет стоит, но ничего поделать уже не мог – ее улыбка растянулась еще шире и обнажила остренький, я бы сказал даже пикантный клычок (кажется, так мама называла что-нибудь остренькое). Я, конечно, не родитель, но все же могу отчасти заменить их здесь – успокаивал я противное ощущение какой-то нежности к этой, надо признаться, такой милой и беззащитной егозе.
И вот посреди этой постыдной идиллии, мои уши уловили разговор, происходящий на последней телеге – через одну после нас. На ней ехали двое, причем, когда мы садились, я заметил, что мужик помоложе весьма смахивал на Дронта – эдакий молодой разухабистый Дронтеныш. Сначала я не вслушивался, но потом мой эльфийский слух выудил такие фразы, что сердце мое вместо тепла оказалось охвачено стальным холодом, к счастью, не ужаса, а злости. Я вообще от таких новостей почему-то не пугаюсь, а сержусь – наверно это к лучшему, так как иначе от этих нескольких фраз можно было просто сойти с ума от ужаса.
А вы бы не сошли с ума, услышав такое?
«…отец-то твой хитер – еще и за провоз деньги взял...»
«…тихо-мирно едут сами куда надо, а вот завтра и связать можно будет – до города-то полдня пути останется…»
«Я и говорю: хитер!»
«… надо бы сегодня с девкой порезвиться…»
«…так что с нее толку, кожа да кости!»
«Что бы ты понимал, деревня! Все равно ее батя продаст. На что ему хилая малолетка? Да и парней лучше в городе продать и концы в воду…»
«Да, за них можно почти как за этот обоз выручить. Вот как бывает, деньги-то сами по дороге в руки пришли!»
Мое подслушивание прервал слабый, но вполне возмущенный вскрик:
- Ой! Ты что? – Машенька вскочила с моих коленок, разом покраснев, как помидор.
Я же, почти не обращая на это внимания (ну почти не обращая), придержал ее за руку, чтобы она не вывалилась с повозки, и, обняв за плечи, прошептал ей на ушко:
- Прости, Машенька, я тебя разбудил?
- Да уж, разбудил! – стала возмущаться подружка. – Рука болит, наверно синячище останется!
- Прости, милая, я это от неожиданности, - сказал я, погладив ее успокаивающе по голове.
- Ты часом с телеги не падал? – удивленно отодвинулась от меня девчонка. – Ты прости, конечно, что я так неприлично уснула у тебя на коленках, но…
- Подожди! Тише, – шепнул я, прижав палец к губам, и оглянулся на возницу.
К счастью, тот, как тпрукал на свою кобылу, так и продолжал в том же духе. Профессиональная проказница сразу поняла по моему поведению, что у меня есть какие-то важные и тайные сведения для нее. Поэтому я уже безнаказанно придвинулся к самому ушку своей строптивой соседки и начал шептать:
- Слушай внимательно, но не для того чтобы пугаться, а для того чтобы действовать. Этот Дронт собирается нас поутру связать и продать в городе в рабство, как и предполагал Рюшка, - и, заметив, что глазки моей слушательницы наливаются светом праведного гнева, а с языка вот-вот сорвется красочная тирада в адрес местных работорговцев, я поспешил добавить. – Тсс! Это еще не все, и в твоих интересах дослушать до конца. Сыночек этого Дронта решил не терять времени и на сегодняшней стоянке позабавиться с тобой. Я надеюсь, ты представляешь, что это значит?
- Но… - задохнулась от возмущения Машутка. – Я же еще маленькая!
- Тебе ж уже двенадцать – в таких диких странах в этом возрасте замуж можно угодить, а что говорить о рабыне? – и понимая, что девчонку нужно срочно поддержать, сразу продолжил. – Короче, слушай! Ты помнишь, я рассказывал, за что сюда попал?
- Да – только и сумела из себя выдавить напуганная девочка.
- Так вот, эти Дронты-долбадонты еще за счастье почтут быть только связанными шнурками или сесть мимо стула. Я вступаю на тропу войны. Войны под названием Антифэнтези. И буду методично выбивать из них всех эту дикую дурь! – я уверенно обнял Машутку за плечи и пообещал. – Даю слово цивилизованного человека, что завтра ты будешь в Клартене, а эти гады сильно пожалеют о своей жадности и жестокости, если только у них останется, чем жалеть.
Девчушка доверчиво обняла меня и, уткнувшись в плечо, шепнула:
- Мне почему-то их уже жалко! – потом подняла голову и, серьезно взглянув на меня, потянулась, чмокнув в щеку.
Ну почему девчонки считают, что это лизание так приятно? Хотя… чего уж там… разве не приятно? В общем, мне не удалось скорчить брезгливой мины… удалось только перевести дыхание, а заодно и разговор в деловое русло:
- Слушай, нам надо распределить роли в предстоящем спектакле. Для этого мне нужно знать, сколько человек ты можешь загипнотизировать?
- Ну… - задумалась моя ласковая вампирша. – Одного – наверняка, второго – может быть, а трех уже наверно не смогу. Зато могу не привлекать внимания.
- Это как это? – не понял я.
- Ну, как бы отводить взгляд. Люди вроде и видят меня, но не замечают, ни меня, ни то, что я делаю. И тут хоть среди улицы голой пляши! Я проверяла!
- Так и плясала голой? – восторженно шепнул я.
- Все бы тебе насмехаться!
- На том и стоим! А если серьезно, то здорово. Значит, по факту ты можешь стать невидимой.
- По крайней мере, на некоторое время, пока концентрируюсь на желании быть незаметной.
- Отлично! А я могу все выслушивать и подсматривать. Теперь надо продумать, чем мы вооружимся. Ага! Помнишь, Эльвира давала всякие пузырьки с лекарствами?
- Да, они у меня в сумке.
- Возьми оттуда и сунь себе в карманы снотворное и слабительное.
- А зачем? – хитро посмотрела на меня егоза, явно начиная догадываться, кого я собрался лечить.
- На всякий случай… - пространно заметил я, не став углубляться в объяснения.
Еще «на всякий случай» мы набрали в карманы всякой мелочи: иголки, нитки, веревочки, огниво, просмоленную паклю, монеты… Список был длинный, а мелочи были мелкие, так чтобы карманы сильно не раздувались и выглядели естественно. Мы договорились, что я буду отдавать команды во время операции, чтобы не возникло неразберихи. Машуня будет моим главным ассистентом, а Рюшка – стоять на стреме и подготавливать отход, если понадобится. А первым делом мы все проведем разведку, когда обоз остановится на ночевку, и после сбора данных начнем операцию.
Когда обоз въехал в большую деревню и начал заруливать во двор гостевого дома, мы успели обо всем договориться и все приготовить. Если учесть, что мы еще и выспались, то могли веселиться хоть всю ночь. Главным здесь было – успеть первым повеселиться. Я понимал, что если Дронты доберутся до нас первыми, то со связанными руками много не навоюешь. А если они прознают про мои уши или Машуткины зубки… лучше и не задумываться…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});