ради меня.
Покрываю его шею поцелуями, ловя себя на мысли, что мне нравится запах, его тело и в общем эта близость.
— Ради тебя я терплю очень давно, — шёпотом отзывается Леван.
— Это подкупает, — усмехаюсь, намеренно потираясь промежностью о член.
— Будешь дразнить – терпение быстро закончится.
Поднимаю голову, ловлю его губы, вожу по ним своими, ласкаю кончиком языка, ощущая, как учащается его дыхание. Леван не выдерживает, вторгается в мой рот горячим языком, сам целует глубоко, страстно, нетерпеливо, напористо, голова кругом, дыхание сбивается.
— Ты увлекся, — усмехаюсь, отстраняясь от него.
— Без рук, как ты и хотела, — прикусывает свои порочные губы.
— Мне кажется, тебе жарко, — стягиваю с его плеч рубашку.
— Очень жарко, — помогает избавиться от рубашки, отшвыривая ее в сторону. Массирую его плечи.
— Ты слишком напряжён.
— Ты садистка, — выдыхает. — С тобой расслабишься. Мне кажется, и брюки лишние, — подмигивает мне.
— Мерзавец, — у самой проседает голос. Ловлю какие-то новые ощущения приятного жара и томления. И мне нравится. Значит, все получается. Это не страшно. Это будоражит, возбуждает. Будет в кайф отдавать долги. Сползаю с его колен, Леван пытается меня поймать и затормозить. Игриво бью по его ладоням. — Руки!
— Да, моя королева, — опускает руки на подлокотники, сжимая их. Беру подушку, кидаю ему под ноги, опускаюсь на колени между его расставленных ног. — Бл*ть! — ругается сквозь зубы. — Яна, ты понимаешь, что творишь?
— Конечно, понимаю, когда я инициатор.
— А можно рассказать тебе о всех моих фантазиях, а ты их инициируешь?
— Можно, но позже, — хватаю его ремень.
— Стой, трусики свои сначала сними! — в голосе уже приказ, но мне не страшно. Это не агрессия, это возбуждение. В сотый раз убеждаю себя, что мужчины разные. И Леван совсем не похож на Тараса.
Поднимаюсь, цепляю резинку трусиков, под его горячим черным взглядом стягиваю трусики, переступаю и кидаю их в Левана.
— А ты горячая штучка, — усмехается. Ловит черное кружево, крутит в руках, рассматривая. Снова сажусь на колени между его ног, хватаю ремень, расстегивая, затем ширинку, оттягиваю резинку боксеров, освобождая большой, горячий налитый член.
— Красивый мальчик.
— Спасибо, он тоже рад тебя видеть, — возбужденно смеётся, но тут же втягивает воздух, когда я обхватываю член, слегка сжимаю и размазываю большим пальцем каплю влаги по головке.
Наклоняюсь, провожу пальцами по пульсирующим венам. Очень возбужденный зверь. Опасный. Провожу языком по всей длине, всасываю головку, прикрывая глаза и прислушиваясь к ощущениям. Не противно, возбуждает, грудь наливается, низ живота приятно тянет, жарко.
— Пи*дец! — хрипит Леван сквозь зубы.
Вбираю член глубже, всасываю. Неожиданно задыхаюсь, когда мужчина резко поддается бедрами и входит почти на всю длину, упираясь мне в горло.
— Прости, моя королева. Я держался как мог, — тянет меня за плечи, вынуждая подняться. — Все потом. Наиграешься еще. Я обещаю отдать тебе все. Но не сейчас. Ничего не бойся, если больно, просто говори, — хватает воздух, встает с кресла. Разворачивает меня спиной. — Коленями на кресло! — почти рычит. Делаю все, что он говорит. Встаю коленями на кресло, обхватываю спинку. — Голову на спинку, прогнись, — тянет мои бедра на себя. Накрывает рукой мою промежность, скользит пальцами внутрь. — Ммм, кого-то очень заводит доминирование. Плохая девочка, — слегка шлепает меня по попе. Это не больно, это обжигает и посылает очередную волну возбуждения. Чувствую, как горячий член упирается в складочки, мужские ладони стискивают мою талию, толчок…
— Ааа! — вскрикиваю от резкого вторжения, закусывая обивку кресла. Он слишком большой, слишком резкий. Все слишком. Мне больно, но это иная боль. Хорошо. По телу волнами разливается кайф, и хочется большего. Впервые мне хочется от мужчины большего. Леван замирает, наклоняется ко мне, целует плечи, шею.
— Больно? Мне притормозить?
— Нет… — выстанываю, когда его наглая рука находит клитор, начиная его растирать.
— Да, вот так стони, громко, покажи мне, как тебе хорошо, — выпрямляется, начиная двигаться, набирает темп с каждым новым толчком. И мне хорошо, я отпускаю себя и начинаю наслаждаться процессом, принимая этого мужчину, позволяя ему сойти с ума и иметь меня, как хочется. Грубо, сильно, быстро, до характерных шлепков, разносящихся по комнате. До моих криков и его хриплых стонов. Внизу живота зарождается горячая, обжигающая спираль, которая разрывается на мелкие осколки, принося судорожный оргазм. Ноги дрожат, воздуха не хватает, но мне дико хорошо. Настолько, что хочется плакать. Сдерживаюсь, кусая губы, ощущая, как Леван совершает еще несколько сокрушительных толчков, выходит из меня и кончает на бедра.
Падает на меня, утыкаясь лицом в волосы. Дышит тяжело, пытаясь прийти в себя. А я кусаю губы до боли и быстро моргаю, чтобы не зарыдать. Эмоции рвутся наружу. Ну не могу я сейчас показать ему свою слабость и разрыдаться. Он же неправильно поймет. Как объяснить, что это не от боли? Да и лишнее все. Не хочу обнажать чувства перед мужчиной. Не хочу. Нельзя настолько раскрываться. Это только губит.
— Ты великолепна, — нашёптывает в мои волосы. — Все хорошо?
— Да.
— Я чувствую, ножки до сих пор дрожат. Ты очень чувствительная и чувственная. Я знал, что ты такая.
А я не знала!
И от этого тоже хочется порыдать. Он словно открыл для меня саму меня с другой стороны. А я не хочу этого. Чувства излишни.
— Сегодня я возвращаюсь в свою кровать. В нашу кровать. Надеюсь, нет возражений, — усмехается Леван, помогая мне подняться на дрожащих ногах.
— Да, конечно.
Поднимаю халат, иду в ванную.
— Ты куда? — хватает меня за руку. — Я хочу с тобой, — игриво подхватывает за талию.
— Можно мне одной, пожалуйста? — голос немного срывается, но я надеюсь, Леван не замечает.
— Точно все хорошо? — он пытается поймать мой взгляд, но я не позволяю. Не могу сейчас лгать глазами, а обнажаться не хочу.
— Да, замечательно, — пытаюсь улыбнуться. — Просто мне по-женски нужно одной.
— Ну иди, — уже более холодно отзывается он. Отпускает. Разворачивается, берет сигареты, прикуривая.
Запираюсь в ванной, скрывая эмоции.
***
Спали мы вместе. С этим мужчиной невозможно держать дистанцию. Он нарушает все границы и присваивает меня даже во сне, крепко прижимая к себе сильными руками. Меня