Сидящий напротив нас Габриель говорит:
— Тяжело, когда родители не понимают твоих мечтаний, — задумчиво предлагает он.
Мишель смотрит на него и кивает.
— Ну, особенно потому, что они хотели, чтобы я устроилась на работу и помогала оплачивать счета, а не влезала ни в какие долги.
Теперь моя очередь кивать.
— Такие перемены могут показаться рискованными.
— Конечно, — соглашается Мишель. — Но даже когда я сказала им, что хочу поступить на юридический факультет, они отказались поддержать меня.
— Почему ты решила поступить на юридический факультет? — с любопытством спрашиваю я. — В одной из твоих книг имелся персонаж, который был юристом?
Мишель слегка смеётся.
— Нет. Я вдохновилась после того, как защитила Стейси Каннингс в пятом классе.
Мы с Габриелем обмениваемся быстрыми взглядами.
— В чём это заключалось, милая? — спрашиваю я. — Ты была её защитником?
Мишель кивает.
— Да. В школе был один парень, который постоянно приставал к ней. И мы с ней даже не были настоящими друзьями, но я просто так устала от того, что этот панк издевался над ней. Очевидно, этот парень оказал Стейси какую-то услугу и затем заставлял её отплатить ему тем же, но расплата не соответствовала услуге, скажем так.
Мишель пожимает плечами.
— Итак, я предложила быть её юридическим представителем. Я имею в виду, мне было десять, и я понятия не имела, что делаю, но я смотрела достаточно юридических шоу по телевизору, чтобы выучить немного юридического жаргона. Напугала до полусмерти этого хулигана, и Стейси наконец-то освободилась.
Мы с Габриелем оба не можем удержаться от смеха над этой историей.
— Рад за тебя, — усмехается мой брат.
— Это веская причина, — добавляю я. — И к тому же очень веская.
Настала очередь Мишель рассмеяться:
— Я действительно показала ему. После этого я завоевала в школе неплохую репутацию за то, что ставила на место хулиганов, — но также внезапно симпатичная брюнетка хмурится, тёмное облако набегает на её лицо. — К сожалению, юридическая школа стоила безумно дорого, и без какой-либо финансовой помощи, помощи моих родителей или стипендии я сейчас по уши в долгах.
— Конечно, — признаёт Габриэль. — Это случается со многими детьми, которые решают продолжить своё образование.
Она медленно кивает.
— Точно. Я никогда не хотела работать в такой фирме, как «Дрейпер Пибоди», но это самый быстрый способ позаботиться о студенческих ссудах. Они платят много, но обращаются с тобой так плохо, что ты дрожишь от страха за своим столом.
— Это стратегия, — сухо говорю я, кивая.
Но тут заговаривает и мой брат.
— Итак, учитывая, что мы оплачиваем твои счета, и что ты не испытываешь недостатка в деньгах, в чём проблема, милая? Я думал, тебе нравится быть с нами.
Пышногрудая брюнетка глубоко вздыхает, её упругие груди вздымаются в такт движению. Отвлекаясь, я думаю про себя, пытаясь обратить внимание на слова Мишель, а не на её соблазнительное тело.
— Нравится, но я не знаю, … Я просто чувствую себя не в своей тарелке. Я больше не практикую юриспруденцию.
— Верно, — кивает Габриэль.
— И как бы странно это ни звучало, я… Я содержанка, — Мишель запинается, когда слова слетают с её губ.
— Продолжай, — убеждаю я её.
— Я живу жизнью, полной досуга и роскоши, и это просто кажется неправильным.
Я не могу удержаться, чтобы не приподнять брови при этом признании.
— Но тебе это нравится? — мягко спрашиваю я. — Есть ли что-нибудь, что мы можем сделать, чтобы сделать это лучше?
Мы с Габриелем оба наклоняемся вперёд на наших креслах, внимательно слушая. Потому что, как бы сильно мы с братом ни хотели оставить пышногрудую брюнетку с нами, это сработает только в том случае, если она решит остаться по собственной воле. Мы можем баловать её и защищать, но только если она позволит нам это. Я внимательно наблюдаю за Мишель, пытаясь угадать, что она скажет дальше.
— Мне здесь действительно нравится, — наконец тихо признается она. — Мне правда нравится, хотя это так отличается от того, чего, как я думала, я хотела от жизни.
Румянец, покрывающий хорошенькие щёчки Мишель, говорит мне о том, что, хотя она и сомневается в своей роли здесь, это не значит, что она несчастна.
Испытывая облегчение, я мягко подталкиваю её другим вопросом.
— Так что же тогда не так? Ты кажешься счастливой и, кажется, хочешь остаться с нами.
Мишель кивает, снова выглядя смущённой.
— Я счастлива, и мне нравится быть с вами обоими.
— Так в чём дело, милая? — Габриель повторяет мой вопрос. Мы немного ходим по кругу, но всё в порядке. Очевидно, что Мишель изо всех сил пытается подобрать слова, и это даётся ей нелегко.
Я хочу помочь ей, и я хочу, чтобы она была счастлива. Но как мы с Габриелем можем это сделать, если мы не знаем, что ей нужно?
Я бросаю взгляд на своего брата, и он тоже терпеливо ждёт.
К счастью, Мишель, кажется, обрела дар речи и снова начинает говорить:
— Я думаю, что причина, по которой я борюсь, заключается в том, что все эти годы я считала себя добытчицей. Многие люди говорили мне, что я не смогу стать юристом, что я никогда не получу работу в престижной фирме или что я даже никогда не закончу юридическую школу.
Мишель быстро встаёт и начинает расхаживать по комнате, когда её мысли, наконец, выливаются наружу.
— Раньше я была влиятельной женщиной с реальными, осязаемыми карьерными целями. И хотя я первая признаю, что ненавидела работать на Дженсена Дрейпера, это не значит, что я забыла о своих целях или о том, чем я хочу заниматься в своей жизни. А теперь, — она останавливается и обводит жестом комнату. — Теперь, как бы я ни была счастлива с вами, парни, я чувствую себя потерянной. Всё внезапно сбилось с курса, и я понятия не имею, что мне с этим делать.
Мишель снова садится и выглядит несчастной. Даже её каштановые кудри немного поредели, и мне хочется погладить её локоны, а затем и тело. Но я сопротивляюсь, потому что начинаю видеть Мишель в совершенно новом свете. Так много женщин, которых мы знали, интересовались нами из-за нашего богатства. И, к сожалению, это сделало большинство наших отношений в лучшем случае односторонними, а в худшем — чисто деловыми.
Слышать опасения Мишель и знать, что она не хочет зависеть ни от Габриеля, ни от меня, заинтриговывает меня. И, что более важно, это заставляет меня чувствовать к ней ещё большую привязанность.
«Как может одна женщина быть такой сбивающей с толку, такой сложной и такой страстной?» — размышляю я, разглядывая загадку рядом со мной. Она совершенно великолепна.
Но я понимаю, что либо мой брат, либо я должны что-то сказать и помочь Мишель справиться с этим эмоциональным кризисом.
Я снисходительно улыбаюсь молодой женщине, внезапно понимая, что именно ей нужно.
— Мишель, выслушай меня минутку. — Красивые карие глаза сверкают в мою сторону, поэтому я воспринимаю это как сигнал продолжать. — Судя по тому, что ты нам рассказала, большую часть своей жизни ты боролась. Боролась за своё место в мире, за своё образование и за шанс проявить себя.
Она кивает, внимательно слушая. Я продолжаю:
— И всё это… ну, честно говоря, это чертовски восхитительно, но я также могу себе представить, совершенно утомительно.
При этих словах Мишель слегка смеётся. Это приятный звук, и он немного снижает мою напряженность.
— Итак, и я действительно хочу, чтобы ты подумала об этом, прежде чем отвечать, почему бы тебе не потратить некоторое время на то, чтобы немного расслабиться?
Габриель кивает, пока я говорю, а затем вставляет свой собственный комментарий.
— Том прав. Судя по всему, что ты нам рассказала, жизнь у тебя была нелёгкой. Ты усердно работала с детства, чтобы доказать, что можешь добиться успеха, и у тебя это получилось. Так что, возможно, ты заслуживаешь передышки. Позволь нам немного потрудиться. Отпусти себя мысленно и позволь себе расслабиться. Это не преступление, милая.