— Девочку с братом уже умирающих подобрали в расщелине, — начала говорить старая почтенная дама, осадив других гномок.
— Эрлаг хотел отнести их к сородичам, но Белоснежка упросила не выдавать. Ей повезло, что он знает язык перевёртышей.
— Белоснежка?
— Да, девочка — белая тигрица, и её имя Белоснежка. Она сейчас просматривает новые пути в шахте, у неё оказалось идеальное чутьё на опасность.
Искра и Вьюн прижали руки к груди. Как оборотень мог добровольно залезть в шахту?
— Вы хотите сказать, что она по своей воле осталась у вас?
— Она упросила нас приютить их с братом, так как на поверхности их ждёт неминуемая смерть.
— Но почему её брат в клетке? — рявкнул сопровождающий Эмму гном.
— Так я же объясняю, а ты не даёшь сказать! — разозлилась старушка. — Их родителей убил дядя. Малыш со страху обернулся, а обратно — никак, мал ещё! Белоснежка схватила его и спряталась на горе, а дядька в это время их искал. Она бросилась бежать дальше, и они с братом упали в расщелину. Вот и получается, что возвращаться им некуда, да ещё и беда случилась с братиком: нельзя маленьким долго находиться в зверином облике, человеческое теряется. Вот и…
Вьюн с Искрой, не понимая гномьего, прилипли к решётке, и тигрёнок поначалу только следил за ними, а потом внезапно кинулся на прутья, изрядно напугав ребят.
— Зверь, — угрюмо кивнула головой гномка, — теперь только зверь. Он и Белоснежку не всегда слушает. Ему здесь тяжело, но и выпустить на волю не можем. Маемся с ним, видим, как малыш сходит с ума, но ничего поделать не можем.
Эмма подошла чуть ближе к клетке, но тигрёнок оскалился. Она чувствовала, что ему плохо, что его всё раздражает, а больше никаких эмоций уже не осталось. Быть может, кто-то более опытный, чем она, смог бы найти в затаённом уголке души малыша светлые воспоминания и, усилив их, снизил бы агрессивность, но Эмма не видела в этом смысла.
— Сколько лет Белоснежке?
— Так она едва ли старше ваших, — гномка указала на Искру с Вьюном.
— Ясно.
Запуганный ребёнок решил проблему, как смог, воспользовавшись помощью гномов, но это не выход. Ребята смотрели на Эмму с надеждой, полагая, что она сейчас всё решит. Девушка развернулась к своим подопечным и, злясь на себя и на сложившиеся обстоятельства, немного зло отчеканила:
— Я не могу взять с собой этого тигрёнка. Он ранит нас по дороге, но даже если нам помогут и мы вывезем его в клетке наружу, то что будем делать дальше?
— Пепел сильный, он сможет помочь с оборотом, — неуверенно выпалил Вьюн, догадавшийся о проблеме.
— Возможно. Нам необходимо будет его дождаться, а потом вместо обустройства своей стаи, он вынужден будет заняться чужим малышом и пытаться вывести его из этого состояния, а что дальше?
— Ну-у, тигрёнок станет жить с нами, — хмурилась Искра, — у нас же не только волки…
— Я поняла тебя, — Эмма присела и, заглядывая в глаза ребятам, коротко поведала им историю двух перевёртышей, обозначив, что проблема глубже, чем они видят:
— За этими тигрятами охотится их родственник.
— Так не должно быть!
— Тем не менее, он это делает, поэтому они нуждаются в защите. Пепел не рискнёт благополучием стаи ради чужих детей.
— Но…
— Пеплу нужна поддержка соседей, а не конфликт. Он отдаст тигрят обратно, и если Белоснежка ничего не преувеличила, то родственник убьёт их.
— Но здесь они тоже умрут, — заплакала Искра.
— Да.
Эмма поднялась, прошлась по маленькому дворику, посмотрела на тигрёнка, который устал на всех реагировать и отвернулся.
— Можно попросить господина Чаргеча вынести клетку на верхний уровень, чтобы малыш хотя бы видел небо, чувствовал запахи… Не то, — сама себя оборвала Эмма. Дети смотрели на неё с надеждой.
— Я не могу забрать его с собою, — принялась оправдываться она, — но как только мы выйдем отсюда, я обещаю вам, что найду тех, кто поможет этим тигрятам.
Она обернулась к прислушивающимся гномам.
— Вы поступили очень благородно, и не ваша вина, что с каждым днём этому малышу становится хуже. Я поищу того, кто сможет вернуть ему человеческую ипостась и защитит брата с сестрой. А пока прошу принять семью Эрглага в дар немного средств от меня, чтобы забота о маленьких перевёртышах не была так обременительна. Вместе мы сможем помочь им!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как ваше имя, госпожа магиня? — деловито осведомилась старая гномка, одобрительно глядя на то, как человечка отсыпает золотые монеты хозяйке дома.
— Госпожа Горчакова. Ждите вестей, я постараюсь не задерживаться с ними.
Тепло попрощавшись с гномами (больше ради тигрёнка и Белоснежки, чтобы хозяева видели, что брат с сестрой не одни и о них беспокоятся), Эмма поспешила в дальнейший путь. Примеченная ею миска с водой и какой-то нетронутой малышом гадостью обязывали её торопиться. Вьюн с Искрой молчали. Им казалось, что Эмма должна была сразу освободить тигрёнка. Белка расплакалась, когда поняла, что такой же, как она, оборотень остаётся за решёткой, и только маленький Жар как всегда внимательно слушал Эмму, обдумывая про себя все её слова.
Ближе к выходу из горы Белка уже успокоилась и забыла о происшествии, Искра с Вьюном жадно втягивали свежий воздух и вглядывались в конец туннеля, надеясь рассмотреть свет, а Жар уточнил:
— Эмма, а если альфа не поможет стать тигрёнку человеком, вы найдёте другого?
Она уткнулась в его макушку и только для него произнесла:
— Пепел не сможет помочь, я сразу буду искать другого. Надеюсь, что мне повезёт.
Эмма тайком погладила его по спинке. Этот малыш покорил её сердце, и ей казалось, что он больше других нуждался в ней. Искра, несмотря на свой возраст, стала маленькой взрослой и не желала никого впускать в свой мир. Эмма ей очень симпатизировала, но подчас не знала, как к ней подступиться. Вьюну требовался хороший пример перед глазами — умный и рассудительный старший брат, вожак. Белке необходима большая семья, чтобы девочка училась помогать другим и в то же время не чувствовала себя уязвлённой, принимая заботу от старших.
Жар совсем другой и не похож на своих сородичей. Он, как и сестра, вырастет сильным волком, но пока малыш совсем не спешит доказывать свою силу. Конечно, он слишком мал, но Эмма уже насмотрелась в пути, как взрослые оборотни умиляются крепким зубам своих крох, их хищным повадкам, желанию демонстрировать свою силу. А Жар чаще стоит в стороне, смотрит, что-то думает, а потом задаёт вопросы, на которые не так-то просто ответить.
— Госпожа Горчакова, приехали, — рельсовик мягко остановился. Несколько гномов, стоящих в стороне, раскрыв рты, смотрели, как из него выпрыгивали маленькие перевёртыши с магичкой.
— Идёмте, — сопровождающий тяжело вздохнул, так как освободившийся рельсовик быстро заполняли вернувшиеся с поверхности работяги, а следующий приедет ещё нескоро.
Он повёл Эмму с детьми к выходу, который она так и не увидела до последнего: во-первых, он был скрыт за поворотом, а во-вторых, их компании завязали глаза. Но уже через пару минут они с ребятами жмурились от дневного света и радовались, что погода стоит пасмурная.
— Вон тропка, не сходите с неё, а то потом не найдёте, — дал напоследок указание гном.
— Подождите, а как передать весточку советнику или сведения для тигрят-перевёртышей?
— Всё просто, подойдёте к горе, покричите, кто-нибудь выйдет, — повёл подбородком в сторону. Эмма отвернулась посмотреть, куда он указывал, а когда повернулась — провожатого уже не было.
— Покричите, увидят… — ворчала она, но делать было нечего.
Свежий воздух пьянил, лёгкий ветерок был желанен, как никогда, а простор вызывал восторг, навевая мысли об изменчивости критериев счастья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эмма, Искра, Вьюн, Белка и Жар в этот миг были счастливы! Однако, уже через минуту старшие сходили с ума от желания обернуться в звериную ипостась и побегать, попрыгать, подурачиться. Младшие тоже соскучились по второму образу, но Эмма испугалась, что если сейчас они под давлением сильного желания смогут обернуться, то не получится ли, как с мальчиком- тигрёнком?