‒ Ты что, блииины! ‒ Кори округлил глаза, пытаясь донести до младшего простую истину, что не может один ребенок знать название блюда, а другой нет.
А ведь все должны считать, что они мои родные дети. Эх, нужно обсудить этот момент с ними, хотя, может, я многого от них хочу? Они же маленькие. Кто бы объяснил, что в их возрасте нормально, а что чересчур сложно.
‒ Сейчас замесим тесто и вспомнишь, ‒ щелкнула я по носу Сета.
‒ А можно мне поучаствовать, ‒ к нам подошел повар.
‒ Конечно. Без вас мы точно не справимся, ‒ решила поэксплуатировать я мужчину. ‒ Нам нужны плоские сковородки, сало, масло, яйца, молоко, муку, огонь-золу и кислинку, ‒ последней был уксус, только я не знаю из чего его делали, а огонь-золой называли соду.
В двенадцать рук все делалось моментально. И хотя у малышей с непривычки яйца падали в плошки вместе со скорлупой, а лица, руки и одежда были в муке, я не ругалась, а наслаждалась их простой детской радостью. Смехом, светящимися от счастья глазами, мне так этого не хватало, что слезы полились сами по себе. Я вспомнила родителей, дедушку с бабушкой, даже Ульянку, надеюсь, у них с Сашей все хорошо, почему-то очень хотелось, чтобы у Максимки были оба родителя, любящие его и друг друга.
‒ Насть, ты чего, ‒ Гаррет первым увидел, что я глотаю слезы, стоя над сковородкой.
‒ Ничего, просто, я вас так сильно люблю, и так рада, что вы у меня есть, ‒ сказала я, и тут же была облеплена детьми, в таком виде нас застала Лорина.
‒ Повезло вам с мамкой, пацанята, ‒ покивал Торик, будто соглашаясь сам с собой, и хмыкнул. ‒ Что Лорка, опять голодная?
‒ И не говори, Черпак, ‒ кивнула она. ‒ Насть, когда это кончится? Когда я перестану есть как не в себя? Ух-ты, а что это у вас тут такое? ‒ взгляд молодой мамаши упал на пизанскую башню из блинчиков.
‒ Это блины, ‒ со знанием дела ответил Сет, и все засмеялись.
‒ Сейчас чаю налью, садитесь, ‒ повар быстро сообразил кружки на всех, а Гаррет расставил, пока я устраивала малышню за неудобным высоким кухонным столом. Заодно вспоминая, что мне про этот период рассказывала Уля.
‒ Погоди, сейчас гормоны успокоятся, и перестанешь, хотя не у всех так бывает, а вообще пока ты сама ‒ еда, кушать будет хотеться, ‒ ну плохо я слушала подругу, признаюсь, мне казалось это таким далеким.
‒ Да уж, и не уйдешь от него никуда, ‒ расстроено бурчала девушка, уминая блины, ‒ на часок максимум. Так даже на базар не успеть.
‒ Ну эту проблему решить можно, вон, возьми бутыль, ‒ к счастью стеклянная посуда тут была. ‒ Прокипяти, туда молока сцеди да в холод поставь, тот же Силк его на водяной бане разогреет, и сможет малого покормить, когда понадобится.
‒ Милая, дай я тебя расцелую, ‒ взвизгнула Лора, заключая меня в крепкие объятия и тут же развивая бурную деятельность с бутыльком. ‒ Значит, сегодня идем с тобой на базар.
Вот же ж… Кормящая мать… Воистину от ненависти до любви, день назад меня поганой метлой из дома была готова выгнать, а сейчас обниматься лезет. С другой стороны, я живу здесь, потому что барону обещала ее охранять. Да и бумага у малышни кончается мгновенно, так что можно и на базар сходить, и по лавкам прошвырнуться.
Уже через два часа мы медленно продвигались между торговыми рядами, в сопровождении двух наемников. Барон не мог выпустить нас совсем без охраны, это было бы слишком подозрительно. Присутствие мужчин обнадеживало и расслабляло, и пусть я себя ловила на этой мысли, но напряжение начинало брать надо мной верх, могу же я хоть ненадолго переложить груз ответственности на мужские плечи? Да и подумать, что при таком количестве народа и охране нам вообще что-то может угрожать, было трудно. А зря.
‒ Насть, пошли белье поглядим, ‒ потянула меня за руку Лорина, отдавая «бодигардам» приказ ждать снаружи.
Мы зашли в лавку и окунулись мир шелка, кружев и подвязок, продавщица скакала между нами, как белка, но в какой-то момент вдруг начала заваливаться на бок, прижимая руку к шее. Лорина бросилась к женщине, но упала, даже не добежав. Я только обернулась назад и, почувствовав укол в район сонной артерии, потеряла связь с миром, не успев выпустить тьму.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
***
Приходить в себя было трудно, в горле было сухо, как с похмелья, а голове вместо серого вещества была вата, любой звук отзывался в этой вате набатом, а свет вызывал рвотные позывы.
‒ Боги, как же плохо, ‒ кто-то прохрипел рядом.
Я заставила себя открыть глаза и обнаружила рядом Лору. Что ж, уже не плохо, мы вместе и обе живы. Судя по тому, что между досок потолка пробегали лучики солнца, был еще день, и мы находились в погребе какого-то старого дома. Минут через двадцать я заставила себя сесть.
‒ Ты как? ‒ голос скрипел, как не смазанная калитка.
‒ Не лучше тебя точно, ‒ ответила девушка, тоже сев. ‒ Что делать?
‒ Как что? ‒ удивилась я.
‒ Ну кричать и звать на помощь бесполезно, я думаю, ‒ пожала плечами она. ‒ А делать что-то надо. Если это конкуренты отца, то нас могут оставить в живых, а могут убить, на все воля случая. А вот если это не воровские разборки, то я даже представить не могу, что дальше будет. Слушала, что на островах еще действует рабство.
Мне стало не по себе, в рабство точно не хотелось, хотелось домой, к мальчикам.
‒ Значит, придется выполнять договоренности, ‒ проворчала я.
‒ Какие это? ‒ Лора посмотрела на меня с подозрением.
‒ Вытаскивать твою за… Хм… Шкуру из этой за… Передряги, ‒ и почему слово «задница» меня так смущало? Может потому что звучало, как в дешевом американском боевике?
‒ А свою? ‒ вымученно улыбнулась Лорина.
‒ И свою заодно. Ты только не пугайся, что бы не увидела, и делай как я скажу, ‒ Лора кинула взгляд, мол, не пугай пуганных, но все же шарахнулась от меня, стоило только выпустить пару щупалец тьмы. ‒ Повернись ко мне спиной, я руки тебе развяжу, ‒ мои слова вызвали у нее явные сомнения, но девушка их быстро поборола.
Развязывать узлы, не имея возможности к ним притронуться, было невообразимо сложно. Тем более у меня не было такой практики раньше, и я пыталась тьмой орудовать, как продолжением рук, а это совсем не выходило. Наконец, когда злость уже застилала глаза, тьма плюнула на мои попытки с ней совладать и распутала веревку самостоятельно. При этом тень, которую практически не было видно в полумраке, разрезаемом редкими полосками света, выразительно постучала кулаком себе по голове.
‒ Вот это да, свобода, ‒ Лорина с кайфом растерла руки, и резко замолчала. Как раз вовремя, в комнату над нами кто-то зашел.
‒ И что Барон, думаешь, за дочку с должности слезет?
‒ А это не наше дело, Кривой, думать, старшой сказал вязать, мы связали.
‒ Слушай, ну Лорку-то понятно, папашке вернем, коли он скинется, а вторую девку куда?
‒ Куда-куда, на рынок островной отправим, хоть монет заработаем, или у тебя на нее виды? ‒ не обрадовал меня собеседник Кривого.
‒ А чё, ладная бабенка-то, с ней и время можно провести, а заартачится, так на рынке безъязыкие даже больше ценются, ‒ сам Кривой тоже счастья не добавил.
Лорина же, послушав разговор, потемнела лицом, метнулась ко мне и вцепилась в узлы, еще через минуту я крутила затекшими ладонями.
‒ Проверить бы, очухались они или как… За трупы точно никто не заплатит, ‒ очнулись наши похитители.
В потолке открылся лючок, и на скрипучей деревянной лестнице появились мужские ботинки, а я укуталась во тьму и, злорадно ухмыльнувшись, посмотрела по сторонам. О, кусок деревяшки имитирующий лавочку, то, что надо. Пока мужик привыкал после дневного солнца к полумраку, я тихонько прошла к нему за спину, прихватив случайное оружие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
‒ Я не понял, где вторая? ‒ предположительно Кривой с Лориной в недоумении покрутили головами, девушка растерянно пожала плечами, забыв о развязанных руках. ‒ А ты как руки развязала? ‒ интересно, умный ли заказчик, у этих похитителей, а то они высоким интеллектом точно не отличаются.
‒ А вот так, ‒ ответила я за Лору и опустила лавочку на темя похитителю-неудачнику, отправив его в глубокий нокаут. ‒ Что стоишь, хватай веревки и вяжи его, пока в себя не пришел, ‒ рыкнула я на дочку Барона и та рванула выполнять задание.