— Предпочитаешь какую-нибудь особую кухню? Итальянскую, японскую, индийскую? — спрашивает Виктор.
Улыбаюсь.
— Я совершенно не гурман. Так что можем остановиться хоть в первом попавшемся бистро. Меня это вполне устроит. — Вспоминаю об ужинах на скорую руку, которые не без удовольствия готовил Уил, и они кажутся мне самой изысканной едой на свете. Незаметно вздыхаю.
Виктор хмурится.
— Ну уж нет. С такой роскошной дамой — и в первое попавшееся бистро?! — Он корчит смешную гримасу. — Я не могу себе подобного позволить.
— Тогда едем туда, куда ты можешь себе позволить, — говорю я, ловя себя на том, что само присутствие рядом Виктора действует на меня успокаивающе.
— Едем! — восклицает он, заводя двигатель.
Ресторан, в котором мы располагаемся, очаровывает изысканностью обстановки. Странно, но сегодня я не без любопытства рассматриваю причудливые панно на стенах и узорчатые подушки на мягких диванчиках. Что произошло? Я наконец прихожу в себя? Или воспрянула духом лишь благодаря ожившей надежде?
— Как тебе здесь? — спрашивает Виктор, заглядывая мне в глаза.
— Очень необычно и уютно, — говорю я, откидываясь на диванную спинку и раздумывая о том, что тут, должно быть, астрономические цены.
— Ну и замечательно, — довольно произносит Виктор.
Мне не терпится перейти к главному, но я из приличия поджидаю удобную минуту. Виктор все время оживленно болтает. Я делаю вид, что слушаю его, и стыжу себя за то, что не особенно интересуюсь здоровьем его бабушки и прочими делами.
Так нельзя, вновь и вновь повторяю в мыслях, ища объяснения своему безразличию и практически не находя их. Оправдание у меня одно: я не представляю себе, как продолжать жить, если не получится вернуть то, без чего все вокруг лишено смысла.
— …Поэтому я решил больше никогда в жизни не обращаться к ним за помощью, — чему-то смеясь, договаривает Виктор.
О чем это он? — краснея, задумываюсь я. Если ему смешно, значит, надо бы и мне хоть поулыбаться. Нет, это слишком низко… Внезапно понимаю, что чем дольше я тяну, тем больше дарю Виктору надежду. Набираю полную грудь воздуха и выпаливаю:
— А… можно и мне поездить на ипподром?
Виктор удивленно и с плохо скрываемой досадой слегка хмурится. Мне становится ужасно стыдно, но я выдерживаю его взгляд.
— Хочешь стать профессиональной наездницей? — откидываясь на спинку дивана, спрашивает он.
Усмехаюсь.
— Профессиональной наездницей мне, наверное, уже не стать… Хотелось бы просто пообщаться с лошадьми, поучиться ездить на них…
Мы оба прекрасно понимаем, что до лошадей мне нет особого дела, но продолжаем разговор в том же ключе.
— Ты никогда не ездила верхом? — спрашивает Виктор.
— Ездила… под чутким присмотром отца. Мне было тогда лет четырнадцать. Мы вдвоем отдыхали тем летом в Техасе, у папиных родственников… Они циркачи, работают с лошадьми.
Виктор наклоняет голову набок.
— Серьезно? Никогда не слышал, что родня Брента выступает в цирке, еще и на лошадях.
Смущенно усмехаюсь.
— Мы с ними почти не общаемся. Съездили туда всего лишь раз в жизни, и то больше, чтобы посмотреть Техас…
Воцаряется неловкое молчание. Я чувствую себя виноватой и делаю вид, что исследую свои ногти. Виктор смотрит на меня, и его взгляд жжет мне щеку.
— А если говорить откровенно, то ты всего лишь хочешь показаться своему Уилфреду, так? — негромко и как будто устало спрашивает он.
— Так, — честно признаюсь я, не поднимая глаз. — Может, это и глупо, но мне сейчас все равно… лишь бы все выяснить… — Умолкаю.
— Чего же ты так долго ждала? — с едва уловимыми нотками раздражения интересуется Виктор. — Могла бы приехать на ипподром дня через два. Уилфред теперь там, можно сказать, днюет и ночует.
— Днюет и ночует? — удивляюсь я, наконец поднимая голову и глядя Виктору в глаза.
Он горько усмехается.
— Нет, днем Уилфред наверняка на работе, а ночью… — Пожимает плечами. — Точно ничего сказать не могу, просто заметил, что теперь, даже если я приезжаю намного раньше обычного, он уже там, а когда уезжаю, он еще остается.
Взволнованно проглатываю слюну и киваю.
— Понятно. — Что это может значить? — возникает в моей голове закономерный вопрос. Может… это он из-за Селены? И в самом деле порвал со мной ради нее?
Чувствую, как холодеют руки. Несколько мгновений сижу, будто окаменелая.
— Эй? — негромко зовет Виктор. — Что с тобой? Я ляпнул что-то не то?
Быстро качаю головой и смущенно улыбаюсь, хоть внутри все до сих пор будто схвачено льдом.
— Это я так… вдруг представила себе одну глупость. — Взмахиваю рукой в подтверждение того, что мое предположение — всего лишь плод больного воображения.
Виктор смотрит на меня так, будто знает что-то такое, о чем предпочел бы не заговаривать со мной, чтобы не ранить меня. Мое подозрение усиливается, и я снова оказываюсь во власти ледяного страха. Виктор смотрит на меня молча и как будто с сочувствием.
Нервно хихикаю и пожимаю плечами.
— В чем дело?
Виктор, хмурясь, о чем-то напряженно раздумывает и едва заметно кивает, очевидно принимая некое решение.
— А… можно узнать, почему вы расстались? — многозначительно глядя мне в глаза, спрашивает он.
Растерянно моргаю и, ослепленная желанием скорее выведать то, о чем он умалчивает, хватаю его за руку.
— Ты что-то скрываешь?
— Ты не ответила на мой вопрос.
— По-моему, ты задал этот вопрос, потому что знаешь что-то важное!.. — в отчаянии восклицаю я, отодвигая тарелку с недоеденным блюдом, вкуса которого так и не распробовала.
— Как я могу знать, важно это или не важно, если понятия не имею, где вы познакомились, как жили все эти годы, почему сочли нужным пойти разными дорогами? — немного повышая голос, произносит Виктор.
— Мы не сочли нужным пойти разными дорогами! — вскрикиваю я, задыхаясь от обиды и невозможности что-либо изменить сию же минуту.
Виктор смотрит на людей за соседним столиком, которые уставились на меня, будто на чокнутую, извинительно улыбается им и берет меня за руку.
— Успокойся, Джуди, — тихо говорит он без малейшего стыда за мой дурацкий вскрик. Кажется, устрой я тут истерику, переверни этот стол, обзови соседей, он все равно не изменит ко мне трогательно любовного отношения. Оттого, что я мучаю его, мне делается настолько гадко и совестно, что я вырываю руку из руки Виктора и прижимаю ладони к своему покрасневшему лицу.
— Может, заказать содовой? — ласково спрашивает Виктор. — Или кофе?
Медленно опускаю руки и качаю головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});