Самая лучшая форма депозита — это накладная, закладное свидетельство, складочное свидетельство (dock warrants) или другого рода квитанция, удостоверяющая право собственности на определенный предмет. Накладная дает своему законному владельцу право на известные тюки товаров, обозначенные знаками, цифрами и т. п. Капитан парохода, подписывающий коносамент, обязан в сохранности держать те самые тюки, которые ему доверены, пока он не отдаст их на месте назначения предъявителю накладной. Равным образом, складочные свидетельства — это квитанции о получении известных товарных тюков, сложенных в складе; владелец складочного свидетельства, как таковой, имеет право на столько- то бочек вина, кип хлопчатой бумаги, бочек сахара и других обозначенных в нем товаров. Передача складочного свидетельства другому посредством жиро (передаточной надписи) или иным предписанным законом и обычаем способом рассматривается как передача права собственности на поименованные в нем товары. Самым существенным при таких записях является то, что они относятся только к действительно сложенным товарам, за исключением, конечно, явного обмана. Лицо, выдающее свидетельство, является просто хранителем склада, и так как отданные ему на хранение товары могут быть вытребованы у него во всякое время, то он ничего не может выпустить из своих рук, пока ему не было предъявлено соответственное свидетельство.
Теперь перейдем к тому случаю, когда лицо, выдающее квитанцию, обязывается держать на складе товары, равные по количеству и качеству обозначенным в документе, но не те именно кули, ящики и пр., которые были отданы в склад. Во многих случаях товары настолько однородны, что нет основания делать различие между тем или другим тюком и настаивать на возвращении той именно части, которая была сдана. Так, например, владелец железного склада в Глазго принимает большие количества железа с разными марками и выдает складочные свидетельства, подтверждающие право собственности на них. Но так как разные количества железа одного сорта обладают одними и теми же свойствами, то вошло в обычай держать на складе не ту именно груду железа, которая отмечена в той или другой квитанции, а некоторое количество железа каждого сорта, с тем расчетом, чтобы оно было эквивалентно общему количеству железа этого сорта, обозначенному во всех свидетельствах. В последнее время введена лучшая система: каждая специальная груда железа отмечается особо, и ей соответствует особое количество. Новейшая система, в сущности, мало отличается от старой, но она имеет большое практическое значение, устраняя неопределенность в исполнении договора. Этот пункт часто дает повод к недоразумениям. Так, один ливерпульский торговец хлопчатой бумагой выдал ссуду под залог хлопчатой бумаги, и суду предстояло потом решить, взял ли он в залог определенные тюки бумаги, обязавшись держать их до тех пор, пока ссуда будет возвращена, или же он только обязался иметь у себя равное количество бумаги того же сорта. Некоторые общества, занимающиеся перевозкой и хранением товаров, иногда не делают различия между разными пакетами одного рода. Если им приходится долгое время возить или хранить один и тот же сорт какого-либо товара, например, муку из одной мельницы, каменный уголь из одной шахты, то случается нередко, что они, выдавая требуемое количество товара, мало заботятся о том, та ли это именно часть, которая обозначена в квитанции.
Указанное обстоятельство имеет громадное значение. Лицо, давшее письменное специальное обещание выдать известные, точно обозначенные тюки товаров по предъявлении определенных бумаг, не может выдавать новые обязательства, не имея в своем распоряжении соответствующего каждому из них количества товаров. В противном случае, т. е. если оно выпустит свидетельства, не имея соответственного запаса товаров, оно во всякое время может быть уличено в обмане или нарушении обещания. Если же складочные свидетельства имеют общий характер, то каждое из них может быть погашено посредством выдачи некоторого количества товаров известного рода; в этом случае для раскрытия обмана должны быть представлены все (или большая часть) свидетельства одновременно. Тут, следовательно, возможен выпуск бумаг, основанный на чистой спекуляции. Если владелец склада заметит, что в его руках всегда остается большое количество сложенных товаров, то он найдет возможным пустить их в дело, оставляя на складе лишь столько, сколько необходимо для текущих надобностей. Это не причинит никакого вреда, если он в точности будет исполнять данные им обещания; но опыт показывает, что всегда находятся лица, не умеющие при данных условиях соблюсти те меры предосторожности, которые необходимы для исполнения всех обязательств. Далее, с помощью общих свидетельств можно создать искусственное предложение товара, т. е. вызвать у людей веру, что запас существует, тогда как в действительности его нет. Владелец складочного свидетельства смотрит на этот документ, как на эквивалент обозначенных в нем товаров. Стоит только отпечатать некоторое количество бланков, выполнить и подписать их, чтобы тотчас оказаться в состоянии предложить на рынке соответственное количество товаров. Правда, выпуск таких обязательств предполагает их выполнение в будущем; но будущее покрыто мраком неизвестности, и эмиссионер может рассчитывать, что, прежде чем у него потребуют исполнения обязательства, цена товара упадет. Если бы, например, были выпущены в неограниченном количестве квитанции на железо (не соображаясь с имеющимся в действительности запасом железа), то несколько бессовестных спекулянтов, соединившись между собою, могли бы получить большой барыш, продавая железо с условием доставки в будущем. Вызвав внезапно сильное понижение цен на железо, они по пониженным ценам скупили бы такое количество его, какое им необходимо на случай предъявления всех квитанций. Такого рода спекуляции на понижение неоднократно кончались весьма успешно. Так, одно время пытались подобными операциями вызвать падение акций некоторых лондонских банков. Несколько спекулянтов, сговорившись, стали предлагать к продаже громадные количества этих акций, не имея в действительности ни одной, с условием доставить их в будущем, надеясь внезапным массовым предложением акций нанести такой ущерб репутации банков, чтобы акции их стали падать, и рассчитывая тогда купить столько, сколько им необходимо для исполнения их обязательств. Такого рода возмутительной спекуляции положен был конец парламентским актом 1867 года, в силу которого продавец банковских акций должен подробно обозначить номера продаваемых им на срок акций или сообщить имена их собственников.