— Но, бабуля… Это же красное вино. А оно полезно для беременных.
— Много ты понимаешь. По полторы бутылки за вечер, думаешь, полезно?
— Да ты что?!
— И на пляже валяется весь день. А сейчас погода, слава богу, наладилась — плюс тридцать в тени, а на солнышке — вообще неизвестно сколько. И здоровый-то человек не всегда выдержит. Нет, милая моя. Беременные так себя не ведут.
Сильвия не знала, как относиться к этим словам. Что же получается, Фрэнк и на этот раз решил всех обмануть? Только теперь он инсценировал собственный проигрыш: надо же, какого свободолюбивого красавца решили захомутать с помощью классического приема! А может, Бианка его обманывает? Прикидывается вечно испуганной, застенчивой тихоней, а на самом деле… Вот ты и попался, красавчик Фрэнк!
Сильвия вдруг вспомнила другого мужчину, не такого уж красавца, но гораздо более притягательного; его хитрющие глаза, обезоруживающую улыбку, волнующий голос, и сердце ее переполнилось нежностью.
Каждый из них по-своему хорош. Только Фрэнк подлец, а Алекс… А может, Алекс тоже окажется обманщиком? А может, у нее тяга к такого типа мужчинам?
— Куда он уехал, ну куда?! — вырвалось у Сильвии, и, вспомнив, что находится не одна, она в ужасе зажала рот рукой.
— Переживаешь, что не успеет к обеду? — изобразив на лице простодушие, спросила старуха. — Ничего. Не к обеду, так к ужину вернется.
— Ага, к обеду… Пойду, позагораю.
— Иди, иди. Только твой пляж занят.
— Как это? Какой мой?
— Ты ходишь на тот, который вы еще с Жозефиной облюбовали?
— Да. Но о нем же никто не знал, кроме меня и мамы…
— Ха! Бианка обнаружила его в первый же вечер. Вот так-то!
У Сильвии перехватило дыхание: Фрэнк и тут перекрыл ей кислород! Ее любимая заветная тропинка, ведущая к малюсенькой бухте, которую видно только с моря, да и то, если заплыть за край утеса; ее потайной уютный пляж, крохотный песчаный пятачок, о котором никто не знал… Это место, где она всегда могла уединиться и спрятаться, оно помогало ей даже больше родных домашних стен. А теперь там нежится Фрэнк со своей невестой!
— Я его убью, а труп сброшу в море, — тихо сказала она.
— Только не на территории пансионата, девочка моя. Мне полиция тут ни к чему. — Старуха вдруг выглянула в окно и загадочно добавила: — А то я и так чувствую: без нее не обойдется.
— О чем ты говоришь?
— Да шучу я, шучу. Опять с доставкой продуктов проблемы.
Сильвия вышла на крыльцо. Мобильный Алекса был отключен. Может, его срочно вызвали по делам? Он как-то проронил, что «в принципе я хозяин своего рабочего времени и в то же время раб своего дела». Наверное, какой-то бизнес, остается надеяться, что не криминальный, подумала Сильвия.
И все же, куда он делся? Так, в конце концов, невежливо. Договорился, наобещал, а потом без предупреждения пропал на полдня. Или ее проблемы ему не кажутся стоящими внимания и серьезного отношения?.. Вполне возможно, он вернется только вечером. Или вообще не вернется.
Сильвия пересекла двор и подошла к своей машине. Решено. Надо ехать в Сет и вернуть горе-жениха. А то все подумают, что он ее бросил, так будет еще хуже, чем если бы все думали, что она одинока. В общем, надо его вернуть.
Машина нагрелась на солнце донельзя (они с Алексом вчера вечером так увлеклись ловлей ежика под сараем, а потом светскими беседами за общим коктейлем, что Сильвия напрочь забыла переставить автомобиль под специальный тент). Открытые сиденья нагрелись, и Сильвия громко зашипела, усаживаясь за руль.
— Я не знаю, как это сделаю, но обязательно найду его в Сете! — сказала она, заводя мотор.
— О, Сильвия, ты едешь в город?
— Да. Что надо?
Люсьена покопалась в кармане брюк и вынула мятую купюру:
— Вот. Купи мне тоже лосьон для загара. Иначе я скоро превращусь в поджаристый пончик.
— Хорошо. Если я сама не превращусь в пончик, пока доеду.
Сильвия подумала, что им с Люсьеной до пончиков, пожалуй, далеко. Или в продаже появились худые, костлявые пончики?..
На дороге не чувствовалось ни единого дуновения ветерка, раскаленный воздух, казалось, замер и стал плотным, как масло. Если бы не скорость на открытой машине, Сильвия просто не смогла бы доехать до города и при этом действительно не поджариться.
Знакомая площадь, на которой стоял банк и всегда было многолюдно, теперь казалась вымершей. От жары публика попряталась в укромные места, лишь в густой тени парка возле фонтана собрались несколько мамаш с колясками.
Сильвия огляделась по сторонам: никого. Ужасно хотелось пить. Значит, надо припарковать машину и зайти в какое-нибудь кафе, где попрохладнее. Она поставила автомобиль на то же самое место, где неделю назад «осквернила и испортила городское имущество», и тут же вспомнила историю со штрафом.
Интересно, как Алексу удалось уговорить полицейского?.. Все это очень странно и тоже напоминает какой-то спектакль.
Сильвия принялась жадно пить грейпфрутовый сок, который ей принес томный, умирающий от жары официант. Кажется, Люсьена просила что-то купить. Ах да, лосьон для загара. Для этого надо поискать аптеку или магазин косметики. Кажется, в том конце города, где она в прошлый раз сидела в кафе и встретила Алекса, была аптека. Нужно поехать туда, и почему она сразу не догадалась? Ведь там у нее будет гораздо больше шансов найти и лосьон, и жениха, он же хвалил какое-то местное заведение, где «намного уютнее и дешевле».
Сильвия вышла из-за столика, накинула на плечо ремешок сумки и, подняв глаза, вдруг остановилась как вкопанная, глядя на противоположную сторону улицы. Там, на знакомом мраморном крыльце банка, которое было погружено в прохладную тень, стоял Алекс и с улыбкой что-то рассказывал той самой даме, которую Сильвия видела с ним еще в первый день, а она кокетливо вертела головой.
Сказать, что это зрелище ошеломило Сильвию, значит не сказать ничего. Сильвия смотрела на них, распахнув удивленные и обиженные глаза, губы ее сжались в оскорбленной гримасе, а дыхание участилось.
— У мадемуазель все в порядке? — неожиданно спросил официант, который почему-то резко оживился.
— Да! — не поворачивая головы, крикнула она, и стайка воробьев вспорхнула с тротуара возле живой изгороди.
Алекс тем временем, видимо, сказал женщине что-то забавное и смешное, потому что она принялась хохотать и хлопать его по плечу. Он продолжал говорить, а она — заливаться смехом, пока, окончательно обессилев, не повисла на его руке. Тогда он еще что-то добавил ей на ухо, она серьезно кивнула, и на несколько секунд оба замерли, глядя друг другу в лицо.