внутренней и внешней политики государства.
Несколько слов о политических теориях и истории политики как науки. Эти проблемы изучаются ныне в рамках многих существующих наук: исторического материализма, научного коммунизма, истории философии, истории политических учений и др. Вместе с тем настоятельной стала необходимость в систематизированном и специальном анализе политических теорий под социологическим углом зрения. По вполне понятным причинам главное место при этом должно занять основательное изучение современных политических теорий.
В нашей литературе до сих пор ведутся споры о том, составляют ли все эти отличающиеся между собой научные направления единый научный комплекс. По нашему мнению, сейчас уже очевидно, что практическая политика нуждается, так сказать, в непосредственном обслуживании специальной отраслью знания, имеющей социологический характер. Разумеется, речь не идет о какой-то монополизации изучения политики, — это вещь немыслимая, ибо любая общественная наука так или иначе касается политических проблем. Речь идет о специальном исследовании политики, имеющем целью практическое приложение.
Практика показывает, что дальнейшая дифференциация и одновременно интеграция общественной науки является вполне естественной и закономерной. Дифференциация и интеграция обусловлены необходимостью углубления познания различных сторон социальной жизни, более конкретного подхода к анализу экономики и общественных отношений, политики, идеологии и т. п.
Сомнение относительно возможности и правомерности выделения наук о политике в самостоятельную отрасль знания выражалось, на наш взгляд, неосновательно. В противном случае следует поставить под сомнение, например, правомерность существования экономической науки: она занимается и вопросами экономических отношений в социалистических странах, и проблемами экономики капиталистических и слаборазвитых стран, и мировым рынком, и экономическими отношениями между государствами с различным социальным строем, и экономическими учениями.
Суть другого возражения сводится к тому, что выделение науки о политике может оторвать эту сферу знания от других наук. Такое же возражение высказывалось и в отношении других наук, например конкретных социальных исследований. Конечно, как в общественной практике, так и в общественных науках все взаимосвязано: экономика и политика, политика и идеология, государство и право и т. п. Тем не менее мы изучаем этот целостный общественный процесс.
Со времени постановки вопроса об углублении теоретической разработки проблем политики прошло несколько лет. Этот вопрос породил оживленный обмен мнениями в нашей стране и других социалистических странах. Ассоциация политических наук СССР сочла необходимым провести широкую дискуссию с участием представителей различных отраслей социального знания — юристов, философов, историков. Газета «Правда» дважды возвращалась на своих страницах к этому вопросу. В редакционной обзорной статье «О разработке проблем политических наук», опубликованной в «Правде», были подведены некоторые итоги дискуссии, развернувшейся среди читателей газеты, на кафедрах университетов и вузов, в научных учреждениях, в партийных организациях.
Политическая наука в странах Запада
Теоретическим исследованием политических явлений на Западе заняты три дисциплины — «политическая наука», «политическая социология» и «политическая антропология». Границы между ними довольно зыбкие: на долю «политической науки», возникшей в 70-80-х годах XIX столетия в США и Европе, выпадает традиционная проблематика государствоведов, она и развилась из юридической традиции; «политическая социология» возникла в 30-х годах XX века, ее основная проблематика находится на стыке социологии и «политической науки». «Политическая антропология» занимается главным образом анализом политических явлений в развивающихся странах. Это деление не общепринято среди политологов Запада, его придерживаются главным образом большинство исследователей в США. Некоторые же политологи, например М. Дювер-же, считают, что «политическая социология» и «политическая наука» — это одно и то же.
Различия между этими дисциплинами варьируются по странам. В США они все больше уподобляются друг другу по принципам подхода и концептуальному аппарату, в Европе различия между «политической наукой» и «политической социологией» существенны; здесь часто идет борьба двух принципиально различных методов подхода к изучению политической действительности. Для нас эти различия не играют существенной роли на мировоззренческом уровне, потому что в этом отношении все три дисциплины очень близки.
Возникнув на рубеже XIX и XX веков, западная политическая наука развивалась, с одной стороны, под влиянием запросов практики развития государственно-монополистического капитализма, а с другой — как один из ответов западной социологии на марксизм, на учение о классовой борьбе, о классовом характере государства. Западные политологи более или менее единодушно признают, что политическая наука вначале появилась в США. Первые американские исследователи политики начали с отрицания господствовавших в конце XIX века в США правовых теорий как не отвечающих американской действительности. Особенно остро они критиковали теорию равновесия и разделения властей, отстаиваемую большинством правоведов Европы. В противовес этим концепциям Ч. Бэрд предложил создать политическую науку, которая соответствовала бы американским условиям. С самого начала американские политологи сосредоточили свое внимание на изучении функционирования правительственных учреждений. При университетах возникли кафедры управления, занятые главным образом изучением правительственной деятельности.
Но это только внешняя сторона дела. Главные причины появления политической науки в США определяются прежде всего тем, что в конце XIX века, когда на смену периоду развития «свободного капитализма» пришел монополистический капитализм, произошло значительное расширение объема деятельности и властных полномочий государства. Развилась огромная государственная машина. Для ее успешного функционирования было необходимо знание как технических вопросов управления, так и общественно-политической жизни в целом. Поэтому империалистические государства, и прежде всего США, стали все шире финансировать исследования социологов и политологов, так что в конечном счете эти отрасли знания заняли главенствующее место в системе общественных наук, потеснив философскую и юридическую науки.
В условиях нарастания революционных тенденций в обществе буржуазия была поставлена перед необходимостью создания и использования новых методов влияния на народные массы и управления ими. Потребность в таких методах особенно сильно стимулировала развитие политической науки. Это признают многие западные политологи. Например, известный представитель американской политической философии Сидней Хук пишет: «Усиление государственной власти в современный период, появление сильных вождей и сознание того факта, что демократия нуждается в эффективном управлении, должны были привести к новому взгляду на власть, в духе Гоббса. Позиция масс, которые остаются в повиновении, но готовы стать революционными, способствовала этому взгляду»[72].
Этому назначению не соответствовал формально-юридический подход, который господствовал в конце XIX века в американской науке о государстве, перекочевав туда из Европы, главным образом из Германии, всегда отличавшейся сильной школой юриспруденции. Новая наука, которую назвали политической, в отличие от прежних учений о государстве, обратила внимание на связь государства и общества, а также сделала попытку более объективно подойти к анализу деятельности правительственных учреждений. Характерно, что представители этой отрасли знания в первую очередь обратились к изучению практических и даже чисто технических проблем управления. И только впоследствии они стали изучать те общественные факторы, которые оказывают влияние на формирование и деятельность государственных учреждений. Новое направление западной политологии было заложено американским публицистом и социологом