Читать интересную книгу Сломленный ангел - Лесли Пирс

Ее мать умерла в последний день сентября, спустя три недели после ухода Лайама. Она сидела в своем инвалидном кресле возле печки, а Сюзанна мыла посуду после обеда и, обернувшись, заметила, что мать заснула.

Прошло полчаса, и Сюзанна обратила внимание на то, что у матери течет из носа. Она подошла, чтобы вытереть ей нос. И вот тогда она заподозрила, что мать умерла, поскольку та не пошевелилась раздраженно. Взяв ее за руку, Сюзанна обнаружила, что пульса нет.

Разумеется, Сюзанна заплакала, но при этом она чувствовала себя не так плохо — в конце концов, мать умерла во сне, и ее дочь была рядом с ней. Она даже не почувствовала ни малейшей боли, в противном случае она издала бы какой-нибудь звук.

Странно, но в этот день отец вернулся домой очень рано. Врач ушел совсем недавно, сказав, что это был сердечный приступ и что он не видит необходимости проводить вскрытие, поскольку наблюдал мать в течение последних нескольких недель. Сюзанна же в это время мучительно колебалась — звонить или не звонить отцу по номеру, который она два или три года назад случайно обнаружила в его записной книжке. Она очень обрадовалась, когда вопрос решился сам собой.

Он выглядел ошеломленным, когда Сюзанна сообщила ему о смерти матери, и, похоже, не поверил своим глазам, увидев жену по-прежнему сидящей в инвалидном кресле. Вероятно, отец почувствовал себя виноватым за то пренебрежение, которое неизменно выказывал своей жене, потому что он остался с ней в спальне и пробыл там вплоть до того момента, когда из похоронного бюро пришли увезти тело.

Спустя неделю или две после похорон матери Сюзанна начала подумывать: уж не свидетельствовал ли тот факт, что в день смерти матери отец вернулся так рано, о том, что его отношения с Гердой закончились, — с тех пор он больше не выходил на улицу. Сначала она решила, что он соблюдает траур, но дни шли за днями, а он все сидел дома, делая исключение только для визитов в банк или для того, чтобы отвезти Сюзанну в супермаркет. Отец вставал в обычное время, умывался, брился, одевался с той же тщательностью, что и всегда, съедал еду, которую она ставила перед ним, и при этом не говорил ни слова. Тем не менее у Сюзанны не возникало ощущения, что он недоволен чем-то, он просто ушел в себя, и ничто не могло вывести его из этого состояния.

В середине октября резко похолодало, и отец стал разжигать камин в комнате матери, которая когда-то была его кабинетом, и сидел в большом кожаном кресле, глядя на огонь.

Сюзанна так же туманно представляла себе свое будущее, как, очевидно, и ее отец. Она вдруг обнаружила, что теперь, когда больше не нужно было сбиваться с ног, время стало тянуться невыносимо медленно. С одной стороны, она получила свободу и могла теперь уехать с Лайамом, если бы он заглянул к ним, или найти работу, но каждый раз, стоило ей взглянуть на отца, она начинала думать о том, что будет с ним, если она уйдет из дому.

Однажды вечером она попыталась разговорить отца. Она собиралась сказать ему, что хочет попробовать поискать работу, и, если это не слишком встревожит его, предложить продать дом и переселиться в какое-нибудь уютное место поменьше. Но у Сюзанны не хватило духу сразу перейти к делу, и она начала издалека, спросив отца, что случилось и не сердится ли он на нее за что-нибудь.

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Почему я должен на тебя сердиться? — спросил он.

— Я подумала, может быть, это из-за того, что я наняла Лайама привести в порядок сад, — ответила она. — И оттого, что мы наговорили друг другу в тот день.

Отец только вздохнул, отметая ее лепет.

— Все эти годы с нами находилась мать Маргарет, и она сломала нам жизнь, — сказал он. — Из-за нее уехал из дома Мартин, а потом, когда бабушка умерла, я подумал, что все снова наладится. Но Маргарет превратилась в свою мать, и у нас не было ни малейшего шанса начать все сначала. Это несправедливо.

Сюзанна сидела молча и просто слушала его — и единственным звуком в комнате был треск горящих поленьев. Ее первой реакцией на столь странное объяснение, если только его можно было назвать объяснением, было сильное разочарование, оттого что у ее отца не нашлось ни слова благодарности для дочери, за все то, что она делала в течение многих лет, чтобы облегчить его ношу. Но, несмотря на свое разочарование, Сюзанна все же сумела понять, что отец был прав — мать и в самом деле стала похожа на бабушку. Может быть, не настолько трудной в общении или умственно неполноценной, но само ее присутствие создавало те же проблемы.

Несколько минут отец молчал, а когда заговорил снова, выяснилось, что он жалеет только Мартина.

— Мне следовало бы больше внимания уделять своему сыну, — сказал он, и голос у него дрогнул от сдерживаемого волнения. — Он выглядел совсем чужим, когда приехал домой на похороны.

— Он сам отдалился от нас, — возразила Сюзанна, вспомнив, как Мартин явился в ночь перед похоронами и моментально завалился спать после ужина, обменявшись с ними всего парой слов. — Он не был дома целых пять лет. Мартин никогда не писал и почти никогда не звонил. Он даже не помнил, когда у матери день рождения, — добавила она. Сюзанна хотела напомнить отцу, как мерзко Мартин вел себя с ней, о его оскорблениях и постоянном сарказме, с которыми ей приходилось мириться. Но она не стала упоминать об этом вслух — ее отец и без того был в подавленном настроении, так что не стоило добивать его.

Мартин отправился к себе домой буквально через пару часов после похорон. Последние слова, которыми он обменялся с ней, были: «Найди себе пристойную работу и перестань нянчиться с отцом».

— Бедный Мартин, — вздохнул отец.

Для Сюзанны это стало последней каплей.

— Бедный Мартин! Да ему наплевать на всех, он даже не поинтересовался, что он может сделать для тебя, перед тем как смыться отсюда, — с горечью вырвалось у нее.

— Я не виню его за это. Я сам во всем виноват, — настаивал отец, глядя на Сюзанну унылым и печальным взором. — Я позволил бабушке лишить нас Мартина. Мне следовало в первую очередь подумать о нем, а ее поместить в дом престарелых.

— Это не имеет ровным счетом никакого значения, — вспылила Сюзанна, рассерженная тем, что он забыл о том, что это именно она несла всю тяжесть ухода за бабушкой. — Как тебе прекрасно известно, он уехал в университет задолго до того, как бабушке стало плохо. Правда заключается в том, что превыше всего на свете он беспокоился о себе и о своей карьере.

— Я перед ним в неоплатном долгу, — с грустью промолвил отец, словно не расслышав, что она только что сказала.

Шестого ноября, через шесть недель после смерти матери, у ее отца случился обширный инфаркт. Он находился в Стрэтфорде, в книжном магазине, когда приступ свалил его. Отец умер по дороге в больницу, в карете «скорой помощи».

На этот раз Мартин явился домой на удивление быстро, Сюзанна сразу же позвонила ему в контору после того, как полиция сообщила ей, что произошло. Когда она звонила, на часах была половина пятого. Мартин прибыл домой в восемь тридцать вечера, и если она воображала, будто на такую поспешность его подвигла забота о ней, ее ждало горькое разочарование.

Мартин пошел в отца — такой же высокий и стройный, с точно такими же каштановыми волосами и густыми бровями, но в изгибе его губ всегда таилось какое-то мрачное уныние, которое не позволяло назвать его красивым, а глаза оставались холодными. Он так и не женился, и, если в его жизни и были женщины, он никогда не говорил о них. Сюзанне было известно о ее брате гораздо меньше, чем о других мужчинах в деревушке.

Залпом опорожнив бокал шотландского виски, он сразу же поинтересовался, не знает ли сестра, где отец хранил свое завещание.

— Я никогда не думала об этом, — сказала она, шокированная такой неуместной поспешностью.

— Ну, так я предлагаю тебе подумать об этом сейчас, — с сарказмом произнес он. — Может быть, он сделал там какие-нибудь указания насчет собственных похорон.

— Дело совсем не в этом, — возразила она. Она видела его насквозь. — Тебе просто хочется знать, что он тебе оставил.

Он схватил ее руку и заломил за спину, так что она вскрикнула от боли.

— Ну и что, даже если так? Это намного честнее, чем оставаться здесь и изображать из себя Флоренс Найтингейл, когда на самом деле ты — ленивая, толстая нахлебница-приживалка.

На следующий день Мартин уехал, заскочив к поверенному отца на обратном пути. Он позвонил Сюзанне тем же вечером и коротко распорядился устроить похоронную церемонию в церкви Всех Святых. Поскольку отец не обследовался у врача несколько месяцев перед своей смертью, потребовалось вскрытие, похороны пришлось отложить на пару недель, и за все это время Мартин ни разу не навестил ее и не позвонил.

В эти дни Сюзанна чувствовала себя очень странно — слабой, готовой разразиться слезами по малейшему поводу и полностью потерявшей ощущение реальности. Еще никогда прежде она не оставалась в доме одна, и никогда еще ей не приходилось готовить только для себя самой. Той осенью дул сильный ветер, он жутко завывал за стенами дома, отчего становилось очень страшно и одиноко. Она вздрагивала при малейшем звуке, перестала выключать свет по ночам, и, хотя соседи приглашали ее к себе ночевать, она чувствовала, что не может уйти из дома.