— Вас, Дима, нельзя пускать в наши магазины, — Нейман отпил глоток вина.
— Это почему же?
— После вашего посещения ювелирного магазина продавцу придется застрелиться.
— Бросьте, Нейман. Он сам знает, что он жулик, но знает и другое, что кто ему сбывает товар, тоже жулики.
— Это наверно у вас так, а у нас если обманут, доверия на рынке нет.
— А как же с окисью циркония?
— Да, обманули. Я уверен, это левый товар. Каждый хочет подзаработать. Вот продавец и накололся.
— Господин Нейман, я слыхала, что компания «Де Бирс» замораживает источники сырья с крупно алмазных месторождений, — блеснула в полумраке глазами Таня.
— Вы, Таня, хорошо разбираетесь в конъюнктуре рынка. Да, это так. Увеличился приток на рынок подпольных алмазов, особенно с Заира и Венесуэлы. Цены тут же покатились вниз и пришлось ведущей компании, чтобы выровнять цены, прекратить производство сырья.
— Вы думаете это удержит цены? Кроме подпольных алмазов, рынок стал забиваться подделкой и искусственными алмазами.
— «Де Брис» пытается купить или включить в свою сферу влияния все источники производства сырья, включая подпольные и искусственные. Ему нужна передышка.
— Пострадают ли от этого все закупочные компании в том числе и вы?
— Нет.
— А как же конкуренты? Швейцария, Израиль?
— Вы, Таня, очень много хотите знать. Но я удовлетворю ваше любопытство. Да, у них закупочные цены крупных бриллиантов выше, чем наши. Вы это хотели услыхать?
— И это тоже, господин Нейман.
— Да хватит вам, — влез в разговор я.
В это время к нашему столику подошел молодой франт и пригласил Таню танцевать. Она вдавила папиросу в пепельницу и бросив сумку на стол, пропала во мраке.
— Хваткая женщина, — начал Нейман, — Разговор-то она затеяла не зря. Но посмотрим, чем это кончится. Давайте лучше выпьем, Дима.
Я выпил, потом тоже пригласил какую-то женскую тень танцевать и прижимая теплое женское тело думал, а зачем нам сейчас эти закупочные цены.
Симпозиум прошел удачно, и в последний день Таня пришла ко мне в номер с бутылкой «Наполеона».
— Димка, смотри, что я достала.
Бутылка закрутилась на столе. Мне показалось, что она уже была пьяна.
— Знаешь, кто мне ее подарил? Нейман. Этот поганец сегодня оказывал мне всякие услуги и даже намекал, что влюблен. Еще бы, не был влюблен. Кстати, он просил тебе передать конверт.
На стол упал запечатанный конверт. Я принялся его вскрывать, а Татьяна пошла по номеру искать стаканы.
«Дмитрий!
Меня зажали твои знакомые и конкуренты. К сожалению, мне придется прервать наши финансовые операции и наша сделка прекращается. Израильтяне обнаружили подделку с помощью новейшей аппаратуры и даже смогли определить источник возникновения таких крупных искусственных камней. Бойся своих друзей.
Нейман.»
— Дай мне зажигалку, Таня.
Она подошла и, порывшись в юбке, нашла зажигалку. Я пошел в ванну и сжег записку.
— Ну что, Нейман вляпался? — ехидно спросила Таня.
— А ты откуда знаешь?
— Он сам признался. Так давай раздавим по этому поводу бутылку.
Она лихо плеснула «Наполеон» в стакан и выпила его.
— Так «Наполеон» не пьют.
— Знаю. Но сейчас хочется напиться.
— Что произошло, Таня?
— А ничего. Только в России за мою глупость мне мозги вправят.
Больше я ни о чем не расспрашивал. Пригубил коньяк. Таня допила бутылку, надымила своими вонючими сигаретами и испарилась в свой номер.
Интересно, что же произошло?
Утром меня разбудил стук в дверь моего номера. За дверью стояло трое господ.
— Мы из полиции, — сказал первый господин и показал свое удостоверение, — Разрешите мы пройдем в номер.
Они без церемоний оттолкнули меня и вошли в гостиную.
— Вы господин Седов?
— Да.
— Вы знаете госпожу Дубинину?
— Да. Это моя коллега. Мы прибыли сюда на симпозиум. Что-нибудь с ней случилось?
— Свидетели говорят, что вчера вы были вместе, — игнорировал мой вопрос полицейский.
— Да, она была здесь. Вот бутылка коньяка, она принесла ее с собой и мы выпили.
Один из полицейских, взял аккуратно бутылку и посмотрел ее на свет.
— Когда она ушла от вас?
— Где-то, около 21 часа.
— Точнее не можете сказать?
— Нет, я в это время на часы не глядел.
— Можно ваши документы?
Я вытащил документы и бросил на стол.
— Не пройдете ли вы с нами в соседний номер.
— В соседний?
— А что вас так удивило?
— Но Танин номер на втором этаже?
— Идемте, идемте.
В соседнем номере на полу, вытаращив остекленевшие глаза, лежала неподвижно Таня. Кругом был удивительный порядок, даже двуспальная кровать не имела ни одной морщинки.
— Это госпожа Дубинина? Вы узнаете ее?
— Да. Это она.
— С кем-нибудь она встречалась вчера, кроме вас?
— С господином Нейманом.
Полицейские переглянулись.
— Она вам сама говорила или вы это видели?
— Сама говорила.
— Пройдетесь с нами до комиссариата.
— Я только оденусь.
В комиссариате меня продержали три часа. Под конец пришел худощавый, нервный комиссар.
— Мы все проверили, господин Седов. У меня к вам будет несколько неофициальных вопросов. Вы можете на них не отвечать, если хотите… Вы знали, что госпожа Дубинина, была связником между подпольными синдикатами производства алмазов в Европе.
От удивления я, сначала, ничего не мог сказать
— Нет, — выдавил я — Но у вас есть об этом какие-нибудь факты?
— Есть.
— Таня и связник, да это в голове не укладывается.
— Мы сами поражены. Но по нашим агентурным данным, госпожа Дубинина вела сделки с северным регионом: Бельгией, Францией, Англией.
— Но кто руководит всем этим? Какая-нибудь международная мафия?
— Нет. Я думаю, это ваши Российские друзья. Вижу, мы вас уже утомили. Отправляйтесь в отель.
Когда я спускался с трапа самолета ко мне подошел молодой человек.
— Вы, Седов Дмитрий Иванович?
— Да.
— Я лейтенант Ерохин. Вас приглашает в управление Алексей Кириллович. Машина стоит там. Пойдемте.
Началось.
— Как быстро время летит, Дмитрий Иванович. Только, вроде, с вами простились и опять встреча.
— Заметьте, это все не по моей воле. У меня абсолютно нет никакого желания с вами встречаться.
— Ну уж это вы зря. Мы уж не такая страшная организация. Чайку не хотите? Вот чашечка. Пейте, пейте, Дмитрий Иванович. Так что там произошло с Дубининой?
— Ее убили.
— Это я знаю. Меня интересуют ваши разговоры с полицией. Какова их версия?
— Они считают, что Дубинина является связником между центром изготовления алмазов и подпольными синдикатами Европы. Ее убили за попытку поменять закупщиков бриллиантов.
— Они так вам и сказали это?
— Да. Так.
— Ну хитрые сволочи. Вы, Дмитрий Иванович, возьмите лист бумаги и напишите все подробно. С кем говорили, о чем говорили, все, что произошло после смерти Дубининой.
Я все написал.
— Странно, — прочитав мой труд, сказал Алексей Кириллович, — Говорите, что ее номер был на втором этаже, а она убита рядом с вами, да в еще аккуратно прибранной комнате. Кто же снял этот номер?
— Мне не сказали.
— Ну что ж, я вас не буду больше задерживать. Отправляйтесь домой. До свидания, Дмитрий Иванович.
Девчонки завизжали от радости, увидев меня. Ольга душила слева, Ира справа.
— А я устроилась на новую работу в геологический институт. Как там все здорово.
— Поздравляю.
— Тебя сегодня разыскивали по нашему телефону весь день.
— И кто же?
— Не представлялся, но все спрашивал, когда приедешь.
— Я уже здесь, чего он не звонит.
Вдруг позвонил телефон. Ольга засмеялась. Ира подняла трубку.
— Да. Он здесь. Хорошо передаю. Это тебя.
— Здравствуйте. Когда. Хорошо, буду к 18.
Я положил трубку.
— Кто это? — тревожно смотрела Ира.
— Не знаю. Сказал, что срочно нужно увидится.
Он меня ждал у машины. Салатная «Волга» рванула по шоссе и сзади остались две мечущиеся фигуры, старающиеся перехватить хоть какую машину. Мы покрутились по улицам, заехали в какой-то двор и, бросив там машину, долго шли пересекая, незнакомые мне, дворы и улицы. У какого-то старого здания, мой проводник остановился.
— Здесь.
Мы поднялись на третий этаж и вошли в квартиру, забитую антиквариатом. Хозяином квартиры был тощий, лысоватый старичок, в ковбойке красноватого цвета.
— Миша, — обратился он к проводнику, — достань там коньячок, водочку и приготовь бутерброды. Устраивайтесь по уютней, Дмитрий Иванович. Меня зовите Георгий Маркович.