— Да, но я позвонила на студию, и мне разрешили добавить так называемый «Выбор Мэг», так что приз автоматически переходит к тебе. Я не собираюсь объявлять об этом сразу. Подожду, пока не закончатся соревнования. А это целых тринадцать дней.
— Я думал, ты понимаешь, как я отношусь к соревнованиям.
— Поразмысли о том, что нас ждет в конце. У тебя будет причина поехать в Нью-Йорк.
Он знал это. И это была часть проблемы.
— Не думаю, что несколько дней, которые ты пытаешься выиграть, стоят того, о чем ты просишь.
— Больше, чем несколько дней. В Нью-Йорке у тебя появится масса возможностей, даже если ты не выиграешь. Реклама, участие в телешоу — ты будешь занят несколько месяцев. Возможно, тебя пригласят в Лос-Анджелес, но в основном тебе придется работать в Нью-Йорке.
— Мэг, это все не для меня. — Его разочарование росло с каждой минутой. Она совершенно его не знала.
— Но ты сможешь заработать деньги, чтобы выкупить свое ранчо!
— Ты предлагаешь мне торговать собой, чтобы получить назад мою землю? Извини, цена слишком высока.
— Прекрати, Клинт. Не все так плохо.
— Это твой мир. Ты чувствуешь себя там в своей тарелке. А я буду как дрессированный медведь в цирке.
— Да, это мой мир. И я думала… что ты захочешь разделить его со мной.
— Если ты считаешь, что я смогу сделать нечто подобное, тогда ты просто меня не понимаешь.
— Значит, ты отказываешься от возможности заработать кучу денег и быть со мной?
— Я сказал, цена слишком высока.
Она прочистила горло.
— Мне казалось, ранчо много значит для тебя.
— Так и есть.
— Тогда где ты собираешься достать денег, чтобы выкупить его?
— Через несколько месяцев моя лошадь будет участвовать в скачках. Габриэль очень талантлив.
Стоит ему один раз победить, и деньги потекут сами собой. Возможно, придется подождать пару лет, но…
— А я? А как я во все это вписываюсь? — Ее губы задрожали.
— Мэг, извини. Из этого ничего не получится.
Я ценю твою заботу, но…
— Нет, ты слишком эгоистичен, чтобы уступить, даже если это поможет получить то, что так дорого для тебя!
Она вскочила с кровати и подняла свои вещи.
— Мэг я не хочу, чтобы между нами все вот так закончилось.
— Я тоже не хочу. Но ты слишком легко сдался и мне очень больно это осознавать. — Она повернулась и вышла из комнаты.
— Подожди! У тебя нет будильника.
— Не беспокойся. Он мне больше не понадобится, — донеслись до него ее слова.
Издав стон, Клинт уставился в потолок. Почему она не понимает его? Неужели ему нужно паясничать перед телекамерами, чтобы доказать ей, как сильно он ее любит?
Она не хочет принимать его таким, какой он есть.
Реклама и участие в телешоу. Клинта передергивало от одной мысли об этом. Даже если ему и хотелось бы сделать это ради нее, у него все равно ничего не получилось бы. Он не создан для того, чтобы греться в лучах славы.
Мэг нашла свое призвание, а он нашел свое. И хотя физически они находились в полной гармонии, их жизни были прямыми противоположностями и такими и останутся.
Клинт горестно вздохнул. После пережитого любовного опыта с Мэг он не сможет смотреть на других женщин.
Мэг несколько раз просыпалась ночью. Разочарование не давало ей спать. Продумывая свой план, она не предполагала, что Клинт скажет «нет».
Черт возьми, ему даже не придется состязаться!
Клинту нужно всего лишь появиться на телевидении. Даже самый свободолюбивый парень согласится на это ради того, чтобы достигнуть высокой цели. Пусть Мэг для него не так много значит, но ведь ранчо с незапамятных времен принадлежало его семье. И он может попробовать вернуть его сейчас, вместо того чтобы ждать, когда его драгоценный Габриэль выиграет соревнования.
Чем больше она думала об упрямстве Клинта, тем больше злилась. Если ему хочется быть страдальцем, пусть так и будет. Она уже пожалела, что связалась с ним.
Особенно ей было жаль, что, несмотря на его упрямство и гордыню, он был единственным мужчиной, с которым она испытала невообразимое счастье.
Каждый раз, когда Мэг просыпалась и вспоминала, где находится, она с трудом удерживалась от того, чтобы не совершить поход в соседнюю комнату. Но у девушки должна быть гордость, особенно когда ее отвергают. Поэтому она оставалась в своей спальне.
У нее есть время до шести утра. Джеми встанет раньше и все приготовит сам. Если бы Мэг так сильно не злилась на Клинта, она бы чувствовала себя признательной ему за то, что он отговорил Джеми ехать в Нью-Йорк. Но сейчас в ее сердце не осталось места для благодарности.
В пять часов утра раздался стук в дверь.
— Я хочу, чтобы ты оделась и пошла со мной в конюшню, — услышала она ровный голос Клинта. — Если ты собираешься появиться сегодня верхом, лучше заранее познакомиться с лошадью. Джеми сказал, что ты боишься лошадей.
Черт бы побрал Джеми и его болтливый язык.
— Не так уж и боюсь.
— Мэг, я знаю, как много значит для тебя этот репортаж. Я также знаю, что ты не хочешь доставить Моне удовольствие видеть тебя верхом окаменевшей от страха. Это будет видно в кадре.
К сожалению, он был прав.
— Ты слишком много знаешь для парня, не стремящегося пробиться на телевидение.
— Хорошо. Как хочешь.
— Подожди. Я сейчас. — Мысли о Моне, хихикающей при виде телеведущей, застывшей на лошади, было достаточно, чтобы преодолеть ее гордыню.
— Такер тоже будет там, так что тебе не придется беспокоиться… ни о чем.
— Я и не беспокоюсь.
Мэг порылась в вещах и обнаружила, что у нее нет ничего, что бы подошло к данному случаю. Натянув джинсы, она просунула голову в водолазку.
Не стоит рисковать красивыми пиджаками, ведь лошадь может испачкать их. Мэг посмотрела достаточно вестернов, чтобы знать, что знакомство с лошадью подразумевает обнюхивание, жевание и пускание слюней. Водолазка же достаточно теплая, и ее можно будет просто сунуть в пакет с грязным бельем.
Мэг спустилась на кухню, где Клинт уже сидел за столом, попивая кофе.
На нем была футболка, выгодно подчеркивающая его мускулы, и джинсы, на которых должна быть прикреплена предостерегающая табличка для сверхчувствительных женщин. Куртка с воротником из ламы была перекинута через спинку стула.
— Тебе понадобится куртка, там прохладно.
Мэг смотрела на его рот, пока он говорил.
— Я в порядке. — Она надеялась, что когда-нибудь ей удастся забыть об этих чувственных губах и о том удовольствии, которое они ей доставляли.
— Нет, ты замерзнешь. Твои вещи не годятся они слишком красивы и непрактичны. Возьми мою куртку. Я надену другую.