— Теперь все собирают магические камни, обереги. Египет, Шумеры, Древний Китай. Драконы, жабы, единороги. Деньги, власть, здоровье. Артрит, невроз. Все лечатся у колдунов.
— Я не верю ни в магию, ни в колдунов, — проговорил Георгий. — Просто антиквариат — неплохое вложение.
— Зато ты веришь в любовь. Это ведь тоже магия своего рода. Правда, что документы Коваля украл для тебя твой мальчик?
С того дня, как Георгий согласился войти в ближний круг Владимира Львовича, его не покидало чувство, что политик держит его словно крючьями под ребра. Максим нуждался в защите. Игорь, на которого Коваль повесил убийство вора в законе, был готовой жертвой. Расследование было прекращено, но Георгий понимал, как просто было возобновить уголовное дело.
При этом сам Володя обходился без корней и привязанностей. Его партийное окружение, дочери, жена, погибшая внезапно и странно, его белокурые мальчишки-охранники были лишь фрагментами пейзажа и значили для него не больше, чем химический состав его мочи. Владимир Львович привычно купался в роскоши, но лично не имел касательства к деньгам и почти не интересовался источником их поступления. Он был изнежен и, очевидно, как всякий живой, боялся боли. В теории его можно было подвергнуть пыткам и унижению. Но мистический купол власти защищал от подобной угрозы.
«Да ты сам как медуза, бесформенный и скользкий».
— Поделись, кому так интересны документы Коваля? Просто хочется знать.
Взгляд Владимира Львовича потух, лицо постепенно обретало привычное выражение брезгливой усталости.
— А мне хочется отдать тебя на съедение гигантским улиткам.
Володя уставился на него своими выпученными ледяными глазами, а затем громко засмеялся, заставляя Георгия подумать о том, что у неприятных людей смех тоже всегда бывает вымученным, деревянным, неблагозвучным.
— Ведь ты живешь где-то рядом? Напротив, в той башне? Любопытно заглянуть к тебе в гости.
— В любое время, — проговорил Георгий, с отвращением ощущая свои влажные от пота подмышки, тесноту новых туфель, хлопотливость лица.
— Как-нибудь вечером. Твой Игорь придет ко мне голый и сделает массаж ступней?
Человек-медуза смотрел ему в лицо беспощадным взглядом, словно сжимал мошонку железными клещами. Запах чужого страха возбуждал его, как наркотик. К нему снова вернулась веселость, разноцветные зрачки вспыхнули лукавым блеском.
— Шучу. Жертва всегда должна быть добровольной. Жертва — это тайна.
Наслаждаясь минутным оцепенением Георгия, он прошелся по кабинету, провел чуткими пальцами по корешкам энциклопедий:
— Кстати, как ты смотришь на то, чтобы снова устроить на Красной площади лобное место для публичных казней?
— И кого ты собираешься казнить?
— Разумеется, врагов Отечества.
Сделав в воздухе неопределенный жест, человек-медуза попрощался кивком и вышел к ожидавшей его за дверью охране.
Марков позвонил минут через пять.
— Народ на ушах. Чего хотел, зачем приезжал?
Георгий налил себе и выпил один вторую рюмку коньяка. Он чувствовал злость на себя за минутную слабость, за потные подмышки и поджатую мошонку. Подумал: «Я тебе запомню этот массаж ступней», вслух сказал:
— Все то же, импортозамещение. Давай до завтра. Не телефонный разговор.
— Понял. Базар фильтруем, как и воду, меньше проблем с почками.
Георгий Максимович попросил секретаршу перенести на утро совещание с аналитическим отделом. Можно было до ужина заглянуть в бассейн, обычно в шесть часов там было пусто. Про Майкла Коваля и Глеба Румянцева Георгий решил подумать завтра, на свежую голову. Он не верил в мистическую чепуху, но не первый раз замечал, каким обессиленным чувствует себя после каждого разговора с Володей.
Садясь в машину, он обнаружил на заднем сиденье карманное издание «Острова Крыма» Аксенова.
— Извините, это я читал, — обернулся к нему новый шофер.
Открыв наугад, Георгий выхватил взглядом фразу: «Кальмар натуральный обезглавленный» — и, захлопнув, возвратил книгу водителю.
Часть вторая
Бюро путешествий
В кадре волосы падающие в суп и посыпающие омлет словно специи.
Уильям БерроузЗаканчивался затяжной слякотный ноябрь, и после дня рождения сразу два потерянных человека вынырнули из водоворота жизни Игоря. Фиона вернулась в Москву из Германии — она писала, что будет поступать в аспирантуру, а если не получится, выйдет замуж. Одновременно объявился Шурик Баранов по прозвищу Бяшка, обозленный на скаредных немцев и бестолковых итальянцев, на пуэрториканских сутенеров и узбекских трансвеститов, отбивающих у русских проституток хлеб, на обнаглевших негров и америкосов, которые перестали платить, но продолжали требовать для себя красную ковровую дорожку к лимузину. Приятель решил попытать счастья в Москве, в этом новом Вавилоне предприимчивых людей. Посреди недели, когда Георгий улетел в Ханты-Мансийск, Игорь назначил встречу двум искателям приключений, которые еще не были знакомы друг с другом.
Фиону он забрал на машине от метро «Динамо». Ее лоб и шея от корней волос золотились смуглым загаром, пальцы с обкусанными ногтями были унизаны восточными кольцами, но в остальном она не изменилась. Все так же кусала заусенцы, жадно курила и листала на планшете фотографии из Камбоджи, где жила полгода с очередным героем своей любовной одиссеи.
Бяшка ждал их в центре, у Маяковки. Он тоже курил, втягивая щеки, подергивая плечами и по-воробьиному попрыгивая в короткой клеенчатой куртке и тесных джинсах с нашлепками на заднице. Выглядел он скверно: кое-как замазанная простудная язва на верхней губе, сумрачный взгляд. Нацистская прическа — бритый затылок, обесцвеченный ежик волос надо лбом — придавала его курносой физиономии клоунский вид.
Фиона была настроена на приключения. Ей хотелось попасть в подпольное казино или в закрытый гей-клуб, погрузиться в опасную ночную жизнь Москвы. Прагматичный Бяшка интересовался ресторанами, где ужинают министры и депутаты. Игорь не успел пообедать и предложил для начала посидеть в итальянской траттории, где он бывал с Георгием. Там готовили быстро и вкусно и нередко можно было встретить какую-нибудь знаменитость.
Компания не внушила доверия официанту, тот хотел дать им столик возле кухни, но Игорь настоял, чтобы их посадили у окна. Пока Фиона листала меню, Бяшка цепко оглядывался по сторонам, словно изюм из булки выколупывая потенциальных жертв из десятка жующих и болтающих посетителей. Под его взглядом начал нервно двигать стулом плотный весельчак в красном джемпере, заторопились с оплатой два юноши в узких брючках, в конторских очках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});