Читать интересную книгу Дилетанты - Дональд Гамильтон

Шпион-дилетант смотрел на меня в упор, и глаза его были полны обиды и уязвленного самолюбия. Я понимал, что творится у него в голове. Я нанес ему оскорбление, и он должен как-то на это ответить. Что ж, его научили, наверное, приемам дзюдо и искусству тайнописи, но никто и не позаботился, чтобы заставить его мыслить профессионально. Никто не удосужился вбить в пространство между его ушами основную заповедь работника секретной службы, а именно: его личные переживания не имеют ни малейшей ценности ни для кого, в том числе и для него самого.

- Если ты попробуешь напасть на меня, сынуля, - предупредил я юнца, - то я втопчу тебя в землю. От тебя останется кровавое пятно, которое с удовольствием вылижет мой пес.

Он помолчал. Я вынул из шкафчика масленку, капнул на нож и стал водить лезвием туда-сюда, чтобы он лучше открывался и закрывался. Надежда секретной службы смотрела на меня, не отводя глаз. Возможно, молодой человек решил, что я ему угрожаю. Возможно также, он был прав.

- Как тебя зовут? - спросил я.

- Не ваше дело.

- Как тебя зовут, сынок? - повторил я. Он опять не ответил, и я устало сказал: - Слушай, я сильно устал. Я провел ночь с больной собакой. Я хотел немного поспать перед встречей, а потом и после нее, До отхода парома. Но если ты думаешь, что я не отыщу в себе запас сил на то, чтобы выбить из тебя пару ответов, ты глубоко ошибаешься. Ну, говори.

- Меня зовут... меня зовут Смит.

- Отлично, - сказал я. - Учти, я даже не требую от тебя правды. Значит, Смит? Плохо у тебя с фантазией. - Я посмотрел на него в упор и спросил: - А ты часом не родственник мистеру Вашингтону Смиту, с которым я имел короткую встречу неделю назад? Он молчал, и я сказал: - Неважно, можешь не отвечать. Но я вижу определенное сходство. Тот же длинный нос ищейки, те же слишком серьезные глаза. Глаза фанатика.

- Черт, вы не смеете так говорить о моем... Он осекся, и я, ухмыльнувшись, сказал:

- Ладно, Смит-младший. Скажи мне, что происходит. Ваши ребята нагрузили меня заданием, хотя у меня и своих дел невпроворот. Они потратили уйму времени, рассказывая мне о человеке, на которого я весьма отдаленно похож и роль которого должен был сыграть. Мне сказали, что это задание огромной важности. Детали были скрыты мраком, но в целом получалось, что от того, как я выступлю, зависит судьба если не всей планеты, то нашей нации. А теперь, когда я начал действовать, и вроде бы неплохо, ни с того ни с сего возникаешь ты с пушкой и ставишь под удар всю операцию. Если ты меня всерьез рассердишь, то я пошлю вас с вашей вшивой работой куда подальше. Лучше говори, что вы тут за игру ведете или, по крайней мере, пытаетесь вести?

Смит-младший поджал губы, потом сказал:

- Вы не можете послать нас подальше с нашей вшивой работой, потому как никакой работы у вас больше нет. Все кончено.

- Кто это сказал?

- Это сказал мой... В общем, когда в Вашингтоне поняли суть вашего последнего телефонного звонка, то был издан приказ... После того как вы сообщили о последнем трупе. С вами все, Хелм. Вы выходите из игры. Вы должны передать мне то, что было в ошейнике, и в дальнейшем не иметь никакого отношения к операции.

Все еще работая лезвием, я хмуро покосился на него.

- А что же такое важное содержалось в инструкциях, что для их передачи потребовался револьвер калибра 0, 38?

- Ну, учитывая, как разворачивались события, - замямлил Смит-младший, - мы не знали, как вы отреагируете... Короче, мне было сказано понапрасну не рисковать.

- Ясно, - кивнул я. - Махать револьвером перед носом человека моей профессии у вас называется не рисковать. Хотелось бы тогда знать, что же у вас называется риском. - Я снова потянулся за масленкой. Нож ходил все еще туговато, чтобы на него можно было положиться в экстренных обстоятельствах. - Ну, а как же разворачивались, по-вашему, события?

- Разве непонятно? Вы же знаете, что натворили.

- Я-то как раз считал, что все идет нормально. Мне было ведено продвигаться, несмотря на все препятствия, я так и делал. По крайней мере, я оказался достаточно далеко на севере. Мне был задан график, и я его выполняю. Конечно, возникали помехи, но я с ними разобрался и не позволил им меня сильно задержать. В чем же дело?

- Помехи! - горько откликнулся молодой человек. - На пути сюда вы убили пятерых, Хелм. Канадцы устроили нам скандал по поводу кровавой волны, которая захлестнула их страну. Вы оставили за собой широкий алый след. Неужели, по-вашему, мы должны сидеть и радоваться тому, что вы творите от нашего имени?

Я посмотрел на него с изумлением. Сама идея, что кто-то может послать опытного агента, специалиста по убийствам на опасное задание, сообщить ему, что от успеха операции зависит судьба человечества, а потом жаловаться насчет жертв, была такой детски наивной, что какое-то время я изумленно молчал. Наконец я сказал:

- Ясно. Вы хотите, чтобы газон был выкошен, но ни одна травинка не пострадала.

- Ну, разумеется, бывают ситуации, когда агенту приходится убивать при самозащите, - начал было Смит-младший, но я перебил его.

- А я, стало быть, убивал из чисто садистских побуждений?

- Человек из Паско получил пулю в спину, Хелм. В спину! Точно так же, как и тот, кого мы нашли на территории кемпинга, к востоку отсюда. Это называется самозащита?

Я пристально посмотрел на него. Он выглядел, как человек. По крайней мере, у него имелись нос, рот, два глаза. Где-то под его шевелюрой должны были находиться мозги, но им не повезло. Их основательно промыли, лишив способности выполнять простые логические операции, начинив клише из телефильмов.

Я подумал, что если бы был свахой, то не пожалел бы ни времени, ни усилий, чтобы соединить этого человекообразного с Пат Белман. Они совершенно очевидно были созданы друг для друга. В вопросе человекоубийства она, например, тоже исходила из того, что в меня стрелять морально, а мне отстреливаться нет.

- Вношу поправку, - сказал я. - Человек в Паско был убит, когда я защищал не себя, но свою собаку. Мне ведь было сказано, что собака являет собой большую ценность, так? И что успех моей операции всецело зависит от того, что собака неотлучно находится при мне, чтобы меня могли опознать. Кроме того, Хэнк оказался очень милым песиком. Волосатик пытался застрелить Хэнка, ну а я застрелил Волосатика. Виноват, что не представился и не попросил джентльмена обернуться ко мне лицом, но тогда мне это показалось необязательным. Что касается второго джентльмена, то у него в кармане был ошейник, и я решил, что не следует давать ему возможность добраться с ним до машины. Опять же развернуть его так, чтобы пуля вошла в грудь или лоб, не представлялось в тот момент возможным. Я понятия не имел, что это имеет такое огромное значение.

- По-вашему, убить человека - это пустяк? - запальчиво спросил Смит. Он нарочно искажал смысл моих слов, но я терпеливо ответил:

- Мне кажется, это не пустяк. Но мне также кажется, что выполнить задание еще более важно. Большинство заданий, которые мне поручаются, носят очень неотложный характер. По крайней мере, это предпосылка, из которой мы исходим. Возможно, мы и заблуждаемся. Но если уж я убиваю человека, то ни ему, ни мне неважно, с какой стороны вошла в него пуля. Это не спортивное состязание, Смит-младший. Тут принцип честной игры уступает принципу победы любой ценой. Меня посылают на задание не для того, чтобы я проигрывал. Я еще не проигрывал. По крайней мере, до сих пор.

- Ошибаетесь, - все так же запальчиво отозвался Смит-младший. - Сейчас вы проиграли. По крайней мере, в том, что касается этого задания. Мы не собираемся поощрять хладнокровного убийцу.

- Ясно, - сказал я. - Если я правильно понял, задание не носит столь уж неотложный характер. Или же вам плевать на судьбы всей планеты, лишь бы вам позволили сохранить репутацию респектабельных джентльменов - с чистыми ручками.

- Хватит дискуссий, Хелм, - сказал молодой человек. - Давайте ошейник.

На его удивление я кивнул.

- Добро! Я дам тебе ошейник, раз уж ты за ним приехал. Но ты вернешь его мне днем, как и было запланировано. - Я грозно посмотрел на него. - Я ничего не имею против каких-то незначительных изменений, но не вздумай уклониться от встречи. Если ты еще попробуешь мне помешать, то не видать тебе остального улова. Учти, у меня еще три встречи по графику.

- Я же вам, кажется, сказал, - отозвался он, нервно облизывая губы. - Вы больше не имеете к операции никакого отношения. Таковы инструкции из Вашингтона.

- А они там, в Вашингтоне, не объяснили тебе, как остановить меня? Конечно, ты можешь меня застрелить, если найдешь свой револьвер. Иначе у тебя ничего не выйдет.

- Вы хотите сказать, что, несмотря ни на что, продолжите...

- Именно. И если вы, ребята, будете вести себя хорошо, то я разрешу вам поиграть с тем уловом, который получу, как мы и уславливались в Сан-Франциско. Но если вы опять начнете совать мне палки в колеса, то я обойдусь без вас. И тогда пеняйте на себя, если я передам ошейник в Анкоридже с информацией, не обработанной вашими умельцами.