– Обещания… обещания, – протянула Жермена.
– Колдунья, – хмыкнул он и, запечатлев на ее макушке быстрый поцелуй, выпрямился. – Делай, что тебе сказано, и постарайся отдохнуть.
– Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! Жермена откинулась на подушку, на губах ее появилась полусонная улыбка. Ее глаза обежали его широкие плечи… плоский живот… так до сих пор и не застегнутые шорты на стройных бедрах… Она задрожала от сладостного предвкушения.
– Отдохнуть? Но я совсем не устала…
– Врунишка! – улыбнулся Винсенте, глядя на нее с высоты своего роста. Окинув взглядом черно-белый интерьер комнаты, он, уже подходя к двери, заметил: – Знаешь, все помещения в этом доме выглядят одинаково. Ужасно! Не представляю себе, как можно жить здесь.
Прежде чем затворить за собой дверь, он послал ей воздушный поцелуй, но Жермена не ответила, притворившись спящей.
Только убедившись, что он вышел, она открыла глаза. Тяжелый вздох вырвался у нее из груди, сон мгновенно улетучился. Да что с ней происходит, черт возьми! Всего минуту назад она была готова во всем признаться Винсенте и вдруг… Он мимоходом делает совершенно невинное замечание по поводу виллы, и у нее мгновенно пробуждаются старые подозрения.
И все-таки, имел ли он в виду, что ужасное впечатление, произведенное виллой, должно отпугнуть ее и заставить отказаться от наследства? А может, это часть их плана, в осуществлении которого принимали участие оба Перейры? Тогда почему он об этом промолчал? Впрочем, она слышала, как он ссорился по поводу стоимости замка с его хозяйкой… И все-таки… Не рано ли посвящать его во все подробности?
Одна-единственная сиеста, отданная любовным утехам, еще не означает, что они стали по-настоящему близки.
***
Ближе к вечеру Жермена, удобно устроившись в шезлонге, сидела возле бассейна и наслаждалась мягкими лучами клонившегося к горизонту солнца. На ней были любимые хлопчатобумажные шорты и короткая – до талии – рубашка-безрукавка. Совершенно счастливый Франсуа играл в воде со своим Дон Кихотом, и она с нежной снисходительностью следила за их веселой возней.
Винсенте нашел общий язык с мальчиком думала она. Как умно он поступил, показав ребенку места, где в детстве рыбачил с его отцом. Удивительно, что дон Мануэль дружил с соседским подростком: ведь у них была значительная разница в возрасте.
– Почему хмуримся? Чувствуем себя всеми забытой? – прервал ее размышления негромкий хрипловатый голос.
Жермена посмотрела вверх и залюбовалась. Винсенте стоял возле шезлонга, и на его бронзовой коже поблескивали бусинки воды, а от всего облика исходило ощущение силы и энергии.
– Сколько тебе лет? – вдруг спросила она. В глазах его появилось легкое удивление.
– Тридцать семь, но почему ты спрашиваешь?
– A где Франсуа?
– Побежал за своим любимым соком. Но ты не ответила на мой вопрос. – Он подтащил второй шезлонг и расположился рядом.
– Я думала о твоей дружбе с его отцом. Ведь он был намного старше тебя. – Жермена повернула голову, чтобы видеть собеседника.
На его лице появилось задумчивое и немного грустное выражение.
– Это так. Но он всегда находил для меня время, даже в те годы, когда еще не женился… – Винсенте ухмыльнулся и покачал черноволосой головой. – Помню, вскоре после того, как я узнал о супружеской неверности отца, Мануэль приехал к нам погостить из Франции. Тогда ему, наверное, было около тридцати. Диего Перейра был его адвокатом и другом. Но когда я рассказал о том, что возненавидел отца за страдания, причиненные матери, Мануэль повел себя просто изумительно. Он сумел найти время, чтобы утешить меня и объяснить, что когда я вырасту, то увижу, что жизнь, как правило, несправедлива, и человек должен все время думать о том, чтобы намеренно или нечаянно не причинять другим страданий.
– Он прав… – задумчиво вздохнула Жермена. Винсенте пожал плечами.
– Возможно. – В уголках его рта появились жесткие складки. – Но это не помешало Мануэлю несколько лет спустя точно так же поступить со своей собственной женой. – И, посмотрев ей прямо в глаза, он произнес, тщательно выговаривая каждое слово: – Никогда не путать секс и любовь вот мой девиз!
Это звучало как недвусмысленное предупреждение. Несколько секунд Жермена напряженно вглядывалась в его лицо, а потом, не скрывая сарказма, так же медленно и отчетливо осведомилась:
– Если я правильно усвоила, тебе пока что не удалось совместить эти два понятия? – И, перебросив ноги на другую сторону шезлонга, она попыталась встать.
Быстро наклонившись, Винсенте схватил ее за руку и принудил остаться на месте.
– Позволь мне уйти, – бесцветным голосом сказала она.
– То, что я хочу тебя, я понял очень хорошо, – примирительно сказал он и, развернув ее лицом к себе, попытался встретиться с ней глазами. – Посмотри на меня, Жермена.
Она подняла ресницы и попыталась смерить его презрительным взглядом. Но рука Винсенте нежно прикоснулась к ее волосам, убирая их со лба, и она вся затрепетала. Он торжествующе улыбнулся, и Жермена с тоской подумала, как легко ему подчинить ее своей воле.
– Мы оба хотим друг друга. Давай не будем портить то, что у нас есть, анализируя каждое сказанное слово?
– Я… Да, конечно, – согласилась она, послушно подставляя губы для поцелуя.
– Ты уже второй раз поцеловал Ма! Вы что – женитесь? – раздался тоненький голосок из-за соседнего шезлонга.
– О боже! Конечно, нет! – воскликнул Винсенте, вскакивая на ноги. – Каждый рыцарь целует десятки девушек на своем веку. Но это вовсе не значит, что он собирается на них жениться.
Эта шутливая тирада заставила Жермену грустно улыбнуться. Винсенте очень четко и недвусмысленно определил их отношения: любовная связь, полная взаимной страсти, и ничего больше…
Она порадовалась, что не рассказала ему всей правды. Как ей вообще могло прийти такое в голову? Нет, с ее мыслительными способностями в присутствии этого человека определенно что-то происходит. Минует пятница, а вместе с ней – собрание акционеров, и если он все еще будет хотеть ее видеть – что ж, прекрасно. Но до тех пор она может доверять лишь самой себе. И никому больше.
– Пойдем, друг Санчо, – сказал Винсенте, подхватывая мальчика на руки. – Приготовим все для привала. Шашлык – настоящая пища для идальго! – Вкрадчиво улыбнувшись Жермене, он продолжил: – А вы, мадемуазель, отправляйтесь-ка на кухню и займитесь салатом. У вас на попечении – двое голодных мужчин. – Наклонившись, он легко коснулся ее лба поцелуем, и она снова затрепетала.
Как это ему удается? – возмущенно спрашивала она себя, послушно направляясь в кухню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});