Как она может оставаться сухой, когда у него всё стоит колом?!
Злится. Стягивает с неё трусы и подхватывает под бедра. Сажает на машинку. Подожди, Варечка...
Опускает своё белье. Девушка смотрит вниз. Сегодня, кажется, она увидит все детали. Пугается от вида, и хочет соскользнуть, но Антон крепко держит её. Разводит стройные ножки шире. И вновь проводит там пальцами. Всё так же сухо. Бл*ть!!! Он не может ждать дольше!!
Облизывает свои пальцы и растирает влагу по её промежности.
Так-то лучше.
Одним резким движением входит в неё
Бля... какая тугая...
Варя вскрикнула. Вцепилась в его плечи ноготками и крепко зажмурилась.
- На меня смотри. - Слышит его голос. - Открой свои глаза и смотри на меня. - Вышел полностью, задержался на секунду, но, так и не дождавшись выполнения своих требований - вошёл снова. Резко и глубоко. Так глубоко, что её глаза распахнулись сами. Он улыбался.
Толчок за толчком. Она не смотрела ему в глаза. Она смотрела на его губы, брови, на маленький шрам. А в глаза не могла. Поступательные движения становились всё грубее и чаще. Срывался и снова оставлял отметины. Наклоняется и целует грудь. Прикусывает сосок и Варя вздрагивает. Он не хотел кончать так быстро. Но понимал, что если будет тянуть, то сперма ударит ему в голову. Горький смотрит только на неё. Еще несколько грубых вбиваний и он выходит, обильно кончая ей между ног.
Отдышка. Грудь ходит ходуном. Антон слегка наклонился и уперся своим лбом в её. Протянул руку и размазал свою сперму по ней. Там. Хотел втереть её, словно это крем.
Варвара от омерзения закрыла глаза и заплакала. Она такая грязная. Такая слабая. Такая трусиха.
Я ненавижу тебя, Антон Горький. Ненавижу.
Антон выключает кран и Варя всхлипывает.
А он сжимает пальцами её лицо и целует губы. Глубоко. А у неё уже нет сил сопротивляться. Подхватывает за ягодицы и заставляет обхватить ногами свою талию. Заходит вместе с ней в просторную душевую кабину и плотно закрывает дверь. Опускает её и включает воду.
Сильные струи бьют по коже. Девушка открывает рот. Антон смотрит на неё и тянется за бутылкой геля. Выдавливает на ладонь и убирает обратно. Проводит руками по её плечам, вспенивая. Обводит грудь, спускается к животу. Ниже. И снова возбуждается. Бляять... это пиздец...
Прости, милая... но, я не могу себе отказать...
Варя проследила за его взглядом и увидела его полную готовность, как ниже пояса, так и в глазах.
Ублюдок.
Пронеслось у неё в голове. А Антон поднимает одну её ногу, и снова входит...
* * *
Три дня спустя.
- Что с твоим сном, Антон? Выглядишь ты не очень. И в субботу тебя не было.
Горький сидит в большом кожаном кресле, вытянув ноги, на рядом стоящий журнальный стол... какая невоспитанность. Но ему похер...
- В субботу я был занят, Сергей Вадимович...
- Я просил тебя не пропускать определенные дни. В нашем расписании, - мужчина кидает ему на колени яркий цветной, круглой формы календарь. - некоторые дни отмечены зелёным цветом. Я, если не ошибаюсь, говорил тебе, что явка в эти дни обязательна... это дни со специальной программой и углублённым анализом...
- Да, Сергей Вадимович. Я знаю. Простите. - Антон тянется к большой вазе с фруктами и выбирает оттуда зелёное яблоко. - Каюсь...
- Что нового? Рассказывай. - Садится тот напротив.
- Что нового??? - Задумался на секунду. - Я на днях проспал всю ночь, ни разу не проснувшись... - Улыбается парень и откусывает от яблока большой кусок.
Глава 21
Вид на город с крыши дома, где жил Антон заставлял сердце замирать... Горький стоял, облокотившись на перила, и любовался закатом. Все оттенки красного, розового, оранжевого и желтого сливались в единое, создавая бесподобную картину. Вечерняя пробежка выветривает всю дурь из башки. Даже курить не хотелось...
Прошло три дня с трех пор, как Антон с Захаром вернулись домой. Подружка Авдеева почему-то с ними не поехала. Отказалась и сослалась на какие-то девчачьи дела. Хотя, судя по расписанной морде Захара, дело вовсе не в девчачьих делах... Шатен был злой и неразговорчивый. На все вопросы отвечал коротко и агрессивно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Варя до сих пор у своих родителей. Горький решил пока не звонить ей и не писать. Сделает ей одолжение. Пусть немного придет в себя. Тем утром, выходя из ванной, они наткнулись на Алекса... стоял, под дверью... Их ждал? Нос распух на пол морды. Ему бы, точно, к врачу...
А она глазки свои перед ним опустила, и прошмыгнула мимо, со словами «Я сейчас переоденусь и вернусь!»
Что там она ему будет объяснять — Антона абсолютно не волновало. Лишь бы его игрушки оставались при нём. Главное, он убедился в том , что задрот Алёша и в самом деле принадлежит френдзоне... Но то, что он безусловно хочет трахнуть его Замухрышку — это к бабке не ходи.
Звонит телефон. Сонечка...
У Сонечки жмёт между ножек???
- Да, слушаю...
- Тебя сегодня не было в универе... - Он даже видит, как она надувает и без того пухлые губки.
- Я ездил по делам. Потом к родителям заехал. - И всё-таки тянется в карман за пачкой кента. - Ты что-то хотела? - Вытаскивает сигарету зубами.
- Я соскучилась... - Томно так. - очень... - Ну да, конечно...
- Приезжай. - Ему не помешает немного расслабиться. - Я дома. - Прикуривает и глубоко затягивается.
- Тогда жди. - Радостно оповещает его. - Я на своей. Может, утром сразу от тебя в универ вместе поедем?
- Сонь... не начинай. Ты же сама всё знаешь. - Снова заладила. - Я сплю один. Всегда.
- Но ты даже не хочешь попробовать! - Злится девушка.
- Соооонь. Так ты едешь или нет? - Закрывает эту тему.
- Через час буду! - Произносит обиженно и сбрасывает.
Горький ухмыляется закату и тушит сигарету об бетон. Антон не хочет напоминать ей, как она оставалась у него. Ей было лет семнадцать. Тогда она заблевала ему все полы. Отмыть-то отмыли. Но вот запах рвоты, казалось преследовал его ещё неделю. С тех пор он не приглашает её с ночевкой. Из принципа. Да и вообще никого не приглашает. Кроме пацанов.
Вспомнил ночь с Замухрышкой. Они спали вместе. Не только она. Но и он. Спал. Не просыпался каждые два часа, не видел кошмары, не скулил. А спал. От начала и до конца. Проснулся только утром. И то, только потому, что почувствовал под собой возню. А так бы, может, ещё часок подремал бы...
Что это было? Просто насыщенный вечер? Или Варя повлияла на это?
Антон крепко зажмуривает глаза и вдыхает холодный вечерний воздух.
Скоро Соня явится... надо хоть обмыться.
* * *
- Это всё ты виноват, придурок!
- Прекрати меня обзывать! Я твой старший брат! - Захар приехал в торговый центр, чтобы забрать оттуда сестру. На парковке они столкнулись с её уже бывшим мудаком. Какого же было удивление его сестры, когда мудак оказался не один, а с новой барышней.
Авдеев еле утащил её оттуда. И сейчас, сидя в машине возле его дома, она обвиняла его во всех смертных грехах...
- Старший брат?! Ты на морду свою посмотри! Больше смахиваешь на индейца... тупого.
Захар поворачивает к себе зеркало. Смотрит и вздыхает. Арина расцарапала ему рожу. И шею. Хотелось бы соврать о том, что это было в порыве чувств и страсти... Но...
- Вылезай. Сегодня ночуешь у меня.
- Я не собираюсь ночевать у тебя! Ясно? - Вздыхает. - Просто перестань лезть в мою жизнь, Захар... Я ведь уже не маленькая.
- Ты моя сестра. Я не лезу в твою жизнь. Я волнуюсь. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за таких уёбков, как тот... он же просто пользовался тобой.
- Все мы друг другом пользуемся... - Как цинично.
- Но у этого мудака всё на лице написано... - Смотрит на неё, в надежде достучаться. - Он не стоит тебя.
- Знаешь... у тебя на лице, между прочим, тоже кое-что написано. Кто она? И за что?
- Это длинная история... и совершенно секретная! - Улыбается Захар. - А теперь, я по-человечески, и по-братски тебя прошу провести этот вечер в моей компании?!