Читать интересную книгу Гробница судьбы - Том Харпер

Небо затягивают облака. Вновь собирается дождь, но это не останавливает Ги. Двое из фрейлин Ады возвращаются в замок. Мы все больше углубляемся в чащу. Этот лес непохож на леса Уэльса. Деревья здесь реже, а полосы пустошей и кустарников шире.

Мы выезжаем на одну из таких пустошей, где гончие берут след. Порыв сильного ветра поднимает волнами траву. Я не чувствую вепря, но я чувствую в воздухе дождь. Спущенные с поводков гончие бросаются в сторону линии деревьев, окаймляющей пустошь. Ги пришпоривает лошадь и мчится за ними. За ним следуют Джоселин, Горнемант и остальные слуги. Я остаюсь с Адой и ее фрейлинами и наблюдаю за кавалькадой. У кромки леса она рассеивается. При такой погоде может потребоваться несколько часов, чтобы загнать вепря.

По кистям моих рук начинают барабанить крупные капли дождя. Небо, кажется, готово обрушиться на землю. Я показываю рукой в сторону ближайших деревьев.

– Нам следует укрыться под ними.

Ада кивает, не глядя на меня. Судя по всему, ей хочется вернуться в замок. Мы направили лошадей к деревьям. Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не изменили ли охотники своего намерения. Слышатся раскаты грома.

Мы находимся на полпути до одинокого бука, когда ярко сверкает молния. Она обжигает воздух. Гром заглушает треск дерева. Я слышу его только тогда, когда срезанная молнией тяжелая ветвь падает в траву к моим ногам.

Мой конь с громким ржанием подается назад, и от меня требуется вся сила и весь опыт, чтобы удержать его. Пока я усмирял своего коня, остальные разбежались. Я вижу одного из них, скачущего вверх по склону холма без всадника. Другой и вовсе исчез из вида.

Впереди, сквозь завесу дождя, мне удается различить кобылу Ады, углубляющуюся в лес.

Я мчусь за ней легким галопом, не обращая внимания на хлещущие меня мокрые ветви. Похоже, лошадь Ады скачет по какой-то тропе, хотя я не знаю, куда она ведет. Все, что я вижу, – мелькание плаща между деревьями, по этому клочку материи я и ориентируюсь. Мы подминаем под себя тонкие деревца, огибая дубы, сосны и ели. Склон холма становится круче, под копытами моего коня попадается все больше камней. Это замедляет бег животных. Теперь Ада находится от меня всего в нескольких десятках шагов. Если бы она была оленихой, я рискнул бы выстрелить в нее.

Ада выезжает на поляну и останавливается. Дождь стучит по тощим деревьям. Груда изрезанных скал составляет зловещий задний план. Я соскакиваю с коня и бегу к ней, чтобы взять уздечку. Я шепчу в ухо лошади, чтобы успокоить ее, затем поднимаю глаза и смотрю на Аду.

– Ты не ранена?

– Нет.

Она дрожит, ее глаза сверкают. Я смотрю на скалы и нахожу место, где нависающий сверху выступ образует некое подобие пещеры. В историях моей матери это была бы дверь в иной мир; здесь же это всего лишь укрытие от дождя. Я привязываю лошадей к ели, ослабляя поводья, и присоединяюсь к Аде, расположившейся под выступом. Над нами грохочет гром. Не похоже, чтобы гроза близилась к концу.

– Это продлится недолго.

Ада не отвечает. Она сидит, обняв колени и глядя на потоки дождя. Такое впечатление, будто она погружена в глубокие раздумья. Я накидываю ей на плечи свой плащ, избегая прикасаться к ней. Ее промокшее насквозь платье прилипло к телу и подчеркивает его формы. Я стараюсь не замечать этого.

– О чем ты думаешь?

– О том, что я хотела бы изменить.

Я ерзаю, пытаясь устроиться удобнее на каменистой земле. Разгоряченная скачкой кровь все еще пульсирует в моих жилах. Это побуждает меня говорить вещи, которые при других обстоятельствах я не осмелился бы произнести.

– Я действительно смотрю на тебя так, как будто ты упала через дымоход?

Я не готов к гневной реакции на этот вопрос. Пострадавшей стороной я считал себя. Теперь же мне приходится защищаться.

– Я проходил мимо вашей двери.

– Ты не понимаешь. И действительно, ты смотришь на меня именно так.

Мне кажется, что Ада начинает плакать. Плащ соскальзывает с ее плеч, но когда я хочу вновь набросить его, она чуть ли не бьет меня.

– Ты обращаешься со мной как с преступницей.

– А ты смотришь на меня как на раба.

– Каждый раз, когда я встречаюсь с твоим взглядом, я чувствую себя так, будто совершила что-то непростительное.

– Так что же ты от меня хочешь?

Она молчит, закрывает глаза. Мне кажется, она собирается сказать нечто столь ужасное, что коренным образом изменит наши отношения.

Ада медленно наклоняется ко мне и целует меня в губы.

Я лежу, опершись на локти, и настолько ошеломлен, что теряю равновесие и соскальзываю назад. Ее глаза расширяются: она думает, что я отстраняюсь от нее из-за испытываемого к ней отвращения. Я протягиваю к ней руку, чтобы удержать ее. Я хочу лишь успокоить ее, хочу, чтобы она поняла меня, но мое неловкое движение приводит к тому, что она оказывается на моей груди. А может быть, она делает это намеренно. Я чувствую вес ее тела и его формы под промокшим платьем.

Что происходит потом, я помню с большим трудом. Она целует меня в щеки, губы, шею. Она прижимает меня к сырой земле, пропускает сквозь пальцы мои волосы. Она развязывает корсаж, и я погружаю лицо в ее груди. Я перекатываюсь и оказываюсь сверху, оцарапав спину о низко нависающую скалу. Я снимаю с нее юбки, и она нежно направляет меня внутрь себя.

Вновь звучат раскаты грома, но мы не обращаем на них никакого внимания. Завеса дождя скрывает нас от окружающего мира. Я чувствую запах камня, дерева и сырой земли. Я ощущаю телом ее влажную кожу. Мне кажется, будто я слышу звуки охотничьего рога, и подаюсь назад, но Ада говорит, что это трещат на ветру деревья, и притягивает меня к себе.

В конце концов я понимаю смысл песен поэтов. Границы окружающего мира раздвигаются и исчезают. Мы не желаем знать никого и ничего, кроме друг друга.

Глава 17

Лондон

– Где ты была вчера вечером?

Услышав голос Дуга, Элли ощутила, как по ее спине пробежал холодок.

– Я ходила в оперу.

Она стояла в очереди на регистрацию, с тоской в душе выслушивая удивленные вопросы Дуга и отвечая ему заранее придуманной ложью. Она понимала, что должна испытывать чувство вины, однако – несмотря на совершенное предательство – необходимость лгать лишь вызывала у Элли раздражение.

– Меня пригласил один клиент. Было довольно скучно. Представление длилось почти пять часов. Я просто забыла включить телефон, когда вышла из театра.

Объявление по репродуктору заглушило конец ее истории, словно сам аэропорт стыдился за нее.

– Меня послали в Брюссель. По всей вероятности, я задержусь там на уик-энд. Мне нужно встретиться с несколькими людьми.

Элли подождала, пока затихнет громогласный голос диспетчера.

– Объявляют посадку на мой рейс, – еще одна ложь. – Я позвоню, когда прилечу на место.

– Хорошо.

Среди ночи Элли проснулась и прокралась в ванную. Она ополоснула водой лицо и принялась рассматривать свое тело в зеркале. Ванную заливал лунный свет, и ее кожа сливалась с мрамором стен. Она чувствовала себя опустошенной. Руки и ноги были ватными. Любовь Бланшара была похожа на массированное наступление – не только на ее тело, но и на все ее существо. Нежно, деликатно он один за другим преодолевал рубежи ее обороны, пока она не отдалась на волю чувств и не оказалась целиком в его власти. Это было ужасно, и в то же время она испытала настоящий экстаз, ощущение полного исступления. Даже воспоминание об этих моментах заставляло ее трепетать.

Когда она вернулась, в спальне уже горел свет. Бланшар полусидел на кровати, отклонившись назад и опершись головой о подушки. Его глаза скользнули по ее обнаженному телу, и в них вспыхнуло восхищение. К своему удивлению, Элли отметила, что наслаждается ощущением власти, которой ее наделяет красота. Она свернулась калачиком под пуховым одеялом рядом с ним и положила голову ему на плечо, продев пальцы сквозь седую шерсть на его груди.

На шее Вивиана была цепочка с маленьким золотым ключиком. Он снял с себя все, кроме этой цепочки. Элли взяла его в руку и внимательно изучила. Зубцы были настолько тонки и затейливы, что казалось, они непременно сломаются, если ключ вставить в замок и повернуть. Он имел форму креста, а в середине сверкал красный камень.

– От какого замка этот ключ?

– От моего сердца. – Мягко, но решительно Бланшар отнял у нее ключ, положил ее руку обратно на свой живот и, погладив девушку по волосам, продолжил: – Тебе нужно завтра лететь.

Элли отпрянула назад и уставилась на него, натянув одеяло на плечи.

– Вовсе не из-за того, что произошло между нами этой ночью. Это ничего не меняет. Ничего, что касается работы, – добавил Бланшар. – Между нами возможно все. Если ты захочешь.

Элли больше не знала, чего она хочет. Но Бланшар ждал ответа, и, судя по всему, для него это имело большое значение. Она кивнула.

– Ты нужна мне, Элли. Ты необычный человек. Вместе… – он дунул, словно выпуская дым от воображаемой сигары, – вместе мы можем сделать очень многое. Мы хорошо подходим друг другу.