— Давай, поднажми, — подбадривал Пискун. — Я собираю последние крохи, ты должна сделать самый сильный рывок.
И я его сделала. Вложила остатки целительских сил, чтобы выжечь последние очаги. В груди что-то лопнуло, руки сами собой разжались, и я упала головой на диван.
Потом, спустя целую уйму времени, послышался голос. Он звучал будто сквозь слой ваты:
— Нейра, с вами всё в порядке?
Потерев веки дрожащими пальцами, я открыла глаза. Передо мной маячило лицо нейта Бэйнса — старый лекарь глядел с неподдельным беспокойством. Рядом с ним я увидела напряжённую фигуру здоровяка Брайтена. Глядя на меня, он потирал курчавую бороду.
— Вы на некоторое время лишились сознания.
— Я тоже, если честно, подустал, — раздалось пищание тиина, и он перевоплотился, явив всем собравшимся свой пушистый облик. Бесцеремонно проскакал по дивану и прыгнул Лейну на макушку.
Лекарь впал в глубокий сон.
— Надо как следует обработать рану нейта Лейна, чтобы добить инфекцию, — произнесла я и не узнала собственный хриплый голос. Эта схватка меня вымотала, но обморок длился недолго — это говорило о том, что я куда лучше научилась концентрировать силу.
— Может, руку ему ампутируем? По самый локоть? — раздался насмешливый голос из коридора.
Это был Дэрин, а у входа маячили любопытные лица уже знакомых практикантов. Йен тоже был среди них.
— Пошли вон, бездельники! — растолкав их локтями, в кабинет ворвался бледный нейт Калвин с выпученными рыбьими глазами.
Мальчишки сначала расступились, а потом снова утрамбовались в дверной проём, как селёдки в банку.
— Что здесь происходит? — в голосе тихого, но злобного, как мурена, лекаря звенела придушенная злость. — Я встретил нейта Ойзенберга. Он сказал, что вы магией хотите добить нейта Лейна и обманом пролезть на его место!
Вот это заявление! Ойзенберг снова проецирует свои подлые мыслишки на меня, искренне веря в эти глупости, или же просто разыгрывает спектакль, рассчитанный на наивных зрителей.
— Как вы позволили ей здесь находиться? — продолжил возмущённо пыхтеть Калвин, обращаясь к Бэйнсу и Брайтену. — Или она приворожила и вас?
Лекари переглянулись с кислым видом. Причитания Калвина их не впечатлили.
— Да живой ваш Лейн, — вырвалось у меня. — Даже дышит, можете сами проверить.
Калвин бросился к начальнику и начал щупать пульс трясущимися ручонками. Пальцы у него были тонкие, изнеженные, белые и вызывали ассоциацию с копошащимися червями.
В глазах лекаря мелькнула затаённая надежда, что Лейна всё же угробили, но сразу угасла. Глава гильдии просто спал.
— Нейт Лейн вёл себя очень странно все эти дни, никто и не догадался, что с ним происходит, пока не стало поздно, — задумчиво проговорил нейт Бэйнс. — Как нам повезло, что вы оказались поблизости. Удивительно, что нейт Лейн согласился на вашу помощь, всем известно, как он ненавидит магию и всё, что с ней связано.
— Он говорит, что я самая настырная женщина из всех, кого он знал. А ещё я умею убеждать, — произнесла, поднимаясь с дивана. Голова была чугунной, хотелось есть и спать.
Мы с Брайтеном как следует вычистили рану Лейна. Я заставила лекаря надеть перчатки, которые всегда носила с собой в чемоданчике, и обработать их во избежание занесения новой инфекции.
— Честно говоря, когда я был на съезде лекарей в соседнем городе несколько лет назад, ни о чём подобном не слышал, — сказал Брайтен.
— Это совсем свежая методика, но она уже доказала свою эффективность, — ответила я на полном серьёзе.
Лишь бы никто не узнал, что в столице об этом, как и об остальных моих методах, даже не слышали! Иначе ко мне могут появиться вопросы совсем другого рода. Тяжело быть новатором, тем более из другого мира.
Глава 10
Не успела я моргнуть, как пролетело несколько дней. Я исправно посещала госпиталь, моего прихода ждала Диди и ещё несколько пациенток, которых доверил мне нейт Брайтен. После случая с Лейном мы, можно сказать, подружились. Обсуждали сложные случаи из практики, я показывала и рассказывала в теории, как пользоваться акушерскими щипцами и пыталась объяснить технику поворота плода на ножку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но ведь, дорогая Эллен, эта операция может привести к сильнейшему внутреннему кровотечению и гибели матери и плода.
— Если не попытаться, гибель обоих будет почти стопроцентной, — я разводила руками.
Лекарь отличался живым любопытством, а ещё всё время хвастался инструментами собственного изобретения. Весьма угрожающими, надо сказать. Не даром Милли боялась, что к ней вызовут нейта Брайтена, и тот убьёт её ребёнка.
Жаль, что в эти времена смерть или тяжёлые травмы младенцев были почти нормой. Об этом писал даже какой-то жутко знаменитый профессор из столичной Академии. Поэтому Брайтен, если возникали сомнительные ситуации, всегда выбирал спасение матери. Его методики я могла бы назвать варварскими, если бы не делала скидку на время, в которое он вырос и работал.
— У моей мамки из десятерых детей в родах умерло трое, ещё трое погибли в первый год жизни, — рассказал он. — Сама она померла от родильной горячки. А что поделать, судьба такая.
Когда мы с ним принялись обсуждать причины возникновения горячки после родов, к разговору присоединилось несколько других лекарей и практикантов. Я пыталась убедить всех, что причина одна — инфекция, занесённая в родовые пути. И чаще она возникает там, где обучаются молодые практиканты и где есть секционные, потому что руки после вскрытий обрабатываются недостаточно. Да и толпы молодых и амбициозных, шныряющие по коридорам в обуви, который топтали грязь на улице, выздоровлению не способствуют.
В общем, родовая горячка — это такое же заражение крови, которое получил нейт Лейн. Нет-нет, мужчина не рожал, но симптомы у него были те же. И виноваты здесь невидимые глазу частицы, которые попали в кровь.
Некоторые молчали и вроде бы соглашались, некоторые спорили и обвиняли меня в бурной фантазии. Но я чувствовала, что фундамент уже заложен, а семена посеяны.
Слух о том, что я спасла нейта Лейна от смерти, вылечив его магией, уже вовсю гулял по госпиталю. Это событие не прошло незаметно: некоторые лекари, которые раньше меня не замечали или смотрели свысока, стали здороваться. Особо наглые практиканты, неоперившиеся молодые петушки, воспитанные в духе замшелого патриархата и считавшие, что женщинам место на кухне, перестали шептаться, когда я проходила мимо. Глядели с любопытством и неким уважением, а Йен гордился, что познакомился со мной самым первым.
Первые несколько дней, когда я навещала нейта Лейна, он делал вид, что ему нездоровится и вообще он не в состоянии разговаривать. Больше отмалчивался, когда я осматривала его магическим зрением или уничтожала мелкие островки заразы, которые каким-то чудом уцелели. Иногда бросал какие-то короткие фразы. Палец свой он обрабатывал сам, больше не давая прикоснуться к святая святых.
Ему было неловко. Его принципы пошатнулись, и больше не получалось цепляться за свою ненависть к магам и презрение к женщинам, как бы ему этого не хотелось. На четвёртый день он уже вернулся к практике.
Тогда же я зашла к нему в кабинет и застала смотрящим в окно. Он похудел, но уже не выглядел таким растрёпанным: побрился, подстриг кустистые брови, надел чистую рубашку и стал выглядеть чуточку моложе.
— Как ваше самочувствие, нейт Лейн? — поинтересовалась я с порога.
— Опять вы? — привычно буркнул он, но в голосе уже не было обычного раздражения. — Я чувствую себя хорошо. Спасибо.
Он поблагодарил меня? Неожиданно! С того самого дня это было первое спасибо за спасение жизни. Я бегло окинула его магическим зрением — и правда, никаких внутренних нарушений не было.
— Вам надо лучше питаться, нейт Лейн. Фрукты, овощи, мясо. Я могу составить для вас план питания. Нужно восстанавливать силы.
Лекарь поджал губы и отвернулся.
— Не стоит утруждать себя, нейра Эллен. Вы уже достаточно помогли.