— Диверсанты, говоришь? — шеф мрачно оглядел безмолвное мельтешение фигурок на экранах. — И все на изнанке?
— Пять человек. Четырёх мы видели, одного захватили в плен и заперли в одном из подсобных помещений.
— Так, ладно, об этом позже. Как вы сами туда попали, и почему тем же путём не ушла нормальная группа спасателей?
Здесь уже в разговор вступила я, потому как сомневалась, что Мика сможет толком объяснить особенности культуры и моральных установок драконов. Шеф слушал внимательно, не перебивая и даже не задавая дополнительных вопросов, что было для него не слишком характерно. Обычно он экономил своё время, перебивал докладчика на полуслове и задавал наводящие вопросы, чтобы ухватить самую суть дела, без подробностей. Такой у него был стиль руководства. А теперь он продолжал молчать даже после того, как я закончила своё выступление. Я даже забеспокоилась.
— Так, — слово упало тяжело, словно камень в воду, — с этого дня ты считаешься находящейся на круглосуточном дежурстве. Твои смены — это твои смены, плюсом к этому будут идти вызовы по любой нештатной ситуации с инопланетниками в обязательном порядке. Работа во внеурочное время будет оплачиваться по тройному тарифу.
Я уже было раскрыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой на тему попрания моих гражданских прав, но, услышав окончание речи, со стуком захлопнула челюсти. На таких условиях я готова работать сверхурочно. Тем более что я почти так и делаю, когда по собственному почину, когда по просьбе коллег, а когда и по приказу начальства. Хотя если вдуматься, премиальными меня до сих пор не обижали.
— Теперь ты, — шеф перевёл тяжёлый взгляд на Мика, собираясь и ему отрекомендовать что-то подобное, встретился с ответным весьма твёрдым взглядом и… стушевался. Ей богу, не вру. Хотя не думала, что такое в принципе возможно.
Затянувшуюся неловкую паузу прервал мой доктор:
— Для начала неплохо бы отсюда выйти, — проговорил он ровно, тихо и спокойно.
И только тут я догадалась внимательней присмотреться к нашей проблеме и понять, что это не проблема вовсе, хотя для остальных она наверняка именно такой и казалась. Тяжёлая, основательная, дверь, стилизованная под деревянную, исчезла. Точнее совсем исчезла она с той стороны, а с этой выглядела нарисованной цветными карандашами на стене, да и на ощупь была примерно такой же. Однако после открытия-закрытия стольких дверей солеранской конструкции, которые мне пришлось проделать за последние пару часов, я не могла не уловить кое-что общее: своеобразную глубину пространства. Вот для чего Отшельник подсунул мне свой ключ, теперь это стало очевидно. Хотя, подождите, выходит, что эти спецы применили для замуровывания шефа традиционные солеранские технологии, в которых официальная земная наука ещё не разобралась? Пусть. Не моё дело. Я достала ключ из кармана и развернулась к мужчинам.
— Дверь можно открыть в любой момент. Может что-то нужно срочно сказать или сделать до того? — и помахала в воздухе палкой-открывалкой (надо будет узнать у Отшельника, как она на самом деле называется, а то я уже, как только её не обозвала). Шеф на этот жест внимания не обратил, (понятно, тоже не может сосредоточиться на ключе) а шустро укатился за свой рабочий стол.
— Я должен вас предупреждать, чтобы вы не распространялись обо всём здесь увиденном? — он привычным жестом склонил голову вперёд, опять наставив на меня короткие конические рожки. Я кивнула. Чего уж тут не понятного? Кому захочется становиться объектом сочувствия или злорадства? И в который раз за этот день нажала кнопочку на ключе.
8
Ничего особенного не произошло. Разве что дверь опять начала казаться вполне материальной, а копившаяся за ней в течение следующей минуты настороженность ощущаться почти физически. Потом она распахнулась так резко, как будто её открыли ударом ноги и в помещение с криком: «Всем стоять!» влетели бравые коммандос. Стоим, молчим, смотрим на них как на идиотов. Шеф после затянувшейся паузы с мрачной миной задаёт вопрос:
— Может мне тоже встать? — и только после этого все расслабляются, а кабинет моментально оказывается заполнен Очень Серьёзными людьми. И только временами поверх их голов и спин высовывается мордашка Лейи, шефиной секретарши, с трогательно вытянутой шейкой.
Нас с Миком быстро и профессионально оттёрли друг от друга и от начальника, а через некоторое время я обнаружила себя дающей показания незнакомому дяденьке. Да нормально всё. Это я просто сразу не сообразила, что так и должно быть. Тем более следователь никак не мог решить, как ко мне относиться: как к героине-избавительнице или как террористке-моджахедке (что такое последнее точно не помню, но что-то из истории и очень нехорошее) поэтому сильно не прессовал. Ну и я отвечала на вопросы без подробностей. Я устала, мне всё надоело, а за подробностями: что, почему и как мы делали, пусть к Мике обращаются, он у нас командир. Правда не отказала себе в удовольствии, прочитать лекцию на профессиональные темы после вопроса: за каким бесом на изнанку попёрлись мы (и в частности я) и почему не позвали профессионалов. Ну, надоели они мне все одно и то же спрашивать! Тем более, когда вот так излагаешь отрывки из солеранской философии-культуры-мировоззрения (там есть такое единое неделимое понятие) велик риск, что собеседник или поймёт что-то совсем не так или сделает какие-нибудь странные выводы. Права я оказалась, как показало недалёкое будущее. Уж что-что, а выводы они сделали — хоть стой, хоть падай.
— Чаю хочешь? — всхлипнула Лейя. Я сидела у её рабочего стола, ожидая пока следователь (другой, не тот, что со мной разговаривал) закончит опрашивать Мика. Как-то не хотелось мне уходить без него, не убедившись, что и для моего доктора это история закончилась благополучно. Да и вымоталась я так, что лень было не только двигаться, но даже думать. Ну и вообще, остаться в одиночестве, когда тут продолжает что-то интересное происходить?
— Давай. А ещё бы не плохо чего-нибудь к чаю. Есть хочется.
Подскочив с места, Лейя радостно засуетилась. Щёлкнула кнопка водогрейки, стилизованной под самовар, откуда-то появились тонкие плоские хлебцы, пластинки тонко нарезанной ветчины и сыра. А я и не знала, что шефина секретарша умеет готовить.
— Вот, — передо мной опустился маленький подносик с чашкой, чайничком и тарелкой с бутербродами, а сама Лейя пристроилась сбоку, рядом со мной и ещё раз вытерла уже почти совсем сухие, зато здорово покрасневшие глаза. Гад, всё-таки, Кей Гордон, мало девочка напереживалась по поводу его исчезновения, так он ещё и выволочку ей устроил за истерику и общее нагнетание обстановки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});