Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

Вышеупомянутый Беркутов возводит глаза к потолку.

А если бы она меня обнаружила? Представляю реакцию… хотелось бы увидеть озадаченность на ее разукрашенном лице. Правда, наверное, я бы услышала немало нелестных эпитетов в свой адрес. Задевает тот факт, что для этих людей я — вроде некачественного товара. Человек второго сорта. Пустое место.

Так захотелось выйти отсюда. Просто чтобы посмотреть на реакцию этой заносчивой стервы.

Я бы еще не раз прокрутила свой план, но внезапный грохот моментально выбивает из головы все мысли. Вероника рассерженно смотрит на источник шума. Эту комнату. А я, испуганно покосившись в их сторону, замечаю, как ходят желваки на лице ненавистного одноклассника. Очевидно, он решил, что я таким образом испытываю его терпение. Но в том то и дело, что это не я, честное слово!

— Миу!

Хоспаде…

Прямо передо мной появляется туша некоего странного существа, цепляющегося за благоухающие рубашки Беркутова. «Оно» издает утробные звуки и выглядит совершенно лысым. Я в ужасе выпучиваю глаза, но в мой мозг вовремя приходит осознание того, что это чудовище — всего лишь кот.

— Меееу, — повторяет оно, совсем неграциозно плюхнувшись на пол.

Котэ принимается усердно царапать дверь изнутри, а я, отойдя от первого шока, инстинктивно сдвигаюсь влево. Потому что слышу шаги. Дверь в мою темную комнатку приоткрывается, выпуская наружу толстого, истошно орущего сфинкса, и тут же захлопывается.

— Твой мерзкий кот доведет меня до белого колена! — возмущается Ника.

— Каления, — небрежно поправляет ее парень. Его голос близко, а значит это именно он подходил к двери. — Тебе пора. Анатолий давно уже ждет у входа.

— Ну Ром, можно я останусь у тебя? — подходит ближе, строит ему глазки, поглаживая пальчиками широкие плечи.

— Ник…

— Будет горячо, как ты любишь, обещаю, — с придыханием произносит точно какая-нибудь профессиональная порноактриса.

— Тебе пора, — в его голосе неприкрытое раздражение. — У меня дела с пацанами.

— Дела! — она цокает языком, резко от него отпрянув. — Знаю какие такие дела! Я слышала про эскортниц, которых хотел позвать Ян! Продолжение банкета, верно? Стриптизерши тебе нужны, да?

— Хватит истерить! Все, что мне нужно — это чертова тишина. Голова трещит адски!

— Только попробуй, Беркутов воспо…

— На выход, Грановская! — сухо прерывает ее он.

— Не забывай, Ром, сам знаешь о чем, — шипит девушка ядовито, вздергивая при этом подбородок.

У него такой взгляд… Да на меня пятнадцать минут назад он, можно сказать, смотрел вполне по-доброму.

Тем временем фурия в красном платье хватает сумочку с подоконника и спешит удалиться, напоследок при этом от души хлопнув дверью. Последующие пару минут проходят в идеальной тишине.

— Пошел ты! — вопит она уже с улицы.

Слышится звук отъезжающей машины. Беркутов раздраженно вздыхает и потирает лоб. У меня же есть только одно желание: выбраться поскорее из этой обители до невозможного пахнущих рубашек. К тому же, из-за неудобного положения тела, затекли коленки и вообще нещадно разболелось все.

Открываю дверь и выхожу, при этом дважды чихнув.

— Какого ты там исполняла, Лисицына? — сдвинув брови к переносице, недовольно интересуется он.

— У меня аллергия на кондиционер, — чихаю в третий раз.

Он опять закатывает глаза.

— У тебя ограниченное количество времени, чтобы рассказать мне, сколько отвалил Абрамов, — холодно заявляет он, брезгливо поджав губы. — Повелась на бабло, не зная того, что тебя ждет?

Что? Смотрю на него в растерянности. Повелась на бабло?

— И какова же была твоя цена, Лиса? — насмешливо бросает он мне в лицо.

— Ты! Ты… — сжимаю пальцы в кулаки, когда до меня доходит смысл сказанных им слов.

— Ты вообще в курсе, чем заканчивается по традиции этот пейнтбол?

Молчу, выдувая разогретый воздух через нос.

— Знаешь выражение «пустить по кругу»? — мрачно спрашивает он, игнорируя мое пограничное состояние. Делает резкий шаг вперед, оттолкнувшись от подоконника, и дергает меня за локоть. — Про тебя… разное говорят, но, твою мать, ты просто конченая дура, раз согласилась на это!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Идеальной формы губы кривятся. Будто перед ним предстало самое жалкое зрелище на свете. Его сочащийся презрением тон вызывает во мне волну неконтролируемой ярости. Я чувствую, как она стремительно разливается по венам, затапливая, заполняя каждую клеточку моего существа.

Дышу часто-часто. Пораженная и возмущенная тем, что он решил, будто я по своей воле оказалась тут! Из-за денег!

— Какая ты мразь, Беркут! — говорю очень тихо.

Он зло прищуривает левый глаз.

— Извини, но с моими друзьями теперь разбирайся сама! Не хер было ехать сюда, идиотка! — выплевывает пренебрежительно с такой лютой ненавистью в глазах, что мороз почти физически кусает кожу.

— Чертова бесчувственная скотина! — бросаюсь на него я. Луплю, не жалея сил.

Беркутов больно стискивает мои плечи.

— Если с моей сестрой что-то случилось, то клянусь, клянусь, Беркутов, я свидетелей найду! Посажу его, понял! — в отчаянии обещаю я. — За то, что вывезли меня сюда! Или просто… просто убью его! Убью, если с ней. Если с ней…

Пока я выдаю этот свой бессвязный, кривой эмоциональный монолог, его лицо мрачнеет с каждой секундой. Становится чернее тех туч, что заполонили сегодня ночное небо.

Резко распахивается дверь. На пороге комнаты стоят Абрамов и прижимающий к затылку полотенце Пилюгин.

— Эта сука разбила Пилюле голову! — гневно информирует Беркутова Ян.

Повисает подозрительная пауза, но потом…

Все происходит так быстро, что я едва успеваю хватануть ртом порцию кислорода. Беркутов, скрипнув зубами, в один выпад умудряется схватить Яна и впечатать его в стену напротив. Бьет по лицу. С такой силой, что Абрамов начинает скулить, как раненый зверь. Пилюгин же, отшатнувшись назад в коридор, спешит ретироваться.

Приложив ладонь к губам, молча наблюдаю за тем, как Беркутов хватает за грудки осевшего от удара на пол Яна, и швыряет его в холл, сопровождая все это нецензурной бранью.

Я не могу найти в себе силы, чтобы выйти туда. Просто не могу и все. Улавливаю фоном звучащие голоса. Голоса Бондаренко и того другого парня. Они взывают к разуму слетевшего с катушек именинника, а я, замерев, слушаю… Приглушенные стоны Абрамова. Трусливое «Не надо, бро» — Пилюгина. «Это же просто прикол, Ром» — до смерти перепуганного Бондаренко.

Может, и нельзя так говорить, но я наряду с паническим страхом чувствую странное удовольствие. Да простит меня бог, но в глубине души я рада, что они получили некое возмездие в лице кулаков Беркутова. Пусть эти побои будут небольшой платой за весь тот ужас, который я пережила в эту ночь. Удивительно. Никогда не думала, что в кои-то веки буду благодарна своему врагу!

— Ты рехнулся? Из-за какой-то шлюхи! — доносится гундосый голос Яна из коридора.

Не хочу это слушать.

Бесцеремонно захожу в чужую ванную комнату, плотно прикрывая дверь за своей спиной. Тело пробивает крупная дрожь. Она рассыпается по плечам и спускается вниз.

Скидываю измученные кеды и ступаю босыми ногами на черную плитку. Хочу протянуть руки к непонятным, навороченным кнопкам, но внезапно вода: теплая, почти горячая, сама обрушивается на меня с потолка словно дождь. Сенсоры… 21 век.

Оседаю прямо на пол. Безучастным взглядом наблюдаю за тем, как вода смешивается с краской. Смывает ее с меня.

Жаль, что нельзя также уничтожить этот день. Отправить его в сток, будто и не было его вовсе.

Я вдруг понимаю, что не плачу все это время. Потому что слез нет. Совсем… Там в лесу они брызнули от боли, а чуть раньше в подвале — норовили появиться от отчаяния, но сейчас… желания разрыдаться у меня нет совершенно. Глаза сухи, а внутри — пустота. Разве что голова без конца прокручивает эпизоды сегодняшней ночи. От звонка Вити Цыбина до метающего молнии взгляда Беркутова.

«Повелась на бабло, не зная того, что тебя ждет? И какова же была твоя цена?»