Читать интересную книгу Эхо возмездия - Валерия Вербинина

Она встрепенулась и повернулась к двери. Через несколько секунд Волин показался на пороге. Врачи в то время носили не халаты, а фартуки, закрывающие одежду спереди, и фартук доктора был заляпан темной кровью.

– Я закончил вскрытие, – сказал Волин, протягивая следователю пулю. – Вот это я вытащил у него из головы. Насколько я могу судить, Колозина застрелили из дешевого револьвера.

Он подошел к рукомойнику, но вода текла тонкой струйкой, и ее было недостаточно. Ольга Ивановна вышла стремительными шагами, вернулась с большим кувшином и стала лить воду доктору на руки.

– Ну, было бы странно, если бы его застрелили из пушки, – протянул Порошин, разглядывая пулю. – А что насчет времени смерти?

– От двух до четырех часов ночи, судя по всему.

– Скажите, Георгий Арсеньевич, вы уверены в стороже и сиделках?

– Вполне, – ответил доктор. – Палата, куда положили Василису Матвеевну, находится на втором этаже. Сиделки заглядывали ночью, Ольга Ивановна тоже заходила, при каждом осмотре господин Печка был на месте, сторож внизу опять-таки не видел, чтобы он покидал здание. Вы же говорили с ним, и с сиделками, и с Ольгой Ивановной…

– Сторож мог задремать, уснуть и пропустить тот момент, когда преступник вышел, – проворчал Порошин, – сиделки и Ольга Ивановна находились в палате не все время, и вообще…

– А удивление Печки, когда он узнал, что Колозина убили? – напомнил доктор, снимая фартук и поворачиваясь к следователю. – Он ведь был не на шутку изумлен, и его жена тоже. Ольга Ивановна ведь вам рассказала об их реакции…

– Некоторые преступники любого актера за пояс заткнут, – буркнул следователь. – На эмоции полагаться опасно.

– Признайтесь, вас бы попросту устроило, если бы он оказался убийцей, – бросила Ольга Ивановна с ожесточением.

– Да, – не стал отпираться Порошин, – потому что это имело бы смысл. Но Колозин, который зачем-то ночью отправился погулять, вследствие чего был застрелен неизвестно кем и не понять за что… Как-то в этом не слишком много смысла, вы не находите?

Доктор вздохнул.

– Давайте сначала я расскажу вам кое-что, что обнаружил при более тщательном осмотре. На теле Колозина имеются незначительные повреждения, и они были получены не при жизни, а уже после смерти.

– То есть тело перевозили? – быстро спросил следователь.

– Полагаю, что да. Он был убит где-то в другом месте.

– Что ж, это объясняет, почему Одинцовы уверяют, что никто из них не слышал выстрела, – сказал Порошин, хмурясь. – Кстати, никто из их прислуги тоже ничего не слышал. Скажите, Георгий Арсеньевич…

– Да?

– Может быть, у Одинцовых есть враги? Потому что труп убитого человека не оставляют где попало. Если двигаться по этой дороге дальше, то буквально через несколько минут въезжаешь в лес. Почему же преступник не оставил тело там?

– Полагаю, вам лучше всего обсудить вопрос о врагах с Одинцовыми, – с неудовольствием промолвил Волин. – Лично мне неизвестно, чтобы они с кем-то даже ссорились. Их тут скорее жалеют, но так как они люди самолюбивые, никто эту жалость старается не показывать.

– Скажите-ка мне вот что, господин следователь, – вмешалась Ольга Ивановна. – Вы полдня допрашивали Одинцовых и их прислугу, а также больничный персонал и подозреваемых. Вам не кажется, что логичнее было бы допросить Павла Антоновича и его домочадцев? Ведь Колозин все-таки ночевал в их доме…

– Но труп-то был обнаружен в саду Одинцовых, а главные подозреваемые находятся у вас в больнице, – усмехнулся Порошин. – Теперь, когда мы знаем, что у них алиби, и знаем, что тело перевозили, я могу двигаться дальше.

Он спрятал пулю, церемонно поклонился и исчез за дверью.

– Он просто боится, – сердито сказала Ольга Ивановна. – Допрашивая Павла Антоновича, можно нарваться на неприятности, это не какие-то там Одинцовы, за которых в прессе никто не заступится!

– Лучше пойдите и проверьте наши фонари, – сказал доктор. Медсестра с недоумением взглянула на него.

– Зачем, Георгий Арсеньевич?

– Если кто-то выходил ночью, – ответил Волин, напирая на слово «кто-то», – ему нужен был фонарь. Иначе он не ушел бы далеко. А если он выходил, в фонаре стало меньше масла… Проверьте, Ольга Ивановна.

Когда она вышла, доктор сел и задумался. Мысли его скользили и набегали друг на друга, как морские волны. Он думал о том, что должна сейчас чувствовать мать убитого студента, думал о том, что ему делать с Ольгой Ивановной, и еще думал об ослепительной баронессе Корф с ее черной бархоткой, с которой свисала великолепная подвеска с изумрудами в ренессансном стиле. Все-таки в этой женщине была какая-то загадка, которую он не мог разгадать.

Волин так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как вернулась Ольга Ивановна.

– Все фонари в порядке, – сказала она. – Никто не выходил. И… – она поколебалась, – приехала госпожа Баженова. Уверяет, что ей нужно с вами поговорить.

– Со мной? – вяло удивился Волин. – Я никогда ее не лечил. Ее врач – Брусницкий.

– Она как-то странно возбуждена, – заметила Ольга Ивановна. – И мне почему-то кажется, что ее здоровье тут ни при чем.

Доктор поморщился.

– Скажите ей, я могу уделить ей пять минут, – проворчал он.

Едва увидев Нинель, доктор понял, что Ольга Ивановна не зря употребила слово «возбуждение». Свободомыслящую даму прямо-таки распирало, и, глядя на нее, Волин мрачно подумал, что пятью минутами тут точно не обойдется.

– А Михаил Яковлевич уже уехал? – затарахтела Нинель. – Ольга Ивановна мне сказала, что его нет… Слава богу! Вы не представляете, доктор, до чего я не хотела застать его здесь! Ведь тогда мне пришлось бы сказать ему… Вы меня знаете, доктор, я старая противница властей, но, в конце концов, убивать людей никто права не имеет…

– Сударыня, – пробурчал Волин, даже не пытаясь казаться вежливым, – уверяю вас, что если у вас есть какие-то вопросы к господину Порошину, то ответить на них я не смогу даже при всем желании. Уж извините…

– У меня – вопросы? Ха! – Нинель рассмеялась высоким, режущим ухо смехом. – Это он скорее был бы счастлив задать мне кое-какие вопросы… Ведь тогда, может быть, он бы узнал, за что убили этого несчастного студента.

Она говорила настолько уверенно, что доктор заколебался. Но Волин, помимо всего прочего, был умен и отлично знал, что на прямой вопрос от некоторых женщин не так-то легко добиться прямого ответа.

– Неужели? – как можно более равнодушно уронил доктор, пристально глядя на свою собеседницу. – Полагаю, вы станете меня убеждать, что Колозин был убит из-за того, что властям пришлось не по душе его оправдание…

– Боже мой, Георгий Арсеньевич, ну что за фантазии! Если бы речь шла о политическом деле, я бы, возможно, согласилась с вашей гипотезой, но тут все-таки совершенно другой случай… Это чистая уголовщина!

– То есть у вас тоже есть какая-то гипотеза, Нина Андреевна. Я правильно понимаю?

– Это больше чем гипотеза, доктор! Понимаете, я задержалась вчера у Снегиревых… Я стояла на лестнице и слышала, как Колозин разговаривал с кем-то. Дословно он сказал следующее: «Я знаю, кто их убил. Я точно знаю, кто убил Изотовых». Вы понимаете? Изотовы – это та самая семья, в убийстве которой его обвиняли. – Доктор промолчал. – Ну же, Георгий Арсеньевич! Все очень просто: Колозин знал, кто преступник, и убийца каким-то образом услышал его слова! Именно поэтому несчастный студент и был застрелен!

Глава 17

Разбитые мечты

– Вздор, – решительно заявил Волин. – Если Колозин знал, кто убийца, почему не выдал его раньше? Почему не сказал полиции? Когда человека обвиняют в убийстве и ему грозит серьезное наказание, ему нет смысла кого-то покрывать!

Нинель поджала свои губы-пельмени, и они стали похожи на вареники; впрочем, в данном случае разница получилась несущественной. Как особу свободомыслящую, ее покоробило слово «выдал».

– Я могу только сказать, что я совершенно уверена в том, что слышала именно эти слова, – сухо промолвила она. – А что касается вопроса о том, почему Колозин не назвал полиции имя настоящего убийцы… Может быть, потому, что был ему чем-то обязан. Или считал неприемлемым для себя доносить на другого человека.

– Который зарезал четырех человек, в том числе двух детей? Тогда получается, ваш Колозин просто мерзавец.

– Вы слишком прямолинейны, доктор, – вздохнула Нинель. – Возможно, Колозин видел в нем не убийцу, а, например, близкого друга. Полагаю, что, если бы речь шла о постороннем, он бы не стал его защищать.

– А кому именно Колозин сказал, что знает настоящего преступника?

– Доктор, – обиженно пропыхтела Нинель, – подслушивать вовсе не в моих привычках… Но мне кажется, это была Наденька.