можно было найти только при детальном экспертном обследовании. Или если знать, что она там есть.
– Звони в Управление, – спокойно сказал Виктор. – У нас убийство.
– А как мы объясним, что мы тут делали? Нас же с дела сняли и отдали его воякам? – спросил Носов, уже набирая номер.
Макаров пожал плечами.
– Мы просто пришли сказать страдающему вдовцу, что новости о расследовании убийства его жены ему придется получать в другом ведомстве, по месту ее основной работы.
Все так же аккуратно, одним пальчиком, Виктор вернул телу прежнее положение. Обернулся. В дверях стоял побледневший Игорь Вершинин. Похоже, он впервые видел своего хозяина в таком виде и в таком одеянии. И был немного шокирован увиденным. Виктор жестом указал ему на роскошный диван в гостиной – мол, сиди, жди.
Через минуту он сам вышел в зал и присел на подлокотник кресла перед Вершининым, возвышаясь над ним на две головы, потому что хранитель усопшего тела сейчас утопал в кожаной роскоши чуть не до пола.
Виктор некотрое время разглядывал Вершинина, и под его взглядом здоровенный мужик постепенно становился все меньше и меньше, будто снежок, тающий на мартовском солнце.
– Ты? – Макаров равнодушно кивнул в сторону полутемной комнаты с висельником.
Вершинин аж побелел и затрясся.
– Ты чо, начальник! Мокрую не шей! У меня две ходки за хулиганку, если ты об этом, и те пятнадцать лет назад последняя. Меня ж никуда не брали, а Коля принял и ходу дал. Я на него за совесть работал!
– Хреново работал, – одними углами губ улыбнулся Виктор. – Не уберег благодетеля. А скажи, дорогой ты мой, как так получилось, что на твоей машине в день убийства жены твоего босса кто-то за ней следил?
У Вершинина самым натуральным образом отпала челюсть. При желании, можно было бы у него разглядывать гланды без медицинских приспособлений.
– Чего? – тупо спросил охранник.
– Того. В день убийства за Эльвирой Кононовой кто-то по всему городу ездил на твоей машине. Ну, на той, на которой ты шефа возил. Вот только он в это время в сексуальной командировке был.
Вершинин какое-то время пучил глаза, как жареный карась на сковороде. Потом его тупое лицо озарилось.
– Так у меня же машину угнали!
Виктор устало вздохнул.
– Ту, на которой ты только что приехал?
Вершинин снова съежился под его взглядом, жалко улыбнулся.
– Не поверишь, начальник, так и было. Пока шефа не было, я забухал у родни в Мытищах. Утром встаю – а тачки нет. Я хотел сразу в ментовку бежать. А потом подумал – а вдруг это Мишка, племяш, покататься взял? Я щас заяву кину – а потом ее у вас хрен обратно заберешь. И Мишке жопа будет, и меня хозяин на крюк подвесит, что за имуществом не проследил. А еще через день – гля, а она опять во дворе стоит. Я подумал, что упился слегонца лишнего, померещилось. А щас думаю – раз ты говоришь, что ее в другом месте видели, так мож и не померещилось. А?
– В рот на, – презрительно бросил Макаров. – Экспромт прикольный, но даже в школе не прокатил бы.
– Начальник! Сукой буду! – взвыл Вершинин. – У родни спроси – я там был три дня, с кумом бухал!
– Ладно, черт с тобой, не скули! – поморщился Виктор. – Напиши, где тебя искать, если что. И сиди тут, пока опергруппа не появится. Им дашь показания и шуруй домой. На работу тебе теперь не надо. А вот нам можешь понадобиться. Если я тебя с первого звонка не найду, когда нужен будешь, – пеняй на себя. Усек?
Вершинин кивнул, подобострастно глядя на следователя.
Виктор встал с подлокотника и вышел в коридор. Там стояли Носов и Ирочка, оба вопросительно глядели на старшего группы. Они слышали весь разговор.
– Что? – спросил Виктор.
– Ты это все серьезно? Ну про «сиди дома, мы позовем»? – недоверчиво поинтересовался Носов. – Вот прям так отпустишь едва ли не единственного свидетеля и даже подозреваемого?
– Есть соображения. Но о них не сейчас, – многозначительно буркнул Виктор и вышел на лестничную площадку. Там уже слышались шаги оперативников и экспертов из следственной группы.
У него, действительно, имелись свои соображения. Вот только делиться ими он с Сергеем и Ирочкой не собирался. Они бы не поняли.
Кононова убили те же люди, что убили его жену. И Светлану. Его тоже перед смертью допрашивали с использованием специальных препаратов. Зачем? Видимо, затем, чтобы узнать то, что не смогли узнать от Эльвиры.
И это означает, что это те же люди, что походя убили ни в чем не повинную, случайную девушку, просто для того, чтобы шлепнуть по рукам не в меру ретивого следака.
А значит, он должен этих людей найти и покарать. Лично. Следственный комитет тут ни при чем. Это не его дело.
И для этого Игорь Вершинин, дважды судимый за хулиганку придурок, прекрасный инструмент. Потому что он следующий. В этом нет ни малейших сомнений. Эта пьяная хтонь – единственная ниточка, которая может указать, что следствие пошло не по тому направлению. И ее обязательно обрежут.
Поэтому надо быть как можно ближе, чтобы увидеть, кто именно ее обрежет.
И Виктора Макарова ни на секунду не посетила мысль, что приманкой и жертвой он хладнокровно назначает совершенно непричастного и невинного человека.
Более того, его даже не удивило, что ему эта мысль в голову пришла. Для Виктора Макарова образца сегодняшнего дня это казалось вполне естественным вариантом действия.
16.
Два старика сидели на лавочке, грелись на солнце и молчали. Они давно не виделись. И еще бы столько же не встречались, но нужда заставила. Они не были врагами, но жизнь расставила фигуры на их игровом поле так, что они оказались пусть и по одну сторону баррикад, но в разных командах. Вернее, даже не так – в разных составах одной команды. И один из них в свое время был вынужден уступить место другому в основном составе.
Впрочем, стариками их можно было назвать с большой натяжкой. Одним из них был Семен Андреевич Даурский, спортивной форме которого мог позавидовать профессиональный спортсмен. Второму недавно стукнуло шестьдесят пять и выглядел он солидно, как университетский профессор. У него и прозвище такое было – Профессор. Так его звали подчиненные. Для тех, кто прошел с ним одну школу, он был Седой. Уже в молодости у него появился клок белых волос на затылке. Он и сейчас был, только очень сильно поредел. Вместе со всей остальной шевелюрой.
– А ты