Когда церемонимейстер вызвал соискателей, Корэм первым вышел на поле. В отличие от Тайвела, он считал, что жизнь – ничто по сравнению с победой в бою. Вслед за ним встал Бристен, чуть помедлив, со скамьи поднялся Илдан. Все трое остановились посреди поля, оглядываясь – неужели больше никто не выйдет? Илдан помнил слова Тайвела о том, что на прошлых турнирах бывало не менее чем по десятку соискателей. Еще один воин встал со скамьи – это был Кеннет, вышедший, чтобы хоть немного исправить позорное для своего повелителя количество бойцов. Остальные сидели, даже те, кто пришел с оружием и в латах, своим неучастием выражая презрение победителю жребия.
Илдан краешком глаза глянул на дочь Тубала – та не скрывала злорадной усмешки. На поле вынесли принадлежности для жребия, чтобы разделить соискателей на пары. Каждый из четверых вынул по шару и встал напротив своего соперника. Жребий Илдана упорствовал в шуточках, но на этот раз оказался скорее милостивым, чем суровым, снова поставив его в пару с Брисом. Двое других воинов были противниками посерьезнее.
Первыми сражались Корэм и Кеннет. Военачальник Кай-Кенора приложил все усилия, чтобы победить или хотя бы вымотать прославленного воина, но быстро потерпел поражение. После поединка Корэм даже не выглядел усталым, словно был выкован из железа, как и его меч. Затем на поле вызвали Илдана с Бристеном. На этот раз Илдан знал, как противостоять своему родичу и приятелю. После затяжного боя он резко атаковал, и выдохшийся Брис не устоял на ногах. Реабилитировав себя за поражение, Илдан получил возможность сражаться с Корэмом за право оспаривать приз у Дахата.
После короткого перерыва объявили последнюю схватку соискателей. Илдан вышел на поле и встал лицом к лицу с лучшим воином Триморья. Этот бой он почти не запомнил. Некогда было размышлять – он едва успевал следить за движениями противника. Его руки и ноги сами отвечали на действия Корэма, тело само разворачивалось и отклонялось, реагируя на выпады. Где-то на задворках сознания маячило удивление – неужели он еще держится, неужели парировал этот, казалось бы, последний удар, неужели провел ответный выпад? Когда Корэм наконец заставил его выронить меч, Илдан ушел на скамью с чувством, близким скорее к победе, чем к поражению, сам себе не веря, что так долго оказывал сопротивление такому выдающемуся мастеру. Теперь он понимал, что было просто смешным мечтать о победе над Корэмом.
– Ты хорошо выглядел, Илдан, – услышал он голос Тайвела. – Не огорчайся, что тебя выставили – Корэм здесь единственный, кто может всыпать Дахату. У меня, к сожалению, слишком легкое оружие.
– У Корэма будет третий бой, а у Дахата – первый, – вмешался в обсуждение Бристен. – Корэм уже порядком выдохся.
– Он выдохнется после десятого боя, не раньше, – возразил Тайто. – Илдан, ты заметил, что он выдыхается?
– Куда там! В такое короткое время… даже я не устал.
– Тебе показалось, вы довольно долго развлекали публику. Смотрите, они выходят!
На поле сходились Корэм с Дахатом. Публика ревела, выкликая имя Корэма, даже первая скамья присоединилась к крику. Наверное, за Дахата не переживал никто, кроме Шебы, мрачно стоявшей у боковой кромки поля. Шеба надеялась, что меч Корэма сломается еще в боях соискателей, но никто из соперников не нанес по нему достаточно мощный удар. Она успокаивала себя напоминанием, что слезы винны продолжают ослаблять меч и скоро хватит совсем небольшого усилия, чтобы обломить его.
Корэм теснил Дахата. Если в бою Дахата с Тайвелом мастерство уступило силе, то теперь сила уступала силе, соединенной с высочайшим мастерством. Дахат не пытался поразить Корэма – тот просто не давал ему такой возможности – но все же крепко стоял на ногах и мертвой хваткой держал свой широченный меч, встречая атаки. Он искал мгновение, чтобы нанести один-единственный удар по мечу противника – и не находил.
Но слезы винны глубоко проели меч Корэма. Он сломался от простого столкновения, когда Корэм проводил атаку в руку, в очередной раз пытаясь обезоружить Дахата. Победитель двух турниров Дня Звездочетов остался с рукоятью в руке – изумление, ярость, досада отразились на его лице. Дахат удовлетворенно усмехнулся и бросил взгляд туда, где стояла Шеба.
Публика загалдела, скорее изумленно, чем восторженно. Не такого приветствия следовало бы ожидать победителю Корэма. Вышедший на поле церемонимейстер провозгласил, что победителем турнира объявляется Дахат, правитель Хар-Наира. Верховный жрец храма Арноры взял священный меч с парчовой подушки и на двух руках протянул Дахату для pитуального поцелуя, а затем вернул на место.
Четверо послушников Арноры подняли подставку за углы и в сопровождении экскорта из дюжины вооруженных воинов понесли приз обратно в храм Великой Портнихи, где он должен был пролежать ночь на жертвеннике для освящения. Церемонимейстер объявил, что вечером состоится пир для участников турнира.
– Кстати, для тех, кто интересуется, – заметил Тайвел. – После обеда Тубал с дочерью будут принимать предложения от претендентов на ее руку и саристанский престол. О сердце, полагаю, нет смысла упоминать, – покосился он на Илдана.
Илдан сделал вид, что не понял намек. Даже если у него и были бы намерения относительно Касильды, было немыслимо делать подобное предложение без согласия отца. Тайто, вредная тварь, тоже это понимал, но его ласковая, добродушная усмешка не давала никакой возможности рассердиться в ответ.
– У нас другие дела, Тайто, – напомнил Илдан. – Ты, кажется, хотел помочь продать мне доспехи.
– Да, – слегка смутился тот.
– Я с вами не пойду, – заявил Бристен. – Покупать доспехи – развлечение, а продавать – скука.
– Ладно, встретимся за ужином. Идем, Илдан.
VII
Расставшись с Брисом, Илдан с Тайвелом зашли в гостиницу, где Илдан переоделся, взяли его турнирный меч и доспехи, после чего направились в оружейную. Тайвел заявил, что продавать нужно не в той лавке, где покупали, поэтому они довольно долго бродили по Ширану, пока не набрели на подходящую лавку.
Стоило позвать с собой Тайвела хотя бы для того, чтобы послушать, как тот торгуется. Он вдохновенно расхваливал свой товар, отпуская такие словесные навороты, что восхищенный лавочник заплатил за доспехи почти ту же цену, по которой они были куплены. Илдан не сомневался, что сам выручил бы за них не больше половины стоимости – у него сидело в крови, что сыну правителя не пристало торговаться.
Выйдя из лавки, Тайвел договорился с ним о сумме, которая устраивала обоих, и взял вырученные деньги себе как часть займа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});