Читать интересную книгу Смертельная измена - Сабина Тислер

Магда была в хорошем настроении. Она рассказывала, как прошел день в аптеке, и смеялась. Потом села к нему на колени, обняла его и поцеловала в голову. А Йоганнес тем временем думал, какую отговорку придумать на вечер в среду.

Магда зажарила перепелов в чесночном соусе и сервировала их оливками, сыром и сборным салатом. И заправила все это безумно дорогим бальзамическим уксусом. Йоганнес думал, что за эти деньги можно купить бутылку вина, но вынужден был признать, что этот уксус из каждого салата делает настоящее событие. Магда нарезала свежий белый хлеб и зажгла свечи.

— Приятного аппетита, — сказала она.

— Приятного аппетита и тебе.

Йоганнес ценил то, что каждый вечер Магда готовила фантастический ужин, особенно учитывая, что днем он только пил чай и, самое большее, мог съесть немного фруктов. Она была поварихой от бога и наслаждалась тем, что баловала его. Он не помнил, чтобы когда-нибудь чувствовал себя несчастным с Магдой.

Перепела были великолепными, но он почти не чувствовал их вкуса — его мысли были заняты Каролиной.

После ужина Магда убрала со стола и принялась мыть посуду. Невозможно было представить, чтобы она легла в постель, если кухня не была безукоризненно убрана. Потом она сняла фартук и улыбнулась. Йоганнес подошел и обнял ее.

— Может быть, еще глоток для крепкого сна? — спросила она.

— Нет. Идем спать.

Он взял ее за руку и потянул в спальню.

Магда была очень нежной. Йоганнес знал каждый сантиметр, каждую впадинку, каждый волосок на ее теле. Он вдыхал знакомый запах и чувствовал свою близость с ней. Он любил свою жену, но при этом думал о Каролине. И понял, что сейчас впервые изменяет ей.

Еще пять дней до среды. Нескончаемо долгое время.

Йоганнес понимал, что ведет себя как школьник. Ему также было понятно, что он делает из себя посмешище, но ему очень хотелось увидеть ее. В Интернете он нашел несколько магазинов, которые продавали харлеи в Берлине, и поехал в первый попавшийся, решив не выдавать себя. Просто спрятаться где-нибудь и посмотреть на нее. В клинике она не могла осознанно воспринимать его и сейчас не узнала бы.

Каролину было еле видно среди всех этих огромных мотоциклов, только рыжеватые волосы блестели. Она сидела на «Харлее Роуд Кинг Классик» и рассказывала какому-то мужчине лет пятидесяти об особенностях этого мотоцикла. Потом она поднялась и указала на обитый кожей багажник, хромированные прожектора и шины с белыми боковинами. Клиент был словно под гипнозом и время от времени вытирал пот со лба. Страстное желание заполучить этот мотоцикл было буквально написано у него на лице.

На Каролине были узкие черные брюки, черный кожаный жилет и белая блузка. Рукав блузки чуть приподнялся, и Йоганнес увидел, что ее рука все еще забинтована. Он медленно подошел ближе. Она не обратила на него внимания.

— Эта классическая модель. В ее задачу не входит конкурировать с современным дизайном или гнаться за ним, она стабильна и идеальна для долгих путешествий.

Клиент шумно вздохнул и нежно провел рукой по сиденью мотоцикла.

— Сколько он весит?

— Триста семьдесят пять килограммов.

— Ого!

— Но зато мотоцикл едет мягко, ведет себя на дороге спокойно и плотно держится на ней. У вас не будет никаких проблем, остается только наслаждаться комфортом. Кстати, у этого мотоцикла шестиступенчатая коробка передач, и он очень прост в эксплуатации.

— А вы на таком мотоцикле ездили?

— Конечно.

— Мы могли бы сделать пробную поездку?

— Разумеется.

Йоганнес внутренне содрогнулся. Этот мотоцикл был намного тяжелее, чем тот, на котором Каролина разбилась. У него возникло желание подойти, взять ее за руку, вывести из магазина и сказать: «Давай уйдем отсюда куда-нибудь — в лес, в ресторан, в гостиницу…»

Он сделал именно то, что делать не собирался: подошел и прервал ее беседу с покупателем.

— Привет, Каролина, — сказал он тихо.

Она удивленно посмотрела на него.

— Привет.

Было видно, что она не знает, с кем говорит.

— Я был рядом, и мне стало интересно посмотреть, где вы работаете. — Он протянул руку. — Йоганнес.

Лицо Каролины словно осветилось, и у Йоганнеса моментально пропало ощущение, что его приход был делом глупым или постыдным.

Каролина сунула клиенту в руку проспект.

— Пожалуйста, извините меня, я сейчас вернусь. Пока можете почитать здесь о дополнительной комплектации. Все, что вы захотите, у нас есть. — Потом она сказала: — Как чудесно, что вы пришли! — и протянула Йоганнесу руку.

Он, медленно идя за Каролиной через зал, заметил, что она еще немного хромает. И поймал себя на мысли, что это выглядит очень эротично.

— Хотите кофе? — спросила Каролина.

— Нет, спасибо, — ответил он поспешно, хотя сейчас ему ничего так не хотелось, как выпить с ней кофе. — Я только что пил.

«Почему я говорю именно то, что вообще не собирался говорить?» — подумал он и разозлился на себя.

— Знаете, — сказала она, останавливаясь, — это, конечно, глупо, но мне еще работать три часа. А потом придется делать пробную поездку. А такое, бывает, затягивается.

— На этой ужасной машине?

— Я вожу все мотоциклы, что стоят здесь. И если какой-нибудь идиот не подрежет меня, то вообще никаких проблем. — Она широко улыбнулась. — Мы увидимся в среду, или вам это не очень удобно?

— Нет, нет. Мы с вами встретимся, все в порядке. Я уже заранее радуюсь.

— Хорошо. — Она вытащила из кармана жилета визитную карточку и подала ее Йоганнесу. — Здесь мой адрес и телефон. На всякий случай.

Потом повернулась и побежала назад, к клиенту.

Во время ужина Йоганнес узнал, что Каролина любит Баха и «Ролинг стоунз», что она может двенадцать часов мчаться на мотоцикле с максимальной скоростью, но может и провести двадцать четыре часа в постели, подкрепляясь только шорле с белым вином и вишневым тортом из Шварцвальда; что она любит горячих лошадей и мужчин, которые курят трубку; что она мечтает попасть на море, посмотреть горы и весь мир, иметь плавучий дом и принять участие в ралли Париж — Даккар. Она умела смеяться очень громко, и Йоганнес заметил, какие у нее большие карие глаза, затмевающие остальные детали лица. Она держала вилку вместо левой руки в правой, зато нож — в левой, размешивала кофе не по часовой стрелке, а против, и жаловалась на то, что суп еле теплый. При этом на лбу у нее появлялась морщинка, которая казалась Йоганнесу очень привлекательной.

— Прозит, — сказала она во время первого тоста, опасно покачивая бокалом с красным вином, — меня зовут Каролина. Ну, это ты знаешь. Думаю, будет глупо, если мы станем обращаться друг к другу на вы.

Она сказала то, что было у Йоганнеса на душе, и он поцеловал ее в щеку.

За целый вечер он рассказал удивительно мало о себе. Зато наблюдал за ней: как она ела и пила, как проводила языком по губам, как у нее подергивается веко.

— Это нервный тик, — объяснила она, — не обращай внимания. Я не могу на это повлиять. Это бывает, когда у меня стресс, когда я влюблена или пьяна.

Йоганнес почувствовал, как его лицо залилось краской.

— У тебя что, стресс? — спросил он.

— Нет.

— Но ты и не пьяная.

Она громко рассмеялась и ничего на это не сказала.

Весь вечер он собирался спросить, есть ли у нее друг или муж, но не сделал этого, хотя у него чесалось все тело, так хотелось знать ответ.

Каролина настояла на том, что, поскольку она его пригласила, то и расплачиваться будет сама, и оставила официанту очень щедрые чаевые, что Йоганнес счел излишним.

— Хочешь еще бокал вина? — спросила она, когда они уже вышли из ресторана и стояли на улице. — Я живу сразу за углом.

И только по дороге в ее квартиру он вспомнил, что целый вечер не думал о Магде. И теперь при мысли о ней у него на языке появлялся горький привкус…

— Имей в виду, — сказала она, когда, обнаженная, лежала в его объятиях, — я проглатываю мужчин целиком. Я не знаю чувства меры. Я никогда не довольствуюсь половиной. Я не любовница, к которой можно заглянуть раз в месяц и снова исчезнуть. Я не прячусь и не вру по телефону. Сидеть дома, гипнотизировать мобильный, надеяться, плакать и молиться — это не для меня. Я жадная. Я хочу или все, или ничего.

Йоганнес слушал, что она говорила, и не хотел ничего слышать. Не хотел разрушать впечатление от этого вечера.

Они не занимались нежным исследованием друг друга, не знакомились. Каждый хотел завоевать другого, поэтому становился все более настойчивым и требовательным. Для Каролины не существовало табу. Их борьба напоминала опьянение, и в ней побеждали оба. Ему хотелось переживать это еще и еще. Снова и снова.

Но то, что она сейчас сказала, было словно укол в сердце. Йоганнес понял, что у него будут проблемы. Каролина не давала вовлечь себя в ложь. Она не играла в такие игры. Она была словно тигрица: неустрашимая и одновременно нежная, но агрессивная, если запереть ее в клетке.