Читать интересную книгу История Франции. От Карла Великого до Жанны дАрк - Айзек Азимов

Английский марш из Нормандии, мимо Парижа и во Фландрию, достиг своей цели одержать пропагандистскую победу, но ее нельзя было одержать без потерь. Армию Эдуарда сжимали в кольцо. Лучшим выбором для Филиппа было бы методическое преследование противника, избегая генерального сражения.

Он мог нанести англичанам большой ущерб при минимальном риске и изгнать Эдуарда назад в Англию с жалкими остатками войска. И чего бы стоила тогда эта английская «победа»? Финансовые проблемы Эдуарда, вероятно, не позволили бы ему повторять вторжение в течение многих лет и, возможно, вынудили бы его к миру.

К несчастью для Франции, эта хладнокровная стратегия была невозможна. Позволить англичанам совершить марш по стране, а затем дать им просто возможность уехать, не будучи разбитыми в большом сражении, — это означало бесчестье. Филипп VI должен был перехватить английскую армию и разгромить ее.

Застигнутый внезапным вторжением, Филипп промедлил, собирая армию, и не собрал ее даже тогда, когда Эдуард форсировал Сену. Так французы упустили лучший момент для сражения (ведь англичан можно было прижать к реке), но, правда, оставалась еще одна крупная река между Эдуардом и Фландрией. Это была Сомма, на берегах которой стоял Абвиль.

Эдуард спешил к Сомме. Он достиг ее близ Абвиля и вновь обнаружил, что все мосты или разрушены, или усиленно охраняются. Французская армия была в тридцати милях вверх по течению и могла подойти на следующий день. Он желал сражаться с французами, но предпочел дать бой к северу от реки, на фламандском берегу. Эдуард должен был найти брод, и он предложил большую награду любому, кто мог его указать. Местный француз вызвался указать место переправы. Эдуард ждал, пока спадет вода, затем послал армию перейти реку вброд, 24 августа 1346 года англичане переправились через Сомму. Раньше, чем успели подойти французы.

Эдуард тогда двинулся к городу Креси в десяти милях к северу от реки и там нашел подходящую позицию для большого сражения. Утром 26 августа он ожидал французов, продуманно расположив свои отряды.

Армия англичан была необычна в нескольких отношениях. Во-первых, это были дисциплинированные многочисленные профессионалы, чья служба хорошо и регулярно оплачивалась, которые заметно превосходили воинов французской феодальной армии, недисциплинированной и с ее рыцарскими отрядами, презиравшими остальных. Во-вторых, Эдуард использовал последнее военное новшество — огнестрельное оружие. Почти сто лет назад Роджер Бэкон говорил о порохе, и он был известен китайцам столетиями раньше. Сам порох не был тайной и даже не был новинкой. Но как можно было применить порох на войне? Его взрывчатая сила могла использоваться, чтобы метать более тяжелые снаряды с большей силой, чем это было раньше, но как направить эту силу? Лучше всего подошла бы труба, закрытая с одного торца, туда можно было бы засыпать порох с круглым каменным или металлическим шаром, забитым в трубу с усилием. При взрыве пороха шар вылетел бы из трубы через открытый конец.

Металлическая труба должна быть достаточно прочной, чтобы не разорваться при взрыве, прямой и гладкой, чтобы шар выталкивался с минимальной потерей энергии, а сам шар должен был соответствовать диаметру трубы идеально, чтобы взрывчатая сила не просочилась сквозь зазоры.

Короче говоря, проблема была не в открытии пороха и в концепции его применения. Все дело заключалось в простой технологической проблеме изобретения орудия. Первое упоминание о таком орудии датируется 1324 годом в связи с его использованием гражданами города Гента.

За полстолетия орудия были усовершенствованы, и теперь Эдуард получил их от своих фламандских союзников. Правда, и теперь орудия оставались немногочисленными, слишком маленькими, с крайне отвратительной точностью и не могли нанести действительно ощутимый ущерб. Но своим шумом они сильно пугали коней. Битва при Креси была первым крупным сражением, в котором применялась артиллерия.

В-третьих, английская армия была почти полностью пешей. Переправить большое количество лошадей через пролив не представлялось возможным. И при этом Эдуард не был обеспокоен и не попытался восполнить численность всадников во Франции. Он не планировал использовать многочисленные кавалерийские отряды.

Эдуард понимал, что тяжеловооруженный рыцарь вышел из моды. В течение тысячи лет всадник был королем поля битвы, и победа одерживалась в результате простого удара лошади против лошади, в то время как пехотинцев не рассматривали как военную силу. И все же если бы пехота могла так или иначе получить оружие, способное противостоять всадникам, то с этого момента закончилось бы владычество конницы. Пехотинцев всегда гораздо больше, чем всадников, к тому же их гораздо проще обучить. Один солдат может быть легко заменен другим солдатом. Фактически, если у пехотинца есть необходимое оружие, всадник легко становится его добычей, хотя бы только потому, что сама лошадь — большая и уязвимая цель.

Пика, уже испытанная пехотой, была таким оружием, и это доказало сражение при Куртре[76], но Эдуард имел кое-что получше, и это было четвертой удивительной составляющей его армии — большой лук.

Большой лук был, очевидно, изобретен валлийцами, жителями Уэльса. Он имел длину более шести футов, и к нему прилагались стрелы длиной три фута. Обученный лучник мог метко стрелять на 250 ярдов, при максимальной дальности стрельбы 350 ярдов. Это в два раза превышало максимальную дальность стрельбы из среднего арбалета, и, что еще более важно, скорострельность лука была в несколько раз выше. Большой лук был, конечно, оружием дальнего боя, и, если бы враг мог так или иначе сблизиться со стрелками, он не оказался бы столь же полезным, как пика. Однако подойти вплотную к нескольким тысячам лучников было практически невозможно. Это было проще сказать, чем сделать.

Англичане переняли искусство стрельбы из большого лука во время кампании Эдуарда I в Уэльсе, — это искусство они развивали в войнах против шотландцев, что позволило одержать победы в нескольких сражениях. Луки хорошо зарекомендовали себя и при Слейсе, а также в нескольких незначительных боях. Но именно при Креси французы (и Западная Европа вообще) в полной мере познакомились со всеми достоинствами большого лука.

И все же это оружие так никогда и не прижилось на континенте. У большого лука было столько же недостатков, сколько и достоинств. Лучшие луки изготавливались из тиса, а тисовые деревья для этой цели специально выращивались в Англии. Они не росли в других областях Европы[77]. Хуже всего, что в лучники годились лишь рослые, сильные и выносливые мужчины, потому что было необходимо приложить усилие в сотню фунтов, чтобы оттянуть тетиву до уха. (Лучникам приходилось коротко стричь волосы, чтобы тетива их не рвала. Так появилась традиционная английская военная прическа.) Кроме того, чтобы обучить человека умелому обращению с луком, требовались годы тренировок[78].

Из-за трудностей в изготовлении луков и подготовке лучников в континентальных армиях приоритет оставался за арбалетом. По крайней мере, из арбалета можно было стрелять без долгих тренировок.

Но давайте возвратимся к королю Эдуарду и Креси. Он выстроил в линию своих спешенных рыцарей и сержантов на возвышенности, упершись правым флангом в реку. Их было всего 4 тысячи, но Эдуард планировал использовать их лишь в ближнем бою и на случай контратаки. На другом фланге и в центре он построил 8 тысяч лучников. По фронту были вырыты ямы.

Эдуард устроил свою ставку на ветряной мельнице, с которой он мог наблюдать за сражением, и стал ждать. Вся его армия насчитывала приблизительно 20 тысяч человек.

Когда Филипп VI достиг Креси во главе своего войска, день был на исходе. Под его командой было приблизительно 60 тысяч воинов, в три раза больше, чем у англичан. Из них — 12 тысяч рыцарей и 6 тысяч профессиональных генуэзских арбалетчиков.

Дела с самого начала стали складываться не в пользу французов. Эдуард преднамеренно расположил свои порядки так, чтобы французы, приближаясь к ним, были вынуждены сделать крутой поворот влево, который должен был привести ряды недисциплинированных французских рыцарей в беспорядок. Прошедший незадолго до сражения ливень превратил почву в грязь, что замедлило движение конницы. Наконец, французы должны были наступать, двигаясь на запад, ослепленные лучами заходящего солнца.

Для французов было бы лучше приостановить наступление, изучить местность и дождаться утра. Люди успели бы отдохнуть, земля подсохнуть, а утреннее солнце слепило бы англичан. Филипп пытался сделать все именно так, но рыцари не пожелали слушать своего короля. Бездействовать в виду неприятеля было не по-рыцарски.

Перед французской армией стояли пехотинцы, которых было в три раза меньше, и, естественно, всем хотелось как можно быстрее с ними покончить. Всем не терпелось сразиться немедленно.