— Нет, Петр Иванович.
— Бегом, а то потеряешь.
— Не потеряю, от меня не уйдут!
Марат выскочил из кабинета, а он снова подошел к окну, приподнял пластины жалюзи. Машина Самарина медленно выехала со стоянки, вырулила на улицу. Почти тут же из офиса выскочил Марат, сел в свою машину, выехал следом за ними. Понятливый парень, настоящий бульдог, этот их не упустит.
Он весь вечер провел в своем служебном кабинете, а когда поступила информация от Марата, что они после ресторана поехали на недостроенную дачу Самарина, велел своему сотруднику возвращаться в офис. Выпил в тот вечер немало виски, дабы пережить ее подлую измену. Их подлую измену!
Он же знал, кто она для него, и — решился? А она знала, что держится здесь только благодаря своей …! Думали обдурить его: мол, старый, ни хрена не соображает? А он соображал не хуже их, а вот мог много больше. И решил: за эту подлость они оба ответят по полной программе.
Черный «мерседес» мчался по улицам Москвы, запорошенной снегом. На заднем сиденье машины дремал депутат Госдумы Петр Булыгин. Дремал, но не спал.
Глава 14
Лишь к вечеру — время близилось к семи — Лена утрясла все проблемы. Уже этой ночью железнодорожный состав с мебелью выйдет из Барселоны, через три, максимум четыре дня будет в Москве. Кредит получен, деньги переведены. Кстати, вполне хороший кредит на «короткие» деньги, под пятьдесят процентов годовых. Учитывая, что через три-четыре дня Морин и Ягодин переведут на их счет сумму контракта и можно будет вернуть деньги банку — выгодно. В пересчете на дни проценты будут совсем небольшие. С этим она и побежала в кабинет Самарина. Секретарша уже ушла, Паша сидел в своем кресле, задумчиво глядя на монитор компьютера.
— Все отлично, босс! — радостно крикнула она, подбегая к его столу. — Сделка состоялась, прибыль будет через несколько дней, и это только начало!
— Поживем — увидим, — хмуро ответил Самарин.
— Паш, ты не рад, что все складывается просто замечательно? Но почему?
— Есть кое-какие сомнения. Мне не нравится, что Булыгин спокойно смотрит на все это.
Она хотела снова обнять его, поцеловать в порыве радости, или чтобы он думал, будто это в порыве радости, а на самом деле ей просто хотелось этого, но не смогла, замерла у стола, растерянно моргая длинными ресницами. Вообще-то она много сделала, мог бы… хотя бы спасибо сказать!
— Что с тобой, Паша?
— Все нормально, Лена. Завтра займись другими магазинами, проанализируй спрос и реализацию… Нет, анализировать буду я, ты просто поговори с менеджерами и дай мне статистику товарооборота по каждому округу.
— Хорошо… А сейчас?
— Поезжай домой, рабочий день закончен.
— Паш, а может быть, мы отметим это?
— Пока что нечего отмечать, Лена.
— Как это нечего?… Слушай, я хотела спросить… А как ты оказался в фирме Булыгина? Что было до этого?
— Ничего особенного.
— Но Булыгин вчера сказал, что без него ты был бы трупом! Что все это значит, Паша?
— Не бери дурного в голову, Лена. До свидания.
— Ну ты… совсем какой-то странный! Да ты хоть понимаешь, кем выглядишь?! — закричала Лена, сил не было сдерживать свои эмоции. Столько сделала, а он прямо как истукан! А ведь старалась ради него. — Мы были вместе, ты трахал меня, а потом и смотреть не желаешь! Я что, такая уж уродина, да? Ты мне честно скажи, чтобы я раз и навсегда поняла!
— Нет, ты красивая женщина.
— Тогда почему?! Из-за той дамы, с чьим портретом ты спишь?
— Но ты ведь… замужняя женщина, Лена, — растерянно сказал Самарин.
— Ах я замужняя?! — еще сильнее разозлилась Лена. — А почему я замужняя, не понимаешь, да?! После той ночи я к тебе каждый день приходила, сидела в кабинете как дура, что-то говорила… А ты вел себя так, как… будто ничего между нами не было! Я назло тебе вышла замуж за этого старого урода, ты же знаешь это!
Самарин тяжело вздохнул и тихо сказал:
— Лен, я служил в артиллерии и однажды, когда наша батарея стреляла на полигоне, стоял в оцеплении. Ну, чтобы люди туда не забредали, коровы не паслись… Ночь сидел в лесу, осенью, сыроежки жарил на костре, тушенку ел, хорошо так было в лесу одному… По рации можно было даже музыку какую-то поймать, ну и разговаривал с другими ребятами. А на следующий вечер приехал АТС, артиллерийский тягач средний, такой вездеход на гусеницах, который собирал ребят, стоящих в оцеплении. Я был последним. Сел в кузов — и поехали. Уже темно было, крутом лес… АТС мчался со страшной скоростью, деревья мелькали за бортом, а механик за рычагами и прапорщик рядом с ним горланили песню, они были пьяны в стельку. А деревья мелькали… так страшно было. Непонятно, как мы умудрялись не врезаться, это же была лесная дорога, извилистая… Если бы врезались в дерево — разбились бы, скорость была километров восемьдесят. И я тогда подумал, что если выживу, все будет нормально. Я выжил, и все у меня нормально… до определенного предела. А потом все получается просто ужасно. Почему, Лена?
— Да откуда я знаю! Странный ты, Паша!
Она в сердцах махнула рукой и стремительно выскочила из кабинета. Дурак, да и только! Ну и пусть! Поедет в ночной клуб, найдет себе красивого мужика на ночь, а он пусть там один на своей даче онанизмом занимается, дурак! Или шлюх каких-то ублажает.
На определенном этапе финансового благосостояния понятия «любовь», «верность», «семья» размываются. Он, имея деньги, может получить полноценную секс-терапию с другой красоткой, ежели пожелает, и она может это — купить себе на ночь красавца. А тогда кто они? Самарин ей пока что никто, к великому сожалению, а отношения с Булыгиным — тупое сожительство, и ничего больше. Не зря же он вчера был почти доволен тем, что она соврала ему про свое самочувствие.
Ну и черт с ними, обоими! Идиоты!
— Габи, у тебя капельки пота на губе, они чертовски сексуально выглядят.
— Да? Вот не знала… Наверное, потому, что брюнетка, со временем у меня там усики появятся, как у бабули. Тебя ужасает такая перспектива?
Он наклонился, облизал ее губы, ласково коснулся пальцами ее щеки.
— Нет. С тобой меня ничего в будущем не пугает, Габи.
— Здорово. Меня с тобой — тоже. Правда, это замечательно, Паша?
— Да. Ты у меня такая испанская москвичка… или московская испанка, что я не чувствую себя за рубежом, правда.
— Как ты дошел вчера, не утомился?
— Нет, шел себе и шел. Правда… какой-то грузовик чуть не сшиб меня, еле успел шарахнуться в сторону. Видимо, не один я был нетрезвый на этой дороге.
— С фургоном? Зеленым?
— Да, верно… А ты откуда знаешь?
— Ох, Паша… Это Хосе, он давно хочет, чтобы я… Да мне плевать на него. Но тебе нужно быть осторожным. Не будем встречаться вечером.
— Я не боюсь никакого Хосе, Габи. Пусть только попробует помешать нашему свиданию!
— Паша, он не совсем нормальный, то есть вроде бы нормальный, но мне сказал, что убьет себя и меня, если я буду с другим. Он следил за нами.
— Габи, тогда тебе нужно быть осторожной. Я уже начинаю волноваться за тебя. Если он такой сумасшедший…
— Ничего он мне не сделает, но тебе нужно быть осторожным, Паша. Не будем встречаться в семь вечера, я просто приду к тебе в номер. Ты хочешь?
— Господи! Ты еще спрашиваешь, Габи? Но я хотел…
— Жди меня в номере, Паша. Ну все, мне пора идти работать. Я пораньше пришла, потому что… просто хотела. Извини, разбудила тебя раньше времени…
— Погоди, Габи! Ну, слушай, какая ты!.. Ну просто фантастическая девчонка!
— Нет, нужно работать.
Она поцеловала его в губы, выскользнула из-под одеяла, принялась одеваться. А он жадным взглядом следил за каждым ее движением. И лишь когда ушла, заперев его дверь снаружи понял, что она ведь рискует своей работой… ради него!