– Я хочу задать вам один вопрос, – сказал судья. – Вы собираетесь давать показания или нет? Если нет, то, пожалуйста, освободите место свидетеля.
Он говорил с раздражением. Едва ли был подходящий момент, чтобы уйти, поэтому Модьун сказал:
– Я буду давать показания, но я оставляю за собой право снова поднять этот вопрос, когда придет время.
Судья повернулся к гиене-прокурору.
– Продолжайте допрос важного свидетеля, – сказал он.
– Как вы попали на борт этого корабля? – спросил прокурор.
– Я прошел по космодрому к одному из нескольких сотен входов. Подошел к подъемнику. Он поднял меня примерно на сто этажей, и я вышел из лифта в коридор. Я был убежден, что благополучно поднялся на борт корабля, и это оказалось правдой, – закончил Модьун.
В зале заседаний стало тихо, когда фактическое рассмотрение дела завершилось. Высокий тощий человек-гиена, который задавал вопросы, казался растерянным. Но через некоторое время он овладел собой и сказал:
– Посмотрите на скамью подсудимых!
Модьун посмотрел в указанном направлении и, конечно, увидел своих четверых друзей-животных.
Прокурор спросил:
– Узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей?
– Я узнаю их всех, – сказал Модьун.
Арестованные с шумом задвигались. Неррл осел в кресле, как будто его ударили.
– Соблюдайте порядок в суде, – резким голосом закричал судья.
Прокурор продолжал:
– Присутствовал ли кто-нибудь из этих людей, – он махнул рукой в сторону обвиняемых, – когда вы шли по космодрому, входили в лифт и поднимались на борт корабля?
С места, где он сидел, человек мог видеть, как напряглись люди-животные, сидевшие на местах для публики. Модьун чувствовал, как многие из них невольно затаили или замедлили дыхание, очевидно, ожидая, что его ответ будет утвердительным. Модьун повернулся к судье:
– Ваша честь, я понимаю, что моему ответу на этот вопрос придается большое значение. Как будто каждый автоматически предполагает, что утвердительный ответ повредит арестованным. Вы тоже так считаете?
Длинное тощее создание наклонилось к нему:
– Ваша обязанность, как свидетеля, только правдиво отвечать на вопросы, – сказал он. – Какие выводы я смогу сделать в окончательном приговоре, определит логика, которой руководствуется суд.
– И все же, – возразил Модьун, – вы – член малочисленной группы, которая захватила все важные государственные посты, включая то, что только люди-гиены имеют право проводить судебное разбирательство и быть присяжными в суде. Поэтому я подозреваю, что ваш приговор может быть не совсем беспристрастным. Если вы сможете убедить меня, что он будет беспристрастным, я с радостью отвечу на вопросы.
– Он будет беспристрастным, – сказал судья.
Модьун покачал головой.
– Боюсь, что мы не понимаем друг друга. Каждый может утверждать, что суд беспристрастный. Но, как вы можете убедить меня, с учетом того, что вы – член узурпирующего меньшинства, что вы не осудите этих арестованных, не выслушав их?
– Я собираюсь снова попросить вас либо давать показания, либо уйти, – холодно сказал судья.
– Я буду давать показания, – сказал Модьун.
– Очень хорошо. Каков же ваш ответ на вопрос?
– Арестованные были со мной, когда я поднялся на корабль.
– Аааааааахххх! – выдохнула аудитория.
Они реагировали, как один. Это был звук единого вздоха, как будто много существ одновременно вздохнуло.
Судья опустил молоток, призывая к порядку. Когда, наконец, в зале заседаний снова воцарилось молчание, Модьун сказал адвокату:
– Видите, я обнаружил, что связь четырех арестованных со мной считают важной уликой против них.
– А что же еще можно предположить? – спросил судья, едва скрывая торжество.
Человек посмотрел на него с сожалением.
– Предположение, что я сопровождал их, не может служить обвинением. Предположим, что, хотя они были со мной, они не знали о моих намерениях. – Модьун махнул рукой: – Может существовать множество подобных предположений.
Судья кивнул прокурору.
– Продолжайте допрос этого свидетеля и особенно обратите внимание на те вопросы, которые он поднял. Кажется, в конце концов, он собирается отвечать правдиво, поэтому добейтесь от него правды.
В этом был смысл, Модьун должен был с этим согласиться. Хотя он мог рассуждать о правде философски, он не собирался лгать о действительно происшедших событиях. Прокурор выжимал из него одно признание за другим. В конечном счете он сказал: да, четверо обвиняемых заранее знали, что он намеревался попасть на борт межзвездного экспедиционного корабля. Да, действительно, один из обвиняемых предложил это, а другие согласились с его планом.
Когда Модьун закончил, судья посмотрел на адвоката.
– Есть вопросы к вашему свидетелю, сэр?
– Нет, – был ответ. – Я, действительно, не вижу смысла в том, чтобы терять время, продолжая судебное разбирательство.
– Я согласен с вами, – сказал судья.
После этого он повернулся к арестованным.
– Встать! – скомандовал он.
Четверо обвиняемых нерешительно встали.
Судья продолжал:
– Ваша вина установлена этим свидетелем, – начал он.
– Эй! – громко сказал Модьун.
Судья не обратил внимания и уверенно продолжал:
– Я приказываю, чтобы вас четверых отвели в камеру…
– А как насчет присяжных? – закричал Модьун. – Это же суд присяжных.
– … и держали там одну неделю, пока вы будете ждать ответа на апелляцию в верховный суд. Если верховный суд вас не помилует, то ровно через неделю с этого дня вы будете расстреляны группой стрелков, использующих оружие N.
Он махнул рукой полицейским, которые стояли рядом с заключенными.
– Уведите осужденных, – приказал он. Теперь он повернулся к Модьуну и сказал вежливым тоном:
– Я хочу поблагодарить вас за честные показания, которые помогли установить истинную виновность четырех осужденных, и нам теперь необходимо провести дальнейшую бюрократическую процедуру.
– Да, – с сомнением сказал Модьун.
19
«Я сделал все, что мог», – так казалось Модьуну. Не нужно делать ничего больше, просто дать событиям идти своим чередом.
Но весь остаток дня судебного заседания тело Модьуна оставалось неприятно разгоряченным. Это, конечно, результат безрассудства его желез, которое не мог выносить идеальный с точки зрения философии мозг. Что касается привязанности его тела к Руузбу и остальным, то самым нелепым выглядело то, что Модьун встретил их совершенно случайно.
«Я не выбрал их за особые качества, которые потом обнаружил в них».
В день выхода из-за барьера Модьун остановил автомобиль с четырьмя пассажирами и занял одно из двух свободных мест. Вот и все. Не было разницы между этими четырьмя в автомобиле и любыми другими людьми-животными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});