Читать интересную книгу Первая мировая война - Максим Оськин

Непосредственно армаду первого эшелона вторжения (русское военно-политическое руководство, как и противники и союзники, намеревалось вести только наступательную войну, дабы окончить войну за шесть-восемь месяцев с начала открытия военных действий) составляли перволинейные части (войска мирного времени), пополненные мобилизованными запасными. Именно эти дивизии и корпуса немедленно распределялись между фронтами и армиями, разворачиваемыми против неприятеля.

Характерно, что при укомплектовании дивизий и корпусов, следующих на театр войны, русское военное ведомство совершенно не учитывало того обстоятельства, что на войне, как и везде, «кадры решают все». Те люди, что прежде прочих прибывали на пункты сбора запасных внутри Империи, соответственно и первыми отправлялись в войска: не разделяли военного опыта рядовых и унтер-офицеров. Напротив, усиление рядового состава перволинейных дивизий унтер-офицерским составом запаса должно было повысить ударную мощь русского кулака в первых операциях. Также вся без исключения масса призванных в начале мобилизации людей состояла из запасных, то есть уже ранее служила в армии (не служившие зачислялись в ополчение II-го разряда, призыв коего на фронт вообще не предусматривался).

Объявший страну патриотический подъем был столь велик, что явка на призывные пункты не падала ниже девяноста процентов, а во многих местах для прохождения военной службы явилась масса добровольцев, превысив тем самым запланированный военным ведомством лимит. Такое положение наблюдалось даже в Польше, где русские военные власти рассчитывали на большой недобор призывников-поляков. В связи с тем, что перед военными властями оказался выбор, первыми в действующую армию отправлялись лица, еще недавно служившие в армии (то есть в последние годы перед войной), и «кадры»: унтер-офицеры запаса.

Подразумевалось, что эта мера до возможного максимума усилит перволинейные войска, «разбавляемые» запасными. Озаботиться сохранением унтер-офицерского (сержантского) и фельдфебельского (старшинского) состава русское военное ведомство не удосужилось. В итоге в тех полках, что 7 – 12 августа перешли государственную границу с Германией и Австро-Венгрией, огромное количество унтер-офицеров оказалось на должностях рядовых.

Подобный момент наблюдался во всех государствах. Однако в Германии значительное количество унтер-офицеров запаса отправлялось в резервные корпуса и в запасные части, предназначенные для подготовки резервов. Но в любом случае, надо сказать, что процент унтер-офицеров и фельдфебелей (что запаса, что сверхсрочнослужащих) в Российской империи всегда был гораздо ниже, нежели в прочих великих державах Европы. Так, по сравнению, например, с Германией, число сверхсрочнослужащих в России было меньшим в шесть-восемь раз. Это обусловливалось как более низким уровнем дохода в армии, так и положением военных в российском обществе, которое сильно пошатнулось после 1905 года.

Пехота выдвигается к границе

Понятно, что именно те люди, что должны были бы составить костяк вооруженных сил в солдатском составе и были выбиты в первые же полгода войны (в 1914 году, еще до периода тяжелейших поражений 1915 года, русская армия потеряла более миллиона человек). В то же время в Германии и под ее влиянием в Австро-Венгрии часть унтер-офицеров запаса сразу отправлялась в тыловые части, дабы готовить пополнения для войск на передовой. В России же обошлись тем штатом, что предусматривался для запасных батальонов пехоты, согласно военному законодательству. В результате уже в ноябре 1914 года действующая армия будет получать отвратительно подготовленные пополнения, которые явятся скорее балластом, нежели усилением сражающихся войск.

Причина такого положения дел, когда русские сразу выставили в поле всю массу уже подготовленных людей, не оставляя почти ничего «про запас», объясняется, во-первых, тем, что русское командование жаждало раздавить неприятеля в первых же сражениях, несколько забыв о том, что помимо доблести войск требуется еще и воинское искусство их командиров. Во-вторых, как уже говорилось, в России полагали, что война продлится сравнительно недолго, а значит, фактически хватит и тех людей, что были призваны в вооруженные силы по мобилизации. В-третьих, действующая армия в пять миллионов штыков и сабель, пусть даже не выставленная в поле вся разом, а постепенно подходившая из глубины империи, представлялась столь чудовищной, что, как казалось, ее просто не могло не хватить для безусловной победы.

Между тем русские второочередные дивизии (то есть составленные в подавляющем большинстве из запасных военнослужащих), как правило, распылялись по крепостям и важным пунктам. Сделав один шаг, русские генералы позабыли о втором: вместо того, чтобы, согласно собственному же планированию, бросить в бой все, что только будет под рукой, часть войск заведомо исключалась из борьбы, позволяя, следовательно, противнику добиваться равенства в силах на большинстве участков военных действий, а то и превосходства на решающих направлениях. А ведь именно такие дивизии, действительно уступающие в своей боеспособности перволинейным частям, должны были прикрывать коммуникации, охранять тылы, служить ближайшим источником пополнения для понесших большие потери подразделений. Лишь в одной только 3 й армии Юго-Западного фронта перволинейные армейские корпуса сразу же получили по третьей второочередной дивизии (всего в начале августа на российской западной границе оперировало шесть, а затем семь армий). Эта армия и одержала первую победу против австрийцев.

Конечно, придача лишних людей не могла повысить артиллерийской мощи армейских корпусов (артиллерийские батареи и даже пулеметные команды во второочередных дивизиях в начале войны, как правило, отсутствовали), но во встречных боях, которыми изобиловали первые операции, каждый штык был на счету. Кроме того, второочередные дивизии могли быть вполне использованы на пассивных участках, либо же при блокаде укрепленных пунктов неприятеля, для штурма которых не было или сил, или времени. Об этом также не подумали. Итог – в первых наступательных операциях русская действующая армия потеряла то, что невосполнимо в короткие сроки времени и, как правило, вообще вряд ли восполнимо в ходе самой войны – кадры.

Его Императорское Высочество Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич

Вследствие медленности русского сосредоточения последовательная готовность русской действующей армии определялась в пятьдесят процентов всех сил и средств на 15 – 20-й день мобилизации, семьдесят пять процентов – на 20 – 27-й день, сто процентов – на 36 – 40-й день. Войска с Дальнего Востока и из Восточной Сибири подходили на 60 й день. Между тем требовалось оказать помощь Франции как можно быстрее: немцам требовалось всего полтора месяца, чтобы разгромить Францию. Таким образом, русские были обречены на начало военных действий и наступление в неприятельские пределы, не дожидаясь окончания развертывания. Как видим, в первых операциях первоначально должна была принять участие не более половины предполагаемой численности русской действующей армии, и еще четверть могла быть влита в сражающиеся войска уже в ходе этих операций.

Развертывание русских армий против Германии и Австро-Венгрии предусматривало создание двух групп армий – называемых в России фронтами, – сосредотачиваемых для вторжения в германскую Восточную Пруссию (Северо-Западный фронт) и австрийскую Галицию (Юго-Западный фронт). Сосредоточение русских армий близ государственной границы прикрывалось войсками прикрытия. А именно – пехотными дивизиями тех армейских корпусов, что дислоцировались близ границы, а также конницей. Русские кавалерийские дивизии в мирное время содержались в полном составе, то есть конница вышла в поход практически без пополнения ее запасными. Это и обусловило высокие боевые качества русских кавалерийских дивизий. Участник войны говорит, что прикрытие сосредоточения – это «работа двадцать четыре часа в сутки; десяти– и двенадцатичасовые передышки – лишь исключения, случавшиеся разве в неделю раз»[73].

Борьба с двумя противниками сразу и география западной российской границы (Полесье, разделявшее театр военных действий на две части) позволили русскому военному руководству еще задолго до июля 1914 года предусмотреть более удобную и управляемую организацию – фронты. Именно этой организации не хватит немцам в августе 1914 года в период вторжения во Францию, так как германская Ставка, располагавшаяся в 250 км от правофланговых армий, не сумеет скоординировать организационно разобщенные действия сразу семи германских армий, действовавших на Западном фронте. Итогом станет проигрыш битвы на Марне и всего шлиффеновского блицкрига.