К осени 1894 г. стало очевидно, что состояние императора Александра III безнадежно, и Алисе Гессенской становится ясно, что она выходит замуж уже не за наследника, а за императора огромной России. Алису срочно вызывали в Ливадию, прервав ее лечение раньше отведенного срока. Состояние ее здоровья не изменилось к лучшему, но для влюбленного наследника это не имело существенного значения. В его дневниковых записях, наряду с темой болезни и приближающейся кончины отца, значительное место занимают упоминания о состоянии ног «бедной Алике». 14 октября 1894 г. он записывает в дневнике: «Алике ехала в коляске, т. к. надо беречь ее ноги, чтобы боли не возобновились»211. 19 октября 1894 г., за день до смерти отца, он упоминает: «Побоялся за ее ноги, чтобы она не устала лезть наверх».
Николай и Александра Федоровна, ждущая ребенка. Фото 1895 г.
Позже английские родственники, хорошо зная о больных ногах императрицы Александры Федоровны, прислали ей «механический экипаж». Это был четырехместный электромобиль «Colombia», на котором она ездила по парку212. Но чаще для этих целей использовалась обычная инвалидная коляска.
20 октября 1894 г. умер император Александр III, и принцесса Алиса Гессенская стала невестой русского императора Николая II. Но, несмотря на весь груз забот, свалившийся на молодого монарха, тема здоровья жены продолжала оставаться одной из главных в его дневниковых записях. В день свадьбы, 14 ноября 1894 г., царь записал в дневнике: «Завалились спать рано, т. к. у нее сильно разболелась голова»213. Характерно, что запись, сделанная в день свадьбы, добавляет еще одну медицинскую тему для дневников царя – это постоянные изнуряющие головные боли молодой императрицы. Поначалу в дневнике он фиксировал каждое ее недомогание. В записях за ноябрь и декабрь 1894 г. Николай без конца упоминал об этом: «За обедней бедной Алике сделалось дурно, и она вышла… У Алике разболелась голова»; «Алике легла раньше, т. к. все еще не чувствовала себя еще хорошо»; 29 января 1895 г.: «Дорогая Алике проснулась с головной болью, поэтому она осталась лежать в постели до 2-х»; 3 марта 1895 г.: «Гулял один, т. к. Алике лежала в постели до 12 ч.»; 5 марта 1895 г.: «Алике осталась лежать и завтракала в постели… Алике легла пораньше»; 9 апреля 1895 г.: «К несчастью, у дорогой Алике продолжалась головная боль целый день» (с 8 апреля по 16 апреля) и «Только теперь, после целой недели, у нее прошли головные боли!»214.
В результате больные ноги молодой императрицы, заставлявшие ее прибегать к инвалидной коляске, бесконечные головные боли, приводившие к тому, что она целыми днями оставалась в кровати, вызывали недовольство невесткой со стороны вдовствующей императрицы и досужие сплетни, которыми она будет окружена до конца своих дней. Начались разговоры о том, что молодая царица не в состоянии родить здорового наследника. Безусловно, эти факторы медицинского характера, из которых никто не делал поначалу секрета, учитывались в политических интригах конца XIX в.
Взаимоотношения с родственниками
Уже в первой четверти XIX в. семья Романовых благодаря многочисленным детям императора Павла I стремительно разрослась. Девочки, как правило, уезжали из России в Германию. В свою очередь, из Германии в Россию приезжали другие девочки, выросшие при карликовых дворах многочисленных германских герцогств, княжеств и королевств. Эта традиция сохранялась вплоть до начала XX в. В результате к концу XIX в. российский Императорский двор не только разросся сам по себе, но и оказался связанным тесными династическими узами со многими европейскими дворами.
Родни было много, как в России, так и за ее пределами. Как и у всех, у императорской семьи отношения с родней складывались по-разному. С одними – очень теплые и дружеские, с другими – холодные и официальные. Но, вне зависимости от личных симпатий и антипатий, на большие праздники, похороны и коронации все собирались вместе. Собравшись, обсуждали сложные межгосударственные проблемы, сплетничали и злословили, присматривали будущие партии для своих детей, интриговали, просили денег… Но при всей пестроте взаимоотношений личностные качества российских самодержцев, выстраиваемый ими «сценарий власти» определял некую стержневую линию во взаимоотношениях с ближней и дальней родней.
Великий князь Михаил Павлович.
И.Н. Крамской
При Николае I лично порядочный и твердый император установил такие правила взаимоотношений между родственниками, что никому не могло прийти в голову нарушить возрастную и династическую субординацию. Россия оставалась полуфеодальной империей, которая еще не была заражена ядом буржуазной демократии и революций. И, конечно, никто из великих князей, тогда еще немногочисленных, не мог и подумать о возможности морганатического брака. Хотя прецеденты имелись. Тем не менее «правила игры» во взаимоотношениях между родственниками, установленные Николаем Павловичем, жестко соблюдались вплоть до его смерти. Безусловно, симпатии и антипатии присутствовали, но это держалось глубоко под спудом, и длительное царствование не омрачилось ни разу серьезным династическим скандалом. Самый близкий родственник Николая I, его верный многолетний соратник – младший брат великий князь Михаил Павлович. Они вместе росли и были близки по своим взглядам на жизнь. Михаил Павлович отлично понимал свое место в семейной иерархии и вел себя безупречно в отношениях со старшим братом-императором. Тем не менее, при всей корректности отношений на людях, Николай и Михаил Павловичи периодически «искрили» наедине. Дочь Николая Павловича вспоминает, как они спорили, как Михаил Павлович впадал в ярость и «начинал кричать, Папа в свою очередь выходил из себя, после чего дядя предлагал уйти в отставку …такие сцены обижали Папа, оттого что он любил своего брата и всегда оберегал его»215.
Николай Павлович держал свою стремительно разраставшуюся родню и сановников, окружавших трон, «в кулаке», жестко пресекая малейшие вольности, которые, по его мнению, могли нанести урон чести императорской фамилии. К таким эпизодам можно отнести случаи «высочайшей контрабанды». Барон Корф описывает эпизод, когда старшая сестра царя великая княгиня Мария Павловна воспользовалась дипломатической почтой, отправив с фельдъегерем «контрабандную» посылку в адрес Канцелярии Министерства иностранных дел на имя министра графа К.В. Нессельроде. Следует еще раз подчеркнуть, что это была старшая сестра Николая I, ставшая в замужестве герцогиней Саксен-Веймарской. Ее герцогство – крохотное, и желание, по немецкой скаредности, «сэкономить на таможне» вполне понятно. Однако фельдъегерь прежде Петербурга заехал в Гатчину с пакетом к Николаю I. Тот поинтересовался, что он везет еще, и приказал принести все пять пакетов. Видимо, у осведомленного царя появилась информация о «дипломатическом» контрабандном канале. Поэтому Николай Павлович сам вскрыл объемистый пакет старшей сестры, обнаружив там фрак и брюки. Примечательно, что содержимое пакета адресовалось фрейлине Ю.Ф. Адлерберг, подруге детства Николая Павловича.
Николай Павлович немедленно вызвал в Гатчину начальника петербургской таможни Ильина с двумя досмотрщиками. Таможенники вскрыли все остальные пакеты. Согласно таможенных правил, всю «высочайшую контрабанду» конфисковали, наложив штраф на фрейлину в 630 руб. серебром. Кроме этого, наказали посла в Берлине, и император лично сделал выговор министру иностранных дел графу К.В. Нессельроде216.
Надо заметить, что столь жесткая реакция Николая I на «высочайшую контрабанду» не случайна. Тот же Корф описывает еще один подобный эпизод, произошедший несколько ранее. Статс-дама Елизавета Алексеевна Паскевич-Эриванская, супруга генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевич-Эриванского, которого Николай I глубоко уважал и называл в личных письмах «отцом-командиром», прислала в Петербург своим зятьям разных гостинцев в запломбированных ящиках. Их должны были вскрыть в Петербурге. Зятья, получив посылки сами, без таможенных чиновников, сняли пломбы. Это стало известно, поскольку министр финансов счел необходимым доложить о нарушении закона. И, несмотря на все личные и давние отношения с семьей фельдмаршала, Николай I приказал взыскать колоссальный штраф в 17 ООО руб. серебром, говоря, что чем выше звание, тем более должно подавать пример уважения к законам. Эти эпизоды, конечно, получили широкий резонанс, и «высочайшим контрабандистам» пришлось поумерить свои аппетиты.
Период правления Александра II дает больше информации для анализа родственных взаимоотношений как в самой императорской семье, так и в ее родственном окружении. Александр II продолжил практически все семейные традиции своего отца. На протяжении всего его царствования по воскресным дням проходили обязательные фамильные обеды в Зимнем дворце, «на которые приглашалась вся наличная Императорская фамилия»217.