Читать интересную книгу Византия. Быт, религия, культура - Тамара Райс

Разведчики и шпионы собирали информацию о передвижениях неприятеля. Так, редкостная беспечность в 1071 году дорого обошлась императору Роману Диогену: выступив с большой армией против турок-сельджуков, он не стал посылать разведчиков вперед, и все войско попало в ловушку и было разбито сельджуками у Манцикерта, а сам император попал в плен. Однако в общем византийская разведка хорошо управлялась и часто использовалась. До X века императоры сами вели свои армии в бой; их личные штандарты вселяли в солдат храбрость. В походе императора сопровождали герольды и большой кортеж прислуги. Они путешествовали с огромным багажом, возя с собой множество драгоценных вещей. Императорская палатка всегда выделялась размером и великолепием. Ее украшали дорогими коврами и сосудами. Она потрясала не только красотой, но и размерами. Однако армии и императорским телохранителям часто не удавалось защитить ее от захвата врагом, охочим до трофеев. Роман II (1028–1034), разбитый арабами, бежал, бросив, если верить Пселлу, «палатку, набитую ожерельями, браслетами, диадемами, жемчугом и драгоценными камнями». За два века до того болгарский хан Крум обнаружил эквивалент 4,5 миллиона фунтов стерлингов армейского жалованья в захваченном им лагере, который бросил неприятель. Пленников убивали редко. Нижних военных чинов делали рабами, а высоких отпускали за выкуп. Во время переговоров принято было давать и брать заложников, чтобы избежать обмана.

Для передачи новостей с поля брани в столицу использовали гонцов, но их было немного, и солдатам, вернувшись с фронта, надлежало рассказывать всем о сложившейся ситуации. Если бы дух армии был выше в XIV и XV веках, туркам, возможно, не удалось бы дойти до азиатского берега Мраморного моря, откуда они смогли разгромить защиту Константинополя. Но начиная с XI века стойкость армии пошла на убыль. Частично в этом виновато уменьшение числа новобранцев из армян и исавров, а это было, в свою очередь, вызвано постепенным распадом фем и, следовательно, потерей очень важных земель, которые сначала захватили сельджуки, а потом турки-османы, а также продажей их крупным землевладельцам, которые жаждали расширить и без того огромные поместья. В 1096 году после прихода и ухода крестоносцев Первого крестового похода Алексей I Комнин попытался остановить разложение в армии и восстановить ее силу, обратившись к нации с призывом предоставить материалы и рабочие руки для строительства мостов и кораблей и, кроме того, потребовав снабжать войска на марше бесплатным хлебом, обеспечивать кровом и транспортом. Эти меры сделали армию крайне непопулярной среди гражданского населения, и именно в то время, когда набор новобранцев был и так затруднен. Снова, как раньше, пришлось приглашать наемников в больших количествах и за очень большие деньги. В XII веке правительство пошло на отчаянный шаг. Чтобы привлечь офицеров в армию, решили сделать службу прибыльной, давая им поместья на субсидиях с некоторыми условиями. Эта система, называвшаяся «прония», использовалась для поощрения гражданских лиц. Хозяин поместья-пронии получал его до конца жизни. Он не мог его завещать, но, пока служил, и земля, и крестьяне, которые на ней жили и работали, принадлежали ему. Его крестьяне платили ему все налоги и сборы, а он сам ничего государству не платил. Право собирать деньги со своих крестьян и получать доход со своих угодий помогало такому человеку разбогатеть. Взамен, однако, владелец пронии должен был служить в армии, прибывая туда полностью вооруженным и на коне в сопровождении требуемого числа солдат. Эта уступка не принесла желаемых плодов, и при Михаиле VIII (1259–1282) был добавлен еще один стимул. Воинскую пронию сделали наследуемой. Это решение имело неожиданный, но, без сомнения, предсказуемый итог: землевладельцы осели в своих поместьях, поскольку такое послабление освобождало их от необходимости бороться за увеличение дохода. В результате к XIII веку практически вся аристократия была освобождена от уплаты земельного налога, и карьера на военном поприще стала считаться непривлекательной. Гражданское население настолько невзлюбило военных, что с того момента до 1354 года, несмотря на обязательный призыв и из частных, и из церковных поместий, армия в основном состояла из наемников, а владельцы проний покупали себе освобождение от службы. Жалованье наемников опустошало государственную казну. В отчаянии Андроник II (1282–1328) повысил налоги, взимаемые с гражданского населения, и уменьшил численность армии до чисто символической. Он сократил кавалерию до 3 тысяч человек, 2 тысячи из которых стояли в Европе, и всего лишь тысяча осталась, чтобы противостоять туркам в Азии. Неудивительно, что османы сочли возможным продолжить давление на византийцев, а те никоим образом не могли остановить их.

Византийский флот всегда был скромным, однако играл жизненно важную роль в защите страны, неоднократно спасая ее от вторжения врагов и помогая коммерческому флоту стать хозяином Средиземного моря, по крайней мере до того периода, когда венецианские и генуэзские торговые флоты не изменили баланс в свою пользу. Византийский флот приобрел особое значение с усилением арабов. К 698 году он стал не только мощным кулаком вооруженных сил, но завоевал такой политический авторитет, что сумел свергнуть императора Леонтия и заменить его с помощью фракции зеленых на адмирала флота. Но когда арабский флот пришел в упадок, византийский тоже утратил силу. Его слабость была использована как повод урезать жалованье моряков, которое стало самым низким во всех войсках. В IX веке «друнгарий», то есть адмирал флота, занимал низшую ступень в порядке старшинства из всех военных стратегов, но в X веке с нарастанием угрозы со стороны киевских варягов он поднялся по значимости до доместика военной схолы и, таким образом, стал выше всех армейских и флотских командиров. Главнокомандующий флота назывался «стратег карабизиани».

На сегодняшний день у нас очень мало информации о судах, на которых ходили византийцы, но подводная археология может в будущем расширить наши познания. Они называли свои боевые корабли дромондами. Самым используемым из них, вероятно, была дирема. Размеры ее могли меняться. Требовалось от 100 до 300 человек, чтобы управлять ею. Более быстрое судно, бирема, очень похожа на галеон. Более скоростные корабли меньшего размера выступали в качестве помощников для крупных судов, сигнализируя флажками и огнями, которые были обычными способами связи между судами, идущими по морю.

С самого начала набор новобранцев во флот был сопряжен с еще большими трудностями, чем в армию. В 690 году при Юстиниане II ощущалась такая нехватка моряков, что император решил переселить христианский народ маронитов с их исконной земли в Северной Сирии на берега Пелопоннеса, Кефалонии и Эпира, чтобы забрать его мужское население во флот. В обмен на это «призывник» получал такие же выгоды, какие предоставлялись солдатам, служащим в приграничных областях. Они становились владельцами фем, но, как и в пограничных и регулярных войсках армии, было проведено четкое различие между имперским флотом и флотскими фемами. Так, императорский флот базировался в Константинополе, но флотские фемы, которые со временем появились и в Малой Азии, и в юго-западных прибрежных районах, и на юге Малой Азии, и в большинстве областей Греции, часто привлекались для укрепления императорского флота дополнительными силами. В XI веке после заключения мира с Киевской Русью флоту было разрешено уменьшить свои ряды. Впоследствии он так и не восстановился после регресса и поэтому не смог соперничать с генуэзским и венецианским флотами. Снова взойдя на трон в 1261 году, Михаил VIII подарил генуэзцам район Галата в Константинополе для проживания, а также право пользоваться проливами Босфор и Дарданеллы. Эту уступку трудно переоценить, так как она передала торговлю на Черном море в руки генуэзцев.

Его преемник, Андроник II, считал, что может верить обещаниям генуэзцев. Поэтому он решил сократить флот до 20 трирем, которые в основном использовались для церемоний. Корабли военно-морского флота Византии разоружались, и сотни моряков вынуждены были выбирать: оставить службу ради иного заработка, записаться в турецкий флот или пойти работать на частное судно. Многие предпочли два последних варианта, чтобы не прощаться с морем, несмотря на то что им пришлось бы поднять оружие на своих сограждан и христиан. Пираты всегда мешали судоходству в Средиземном море. Если их удавалось поймать, византийцы отправляли их в специальную тюрьму на острове. Убежать оттуда было настолько сложно, что Михаил V (1041–1042) заключил туда своего дядю Иоанна, боясь, что этот интриган может выбраться из любого другого заточения, чтобы снова устроить заговор против племянника.

Глава 6