— Честно говоря, в последнее время не очень, — признался он. Его звали Алан Уоркмен, высокий и сильный. — Старик Донвэй сошел с ума, честное слово. Я вам скажу, только между нами. На том побоище, когда завалили всех членов банды «Адепты дьявола», нашли труп его сына. Он там тоже был, оказывается, участвовал в их мерзких ритуалах. Такой скандал был! Наш священник из церкви святого Михаила отказался отпевать их, пришлось за большие деньги звать откуда-то издалека. Так вот, старик Донвэй после этого слегка повредился умом. Совсем забросил дело, его сыновья тоже уехали. Наша мастерская разваливается на глазах. Поэтому я и хочу перейти к вам. У вас тут много работы, как я погляжу.
Я обещал подумать, поговорить со Стиви и предложил прийти завтра. Кстати, почти со всеми клиентами я разговаривал насчет уровня преступности в городе. Как им кажется, повысился или понизился он?
Люди затруднились ответить. Некоторым показалось, что стало полегче. Другие пока ничего не заметили. Пока я откручивал болты и гайки, то как раз размышлял над этим.
— А чего ты все этим интересуешься? — спросил Фостер, когда пришел после обеда. — Зачем тебе это? Ты что, диссертацию пишешь по преступности в Бруксайде?
Он менял масло в двигателе у другой машины, но подъемники стояли рядом и мы часто болтали во время работы.
— Можно сказать, и так, — ответил я. Сам в это время думал о другом. В любом случае, кажущееся сейчас перемирие мнимое. Ист-Бруксайд слишком лакомый кусочек, чтобы его так просто оставили в покое. — Интересно же, как все будет дальше? Удастся ли у нас наладить спокойную жизнь?
Фостер сплюнул на дно ремонтной ямы, на что я ему обычно всегда делал замечания. Но он парень резкий и самоуверенный. Среднего роста, крепкий, с небольшим брюшком и почти полностью облысевший.
Помимо машин, истинной страстью Фостера были ставки на ипподроме и гонках, еще он неплохо играл на бирже. Постоянно таскал с собой газеты с финансовыми сводками и анализировал показатели биржи. В двадцать первом веке он, несомненно, торговал бы криптовалютой.
Впрочем, хоть он играл по-крупному и рискованно, но денежки у него имелись. Недаром он сразу согласился выкупить долю в нашем бизнесе в ремонтной мастерской.
— Это ты что, наслушался всяких сказок про этого психа-одиночку? — скептически спросил напарник. Он достал канистру с маслом и поднялся из ямы к капоту автомобиля. — Я тебе скажу так, скоро его поймают и подвесят за яйца на ближайшем фонарном столбе. Или утопят в Гранд канале и мы пойдем смотреть, как вытаскивают его труп. Он действует слишком открыто, рано или поздно его поймают. Или банды или полиция.
Все верно. Меня могут найти в любой момент. Поэтому я и решил пока затаиться и показать склонность к легального бизнесу. Чтобы меня не поймали во время моих невинных шалостей.
— Я бы на его месте просто дал бы объявление в газете, — продолжил Фостер, закручивая гайку под капотом. — Те, кто хочет, пусть отправляют ему письма до востребования и жалуются на банды, которые их притесняют. Это будет, почти как у супергероев в комиксах.
Я усмехнулся. Ну да, как же, мне только этого не хватало, разбирать письма от поклонников и спасать их от настоящих и мнимых опасностей. Это еще не считая проблем с логистикой, когда меня могут легко поймать во время получения посылок.
— Да, если увидишь его, передай свою идею, — предложил я в ответ. — Может быть, он так и сделает.
Фостер уронил гайку на пол и это не улучшило его настроения. Он злобно проворчал, что надеется никогда в жизни не встречаться с этим уродом в маске колдуна.
Мы работали до позднего вечера, когда перед самым закрытием мастерской приехал парень на бежево-коричневой «Шевроле Блейзер К5». У него надо было проверить тормозную систему и заменить колодки, я согласился помочь, хоть и устал, как собака.
По ходу дела мы разговорились насчет войны банд и Усмирителя и парень печально сказал, что не верит в эти сказки.
— Как все было, так и осталось, — он покачал головой. — Ничего не изменилось. Мне кажется, все рассказы про Усмирителя это рекламная выдумка. Скоро мы увидим, как он моется шампунем фирмы «Коллинз» и пьет газировку «Лесная ягода». А банды как стреляли на улице, так и стреляют.
Что-то в его голосе насторожило меня и я спросил, о чем он таком говорит. Может, имеет ввиду что-то конкретное.
Скорее всего, прибыл из территории Вест-Бруксайда, там, где хозяйничали Охотники. Там до сих пор дикая территория. Я туда еще не добрался.
Если я сейчас еще займусь и Охотниками, тогда мне точно несдобровать. Они меня придавят вместе с Альянсом. Это будет единственный случай, когда две банды объединятся вместе. Против общего врага.
Из-за меня. Я буду радоваться на том свете. Впрочем, нет. Это сомнительный повод для радости. Лучше я пока останусь живым.
Неизвестно, предоставят ли мне снова такую привилегию. Опять нырнуть в чужое тело. В альтернативном мире. Могут и забыть.
Так что, я пока займусь только Альянсом. Охотники потом.
— Как «о чем»? — переспросил парень в ответ. — Понятно. О бандах в Ист-Бруксайде. Тут, неподалеку. Хозяйничают. Не дают проходу.
Я не поверил ушам. Как это неподалеку?
— Ну-ка, расскажите подробнее, сэр, — я устанавливал ему новую магнитолу. Сидел в салоне на кожаном сиденье и разбирал приборную панель. Так что времени хватало. Тут работы еще на полчаса. — Вы сейчас говорите про Альянс угнетенных, конечно же?
Он покачал головой. Оглянулся. Но мы уже одни. Фостер ушел домой. У него режим. Ложится спать по строго определенному времени, ровно в десять часов пятнадцать минут вечера. Перед этим пьет стакан чича-де-хора, кукурузного пива, с добавлением ломтика лимона и двух ложек сахара.
— Я про банду «Бродяг с 23 улицы», — сейчас парень заговорил шепотом, как будто нас мог послушать посторонний. Он на мгновение замолчал, проглотил слюну и затем снова продолжил шептать, словно заговорщик: — Вы что, никогда не слышали про нее? Их логово находится на бульваре Алондра, рядом с галереей современного искусства. Вы, наверное, там не бывали ни разу.
Обижаешь, мистер. Если я автомеханик, это не значит, что я дремучий человек, далекий от культуры. Не надо судить о человеке только по первому впечатлению.
В этой галерее я недавно гулял с Джессикой, слушал лекцию про коренные народы, ранее населявшие эти земли. Кажется, с той поры прошли целые столетия.
Джессика. Иногда хотелось все бросить, позвонить девушке, попросить прощения, приехать и зарыться в ее чудесные волосы, вдыхать изумительный аромат ее тела. Но я держался.
— Вы уверены, что там действительно есть банда? — спросил я, держа в правой руке крышку от аудиосистемы «Квадросоник» на четыре дорожки и с кассетным плеером. Наклонился и постарался приладить к магнитофону. — Не ошиблись? Что-то я не слышал о такой.
Парень поморщился и отодвинулся от меня.
— О чем с тобой разговаривать? Это какие-то бродяги, но очень наглые и свирепые. Может, мне рассказать, как три года назад они забили моего друга металлическими прутами, чуть не убив при этом? Или про то, что недавно они подожгли дом пожилой пары, только за то, что их собака слишком громко лаяла. Теперь, говорят, они взялись за наркотики и берут в свои ряды всякую шваль.
Я замолчал и больше ни о чем не спрашивал. Про банду «Бродяг с 23 улицы» я никогда не слышал. Даже не встречал в записях Грубого Рэда или Южного Ветерана.
Установил магнитолу и включил ее, повернув колесико громкости. В динамиках раздался треск, а потом послышался протяжный и пронзающий душу голос фолк-певицы Роберты Флэк, поющий о том, как она впервые увидела лицо любимого.
Парень улыбнулся и пожал мне руку.
— Отличная работа, то, что нужно. Я тут всякую чушь болтал про банды, ну это просто так. Ты об этом забудь.
Я кивнул и выбрался из огромного просторного салона его пикапа с откидной брезентовой крышей. Тут впервые установлена автоматическая коробка передач и даже, неслыханное дело, есть кондиционер «Аэроген сюрф IV».