— Спасибо за предложение, — произнесла она, отставляя в сторонку свой этюдник.
— Как дела в колледже?
— Начинаю занятия в следующем семестре. — Их взгляды встретились, и Лиз, как обычно смутившись, затараторила: — Все складывается отлично. Время занятий выпадает как раз на те часы, когда Пат будет в школе. Я буду завозить ее в школу с утра и забирать в час пополудни. А рисовать этюды и выполнять задания я стану, как делала и раньше, уложив ее спать. Такое расписание, признаюсь, гораздо удобнее, чем распорядок моей работы в офисе. — Лиз осудила себя за излишнюю торопливость и горячность, несомненно вызванную волнением в присутствии этого мужчины. Снова мне не удается вести себя так, как надлежит взрослой леди, укорила она себя, а вслух продолжила: — Единственная проблема — заставить Пат не опаздывать в школу. Она ужасная копуша да еще с трудом просыпается по утрам…
Ричард никак не прокомментировал услышанное. Лиз еще больше смутилась. Она нервно сложила руки на груди и, чтобы нарушить затянувшуюся тишину, поинтересовалась:
— Что, Пат уже распаковала свои пожитки? — Потом без перехода заявила: — Пойду-ка посмотрю, не забыла ли она чего-нибудь в. Нашем старом доме.
Ричард спокойно заметил:
— Девочка прекрасно справляется сама, не стоит ей мешать обживаться на новом месте.
— Ладно, — тут же согласилась Лиз. И опять повисла тишина. — Через пару минут я буду внизу. — Она как бы вежливо предлагала ему покинуть ее на время.
— Это ваш этюдник? — Ричард взглядом показал на ящик, стоящий у стены. — А можно мне глянуть на ваши работы?
Упаси Бог! Только не это! — молнией пронеслось в ее голове. Но она тут же осудила себя: каждый художник должен быть готовым к публичной демонстрации своих работ. Лиз кивнула в знак согласия. Она придирчиво наблюдала за тем, как Ричард решительно вынимал из большой папки один лист за другим и изучал то, что на нем изображено. Потом он задал вопрос, не глядя на смущенную художницу.
— Я слышал, что творческие натуры весьма чувствительны к критике. К вам такая оценка тоже подходит?
— Да, это так и вообще, и в частности. Поэтому можете спокойно приврать, оценивая мои труды. — Лиз слегка покраснела.
— Признаюсь, я ожидал от вас чего-то более абстрактного…
— О нет, я предпочитаю реалистическую манеру. Вокруг нас столько прекрасного, зачем же пытаться искажать реальность?
— Верно, ничего искажать не стоит в принципе.
Ричард бережно уложил этюды назад в папку. Потом выпрямился и засунул руки в карманы. Девушка в очередной раз осознала, что его присутствие волнует и пугает ее. Слишком ощутима была для нее его мужская суть.
— Мне нравятся ваши работы, — отметил он задумчиво. — В них есть, как бы это точнее сформулировать, заряд своеобразной нервной энергетики, что скорее всего отражает ваше мироощущение. Признайтесь, вы сами когда-нибудь одевались так, как изображенная вами женщина? У меня такое ощущение, что за этим рисунком стоит какая-то скрытая внутренняя жизнь, которую вы не хотите полностью открыть зрителю.
— О чем это вы?
В этом возгласе прозвучал испуг: Ричард сумел понять то, что она, с одной стороны, хотела скрыть от своих зрителей, а с другой, мечтала до них донести. И странный диалог их, когда каждый говорит вроде бы на своем языке, но, тем не менее, оба понимают друг друга с полуслова, продолжился.
— Броские цвета в обыденной жизни, как я заметил, вам не свойственны. А в ваших сюжетах они налицо. Значит, согласно Фрейду, это ваше подавляемое «я». Так что же вам надо в действительности?
— Не знаю, никогда серьезно не думала об этом. Конечно, каждый творческий человек выражает себя в своих произведениях… — Лиз резко оборвала себя: ей не хотелось продолжения разговора в этом направлении.
— Не молчите! Мы затронули очень любопытную тему.
Гленн подался к девушке, что незамедлительно повергло ее в панику. Лиз было мучительно приятно, что это мужское тело так осязаемо близко, что она ощущает все исходящие от него импульсы. И страшно: никогда прежде она не чувствовала ничего подобного. Ричард не мог не заметить ее состояния. Нет, он ничего не приукрасил в оценке ее работ, девушка понимала это. Потому, наверное, его слова и подействовали на нее так, будто он дотронулся до ее трепещущего тела, неосознанно ждущего тепла его рук. Однако он и пальцем ее не коснулся. А если бы вдруг решился? Что за этим может последовать, она могла только вообразить, потому что этой стороны отношений между мужчиной и женщиной толком не знала. Но уже осознала, что хочет знать!
На Лиз не было лифчика, и она с ужасом ощутила, как ее соски приподнялись, затвердели и груди, затрепетав, приподняли тонкую ткань кофточки. А воображение уже четко рисовало картину: твердые мужские губы целуют ее, девичьи податливые, длинные сильные пальцы проникают под одежду и ласкают набухшие груди…
Сказанные Ричардом слова с трудом дошли до Лиз.
— Обед через полчаса.
Низкий мужской голос возвратил ее к действительности. Она была жутко напугана своей реакцией на его близость. Заметил ли он это? Если нет, то вскоре непременно заметит, ведь теперь они будут вынуждены общаться как минимум каждый день, а то и не один раз в сутки. А Ричард спокойно продолжил:
— Повариха — мой, а теперь наш общий ангел-хранитель — готовит что-то легкое. Вас устроит?
Лиз смогла в ответ лишь невнятно прошептать, что они с Пат непривередливы в еде и ему не стоит по этому поводу беспокоиться.
Но тут возникшая за спиной взрослых девочка скорректировала слова своей тети, твердо заявив, что лично она салатов не любит и есть не станет. Лиз и Ричард обернулись к малышке.
— Пат, — тихо произнесла Лиз, очень довольная тем, что появление девочки разрядило обстановку, — я уверена: то, что будет на столе, тебе понравится.
— Вы опять решаете за девочку, что ей должно нравиться, а что нет, — мягко укорил девушку Ричард.
Лиз заметила, что он, как только вошла девочка, немного отодвинулся от нее. Она засмеялась и сказала:
— Это, конечно, не совсем так. Но если бы мы пошли на поводу у Пат, то каждый вечер были бы обречены есть пиццу и другие шедевры из семейства полуфабрикатов.
— Ну и что в этом плохого? — Пат усмехнулась.
Направившийся было к двери Ричард притормозил и, обернувшись, улыбнулся дочери.
— Все хорошо в меру, — резюмировал он итоги кулинарного диспута.
Как только Гленн вышел, дыхание Лиз начало восстанавливаться, а руки перестали дрожать. Но, видно, Пат заметила ее состояние: девочка поглядывала на свою юную тетю удивленно и изучающе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});