реалистичность в созданной немцами легенде для прикрытия основных целей их миссии на основе тренингов по тактической стрельбе, ведь в условиях плохой видимости такие тренировки были практически неосуществимыми и это сразу бросалось в глаза наряду с хорошо известной всем немецкой расчётливостью и предусмотрительностью.
Пилоты размеренно вели свои машины, с каждой минутой продвигая детально разработанную концепцию их общей группы из двух тактических пар сквозь область задач, хронометрировано выстроенных друг за другом. Каждый из них сидел сейчас внутри своей кабины в стильном и невероятно комфортном лётном термокомбинезоне от «ADIDAS» и таком же броском гермошлеме, выполненным в паре с ним в абсолютно индивидуальной дизайнерской расцветке. Уютно погруженные в глубоких пилотных кожаных креслах с ортопедическим рельефом, словно черепахи в панцире, они степенно оперировали функционалом, среди экранов, приборов, множества кнопок и других органов управления, подсвеченных светофильтрами аттенюатора и сочетающимися в единую абсолютно безупречную по своей надёжности систему прогрессивной эргономики, выполненной из нержавеющей стали вперемешку с супер твёрдыми пластиками и скрипучей тугой резиной. Инженерную красоту, осязаемую фундаментальность охвата и притягивающий комфорт джойстиков управления силовой тягой и боковой аэродинамикой можно было сравнить, наверное, лишь только с конструктивным дизайном легендарных пистолетов «Walter P38» или «GLOK 17». Внутренние тонкие механизмы климатических систем абсолютно точно и мгновенно отражали любые изменения по голосовому требованию пилота. Тонкий свист агрегатных систем за толстыми слоями шумоизоляции салона вперемешку с характерным запахом заводского ароматизатора и нежной струёй чистейшего ионизированного воздуха, подающегося из специальных щелей подбородочной части гермошлема напрямую к органам дыхания, наряду с особым пониженным чувством скорости из-за внушительных габаритов машины и высокотехнологичной подвески, создавали непревзойдённый эффект стабильного полёта в каком-то космическом челноке далёкого прогрессивного будущего.
В половине восьмого утра, не выходя из интервалов расчётного времени, группа начала вхождение в зону Трансатлантических гор по направлению к точке сопряжения границ ледника Росса и равнины Бэрда, которая была выбрана из расчёта наиболее геологически приемлемого постепенного перехода из области возвышенного горного плато к нестабильному рельефу шельфовых ледяных пластов. Здесь уже требовалась определённая концентрация внимания, ведь путь выбирался один раз с учётом целого ряда факторов и показателей, поэтому Ганс сразу же взял на себя роль ведущего группы и начал планомерно прокладывать дорогу, используя целый ряд программных систем своего сновигатора, оцифровывающих в определённом алгоритме отсканированную ультразвуковым сонаром матрицу окружающего ладншафта и выбирающих наиболее подходящие параметры обратного маршрута, моментально записываемого в навигационные карты бортовых систем.
Скорость машин упала до предельного минимума в шестьдесят узлов. Двигаться в таком режиме сквозь пояс хребтов предстояло около часа, но Ганс решил, что надёжней будет постепенно продвигаться по моментальному расчёту компьютера, чем постоянно возвращаться с множественными разворотами всей группы и более весомым риском в потере общего времени. Скорость прибавлялась только на открытых участках, редко встречающихся между основным горным массивом, и без использования форсажа. Вся смесь была рассчитана исключительно на боевые манёвры при возвращении назад. Даже здесь пилоты шли молча друг за другом, что создавало настроение полного отсутствия эмоций и глубокого внимательного вовлечения в эпизодическое расчленение каждого отрезка пути. Такое долгое и томительное продвижение их группы в этом районе чем-то походило сейчас на момент легендарнейшего восхождения западно-европейской рысью Первой горнострелковой дивизии «Edelweiss» на Эльбрус под командованием капитана Хайнца Грота 21 августа 1942 года.
— Alles! («Áлес!», «Всё!») — утвердительно произнёс Ганс в эфир свою первую реплику за столь долгий период общего молчания, когда впереди перед его сновигатором между двумя высокими холмами, наконец, открылась огромная белоснежная гладь равнины Бэрда.
Группа встала, выстроившись в стандартную шеренгу. Через некоторое время, после того, как Ганс окончательно завершил все этапы обработки и передачи цифровой информации с центром, он вновь произнёс:
— Итак, карта окончательно сформирована и загружена в навигационные системы всех машин. Во всяком случае, мы будем первыми, кто проверит на практике метод программного расчёта тактической боевой схемы отступления на заданной дистанции. Переходим к второй фазе операции. Группа «Die Wachen» может занять свою позицию. Эберт, Харман, вы знаете, что делать! Удачи вам, парни!
— SiegHeil! («Зиг Хайль!», «Да здравствует Победа!») — донёсся короткий приветственный лозунг в ответ.
Ганс хорошо понимал, что в случае контропераций с противоборствующей стороны они могут уже больше никогда не увидеться. Одной из директив на первом оборонительном уровне была установка «Не выходить из боя до полного поражения противника». В ином осмыслении это специально завуалированное для международных норм гражданского права в мирное время выражение означало «в случае боевого столкновения биться до смерти». Одним из таких приёмов при отказе боевой части у немцев был таран на форсаже, когда машину направляли к цели как ракету на всех максимальных нагрузках и катапультировали себя только непосредственно перед самым ударом. С каждым новым этапом миссии группа всё плотнее приближалась к суровой действительности предстоящих событий. Задание носило настолько серьёзный характер, что абсолютно не подразумевало под собой варианты просто потолкаться друг с другом на сновигаторах у чёрта на куличках, а конечные цели имели непостижимое судьбоносное значение для будущего целых государственных систем с фундаментальным изменением доминирующих позиций в глобальной ситуации технологического прогресса.
Группы разошлись… Теперь одной паре оставалось достигнуть заданных координат и просто ждать на месте, а второй необходимо было преодолеть ещё около ста миль по равнине Бэрда в сторону моря Росса, чтобы зайти на ледник в том же месте, через которое в прошлый раз группа следовала на Конкордию, так как следующий такой же по протяжённости отрезок пути по самому леднику до разлома был уже проверенным и заложенным в карты, что позволяло двигаться по нему в свободном скоростном режиме. В конечном итоге группа «Die Maulwürfe» потратила ещё полтора часа на то, чтобы подойти вплотную к тем самым координатам, которые Фрэя передала Гансу ещё на Конкордии, и ровно в десять часов утра Ганс произвёл общее оповещение о том, что группа приступила к фазе штурма «Базы 211».
Началась разработка местности. Оба пилота покинули свои машины с приборами измерения электромагнитного фона, и через несколько минут был найден эпицентр магнитного излучения, который и создавал сбой компасов на сновигаторах российской группы. Ганс расстегнул молнию и вынул из нагрудного кармана карту. Затем оставив Йозефа стоять на месте и руководствуясь только уровнем разлома, он отошёл в сторону на двести шагов и, достав лазерный дальномер, нацелил его на Йозефа, замерив тем самым точное расстояние. После этого, медленно продвигаясь в том же направлении, он достиг необходимых ему величин, заданных по карте. В эфире прошла короткая реплика: «Kommzumir!»(«Ком цу миа!», «Подойди ко мне!»). Йозеф