Оказавшись в лесу среди 200-летних в два обхвата деревьев, несведущий в лесных делах человек воскликнет: «Какой старый лес!»
Действительно, деревья многих пород в этом возрасте находятся на закате своей жизни. Однако деревья еще не лес, а часть его. По определению Г. Морозова, «лес — сложное общежитие разнообразных организмов, объединенных общностью условий жизни. Это саморегулирующееся и самовозобновляющееся растительное сообщество, которое живет и развивается по присущим ему законам. В своей практической работе человек не может не считаться с ними».
Сплошные рубки полностью убивают этот живой организм. Случается, что после такого потрясения природа очень долго не в состоянии восстановить жизнь на обезображенной площади. По окончании сплошных рубок лесосеки нередко заболачиваются или земля на них покрывается толстой дерниной, сквозь которую древесным росткам уже не достичь живительных почвенных слоев. Порою после сплошных рубок начинаются эрозионные процессы: камнепады, размывы, оползни.
В общем, сплошные рубки резко нарушают естественные природные процессы в лесу. И прежде чем приступить к воспроизводству, природа должна будет немало сил и времени затратить на восстановление той среды, в которой рос прежний лес. А ведь этого можно не допустить, если сохранить во время лесозаготовок хотя бы часть леса. В этом случае на территории сохранится лесная среда и в скором времени все восстановится.
В отличие от сплошных такие неполные рубки носят название «постепенных». В центральных областях России лесхозы широко ими пользуются. Например, в Коломенском лесхозе Московской области постепенные рубки начали проводить уже лет двадцать назад. Ведут их в смешанных осиново-еловых и березово-еловых лесах. Сначала вырубают перезрелую осину и березу, не трогая ель. Освободившись от затемнения лиственных деревьев, она быстро прибавляет в росте, и, что весьма важно, под ее пологом погибает многочисленная осиновая и березовая поросль, не переносящая затемнения. К началу следующего периода рубки — а он наступает через 7–10 лет — смешанный лес превращается в разновозрастный хвойный. В нем лесоводы вырубают старые, отжившие свое деревья, и, омоложенный, он вновь набирает силу. Через 40–50 лет такой лес даст очередной полноценный урожай древесины. Так коломенские лесоводы привели в порядок 500 гектаров территории и заготовили при этом более 100 тысяч кубометров древесины.
В Аркакском лесхозе Татарии постепенными рубками с 1962 года пройдено 1340 гектаров смешанных лесов. Заготовили при этом 104 тысячи кубометров древесины. В первый раз лесники вырубили треть имеющегося в лесу запаса древесины, а через несколько лет еще 45 процентов от первоначального его количества. После окончания последней рубки в лесном квартале оставался практически лишь густой, окрепший под прозрачным пологом разреженного леса хвойный молодняк. Таким образом, в течение 10 лет был вырублен весь взрослый лес, но за это время окреп молодой подрост, имевшийся под его кронами. После первого приема лесозаготовок молодняк постепенно приспосабливался к новым условиям жизни на открытом месте. Проведи сплошную рубку, он, попав из влажной сумеречной прохлады под горячие лучи солнца, погиб бы. Период между первым и вторым приемами рубки оказался для молодняка переходным: за это время у него сменилась теневыносливая хвоя на светоустойчивую, развилась корневая система, а кроны сомкнулись над лиственной порослью.
Технология постепенных рубок несложная. Начинаются они с прокладки 3–4-метровых просек-волоков через каждые 30–40 метров. Это тракторные дороги, по которым за вершины стаскивают спиленные деревья из леса к так называемому верхнему складу, расположенному в 300–500 метрах от места рубки. Бригада из 5 лесорубов при такой технологии заготавливает ежесменно по 30–40 кубометров древесины.
Постепенными рубками удается, не уничтожая живой организм, коим является лес, брать из него то, что успело «отцвесть и умереть». При этом кое-что, конечно, повреждается, кое-что портится, но лес быстро залечивает раны и, как после тяжелой, но нужной операции, снова начинает жить полнокровной, здоровой жизнью. Он быстро восстанавливает запасы убранной древесины за счет молодых деревьев, прозябавших дотоле под пологом отживших свое дремучих старцев.
Ученые считают, что постепенные рубки в 1,5 раза сокращают срок выращивания нового лесного урожая, при этом средства на лесовосстановление и уход за молодым лесом почти не расходуются. Сохраняется и противоэрозионная роль леса, что в горных условиях, а также на берегах рек особенно важно.
Спору нет, выборочно-постепенными рубками заготавливать древесину сложнее и дороже, если исходить из интересов лишь сегодняшнего дня. Но разве садовод, убирая урожай, думает только о том, как бы полегче и удобнее собрать плоды? Нет, он бережно держит в руках нежную ветку, опасаясь повредить ее, так как знает, что от его осторожности зависит очередной урожай. Не беда, что сил при этом затрачивается больше — они окупятся на следующий год.
Что поделаешь! Еще очень богатыми считаем мы себя в многолесье. Поэтому так трудно доказать лесозаготовителям, что необходимо переходить на постепенные рубки. Но для них сегодняшняя копейка оказывается все еще дороже завтрашнего пятака.
Сплошные рубки в многолесной зоне сейчас преобладают. Но даже при них можно сохранить необходимый минимум подроста, способного возродить лес. Стоит лишь побеспокоиться о молодых всходах, которые растут под деревьями. Древесины в этих крохотных деревцах почти нет, но жизненной силы уже достаточно для того, чтобы основать новый лес. На некоторых участках молодых всходов много, иногда очень много. Число их определяется даже не десятками, а сотнями тысяч. И что ценно — каждое молодое дерево, выросшее естественным путем в лесу, уже сдало несколько экзаменов на право жить. Крохотные семена попали в благоприятные для своего прорастания условия, их всходы не побили заморозки, не вытоптали и не обглодали лесные звери; они оказались на земле, способной дать им необходимую для жизни порцию влаги и питательных веществ. Губить во время рубки такие удачливые растения — преступление. Ведь каждому искусственно высаженному на вырубке сеянцу придется перенести все эти невзгоды, и лишь немногим из них повезет.
А эти уже выдержали испытание. Причем многие из них одержали победу благодаря не только удаче, сопутствовавшей им на первых шагах жизни, но и завидным наследственным качествам: генетическая основа сохранившихся растений оказалась наиболее приспособленной к сложным условиям произрастания. Таким образом, забота о подросте во время рубки — это еще и своеобразный метод селекции деревьев.
А разве можно забывать об огромных трудовых затратах, связанных с посевом и посадкой леса на вырубках, да еще захламленных. В этом случае необходимо было бы очистить лесосеки, раскорчевать пни, перепахать почву, если не сплошь, то хотя бы полосами. Посадить деревца и беречь их. Беречь от зарастания сорными травами и нежелательными древесными породами, от болезней и вредителей, от потрав, от огня, особенно хвойные посадки, которые подвержены лесным пожарам в 20–30 раз больше, чем взрослый лес.
Как уже говорилось, молодь в лесу не редкость. Она есть почти на половине площадей, передаваемых лесозаготовителям для вырубки. Особенно много ее под пологом елового, пихтового леса, в березовых, осиновых рощах, имеющих примесь хвойных деревьев. Можно встретить участки, где в пересчете на гектар насчитывается до 50 и даже 100 тысяч молодых елочек и пихт. Правда, жизнь во многих из них едва теплится. В тени, под кронами взрослых деревьев и при достатке влаги они не погибают десятилетиями, но после вырубки взрослого леса у таких недорослей часто не хватает силы на то, чтобы мужественно противостоять тяготам самостоятельной жизни, и они погибают. В связи с этим молодые деревья, выросшие под пологом леса, лесоводы подразделяют на благонадежные, сомнительные и нежизнеспособные. В первую категорию обычно попадает 50–60 процентов всходов, четвертая часть относится к категории сомнительных и примерно столько же к числу неблагонадежных и усыхающих.
Жизнеспособность лесной молоди зависит от того, в каких условиях она росла до рубки взрослых деревьев. Труднее всего достается деревцам, выросшим в очень густом лесу. Их листья приспособились к влажному тихому сумраку лесных чащ. Оказавшись под яркими лучами солнца, они начинают менять теневыносливую хвою или листву на светоустойчивую, но не всегда это удается: старые хвоинки опадают, а новые не успевают вырасти. Такие деревца гибнут.
Легче оказывается выжить подросту, выросшему в разреженных лесах. После сплошной рубки он не так болезненно переносит резкие изменения окружающей среды и, переболев года два-три, сменив хвою и листву, начинает новый период своей жизни во всеоружии.