Читать интересную книгу Вечный сон - Раймонд Чэндлер

В Лас-Олиндас я попал, когда было уже девять вечера, и сквозь сгустившийся над побережьем туман пробивался яркий свет высокой октябрьской луны. Клуб «Кипарис», массивный особняк, бывший в свое время летней резиденцией миллионера Де Казенса, а потом отелем, находился на окраине города. За гнущимися на ветру стволами монтерейских кипарисов — отсюда и название клуба — вырисовывалось громоздкое, заброшенное на вид здание с громадными балконами, всевозможными башенками, витражами на высоких окнах и вместительными, но пустующими конюшнями на заднем дворе. Заброшенный особняк, который Эдди Марс оставил без изменений, хотя при желании мог бы переделать в роскошный павильон типа «Метро-Голдвин-Майер», казался издали необитаемым, полуразвалившимся замком. Оставив машину на освещенной потрескивающими дуговыми фонарями улице, я вошел в рощу и по влажной гравиевой дорожке направился к главному входу. Привратник в двубортном гвардейском мундире ввел меня в просторный полутемный и совершенно пустой холл, из которого наверх, плавно изгибаясь, вела широкая белая дубовая лестница. Сдав шляпу и пальто, я стал ждать, прислушиваясь к музыке и приглушенным голосам, раздававшимся за тяжелыми двойными дверьми. Казалось, голоса эти звучат откуда-то очень издалека, совсем не из этого старого, допотопного здания. Тут дверь под лестницей приоткрылась, и я увидел худого блондина с одутловатым лицом, того самого, который вместе с Эдди Марсом и бывшим боксером приходил в дом Гейгера. Блондин кисло улыбнулся и повел меня по устланному ковром коридору в кабинет босса.

Мы вошли в квадратную комнату с высоченными потолками, эркером и массивным камином, в котором лениво потрескивали можжевеловые сучья. Камин был обшит деревом, а стена над ним затянута выцветшей камчатной тканью. Пахло холодным морем.

Темный неполированный современный письменный стол Эдди Марса в комнату с эркером и камином не вписывался — как, впрочем, и все предметы, изготовленные после 1900 года: шоколадного цвета ковер, радиоприемник, а также севрский чайный сервиз и самовар на медном подносе. Интересно, кто здесь пьет чай из самовара? В углу была дверь с часовым механизмом.

Эдди Марс встретил меня широкой улыбкой, крепко пожал мне руку и мотнул головой в сторону двери:

— Если бы не сейф, меня бы уже давно обобрали. Легавые каждое утро заваливаются сюда поглазеть, как он открывается. С моего согласия, разумеется.

— Ты намекнул, что у тебя есть ко мне дело, — сказал я.

— Ты что, торопишься? Садись, выпей.

— Нет, не тороплюсь, но ведь я по делу пришел, а не разговоры разговаривать.

— Выпей, тебе понравится, — сказал Марс, смешал два коктейля, один взял себе, а второй поставил на край стола, рядом с красным кожаным креслом. Присев на стол, он скрестил ноги, в одну руку взял стакан, а другую опустил в боковой карман темно-синего смокинга, выставив наружу большой палец с блестящим ногтем. В смокинге вид у него был более солидный, чем в сером фланелевом костюме, но сходство с жокеем сохранялось. Мы выпили, кивнув друг другу головой в знак приветствия.

— Первый раз в Лас-Олиндасе? — спросил он.

— Нет, бывал здесь как-то во время сухого закона. Я ведь азартными играми особенно не увлекаюсь.

— Ты просто никогда не играл на деньги. — Марс улыбнулся. — Советую посмотреть, как это делается. Кстати, сегодня здесь одна твоя знакомая в рулетку играет, и ей, я слышал, везет. Вивьен Риган.

Я сделал еще один глоток и взял со стола сигарету с монограммой Эдди.

— А ты вчера удачно выступил, — сказал он после паузы. — Сначала я на тебя разозлился. А потом сообразил, что ты был прав. Мы с тобой поладим. Сколько я тебе должен?

— За что?

— Все осторожничаешь? Не думай, у меня в полиции свои люди, а то бы меня здесь не было. Поэтому-то я все и узнаю́ из первых рук. — И он широко улыбнулся. Зубы крупные, белые.

— И что ты с этого имеешь?

— Ты о чем? О деньгах?

— Да нет, я так понял, что у тебя есть секретные источники информации.

— А тебя что интересует?

— Уже забыл? Риган.

— А, Риган… — Мягкий свет от висевшей под потолком бронзовой люстры упал на его блестящие ногти. — Ты, я вижу, в курсе. А я хотел с тобой расплатиться. За хорошее отношение я привык платить.

— Я сюда не за тем приехал. Я работаю не бесплатно, не беспокойся. По твоим понятиям, я получаю немного, но мне хватает. И потом, у меня правило: никогда не работать одновременно на двух клиентов. Ты случаем Ригана не убивал?

— Нет. А ты что, на меня подумал?

— Был грех. С тебя ведь станется.

— Шутишь? — Он засмеялся.

— Конечно, шучу. — Я тоже засмеялся. — С Риганом я не знаком, но фотографию его видел. Твои люди с ним бы не справились. Кстати, раз уж мы заговорили о твоих людях, пожалуйста, не посылай больше ко мне своих подручных. А то я могу обидеться, распсихуюсь и отправлю кого-нибудь из них на тот свет.

Марс молча посмотрел сквозь стекло на огонь в камине, поставил стакан на край стола и вытер губы дорогим батистовым платком.

— Красиво говоришь, — сказал он. — Не много ли только ты на себя берешь? Тебя Риган действительно интересует?

— Нет, мне его искать не поручали. Но есть человек, который хотел бы знать, где он.

— Ей-то наплевать, — отозвался Эдди.

— Ей — да, а вот отец ее думает по-другому.

Марс снова вытер губы и посмотрел на батистовый платок с таким видом, словно ожидал увидеть на нем кровь. А затем сдвинул густые серые брови и провел пальцем по обветренному красному носу.

— Гейгер пытался шантажировать генерала, — пояснил я. — Генерал мне ничего не сказал, но, насколько я понял, он очень боится, что в историю с шантажом замешан Риган.

Эдди Марс рассмеялся:

— Да, у Гейгера это был коронный прием. Он сам все придумал и действовал в одиночку: брал с людей долговые расписки, самые настоящие долговые расписки, хотя возбудить по ним иск никогда бы не рискнул. А потом рассылал эти расписки и терпеливо ждал. Если добыча клевала, он брался за дело, если нет — отступал.

— Неглупо, — признал я. — Профессиональный вымогатель. Довымогался. А откуда ты все это знаешь?

Марс с раздражением повел плечами:

— Чего я только не знаю! Голова уже от этих знаний трещит! Нет ничего хуже, чем копаться в чужих делах. Значит, если тебя наняли разыскать Гейгера, то с этим покончено, верно?

— Покончено и уплачено.

— Очень тебе сочувствую. Старому Стернвуду не мешало бы взять такого лба, как ты, на зарплату, чтобы было кому присмотреть за его дочками, а то ведь они ни одного вечера дома не сидят.

— А зачем надо за ними присматривать?

Эдди Марс презрительно поджал губы:

— Затем, что они обе совсем от рук отбились. Взять хотя бы старшую. Она ведь здесь днюет и ночует. Если проигрывает, впадает в азарт, спускает все до последнего цента и удаляется, оставив мне расписку на клочке бумаги, которую ни один банк не примет. Своих денег у нее нет, на карманные расходы ей дает генерал, а кому он завещал свое состояние — неизвестно. Если же она выигрывает, то с собой увозит наличные.

— Которые, впрочем, просаживает на следующий же день.

— Верно, кое-что отыграть иногда удается, но последнее время я в проигрыше.

Эдди Марс серьезно посмотрел на меня, как будто рассказывал что-то очень важное. Интересно все-таки, почему он счел нужным сообщать мне все эти подробности?

— Пойду посмотрю, как играют, — сказал я, зевнув и допив коктейль.

— Пожалуйста. — Эдди указал мне на дверь рядом с сейфом: — Отсюда прямо в игральный зал попадешь, только сзади.

— Я бы предпочел войти в зал, как все, через главный вход.

— О’кей. Дело твое. Итак, будем друзьями, а, приятель?

— Будем. — Я встал, и мы пожали друг другу руки.

— Может, когда-нибудь я смогу тебя по-настоящему отблагодарить, — сказал Эдди Марс. — О Ригане ты узнал от Грегори?

— Он что, тоже твой человек?

— Да нет, мы просто друзья.

Я пристально посмотрел на него, а затем направился к двери, к той, в которую вошел. Открыл ее и, повернувшись, напоследок спросил:

— Сегодня мне на хвост сел какой-то тип в сером «плимуте». Не ты его подослал?

— Я?! — Марс посмотрел на меня вытаращенными от удивления глазами. — Ты что, спятил?! Зачем мне за тобой следить?

— Вот и я тоже думаю — зачем? — сказал я, выходя из кабинета. Уж очень он искренне удивился. И вроде бы даже забеспокоился. С чего бы это?

XXII

В половине одиннадцатого маленькому мексиканскому оркестру надоело играть заунывную мелодичную румбу, под которую все равно никто не танцевал. Трубач потер кончики пальцев, как будто они у него болели, и почти тут же вставил в рот сигарету. Остальные музыканты с желтыми лентами через плечо, как по команде, нагнулись, взяли стоявшие на полу под их стульями стаканы и стали пить мелкими глотками, причмокивая и тараща глаза. Пили они, скорее всего, минеральную воду, хотя делали вид, что это водка. Впрочем, что они пьют, какую мелодию играют, никого, кроме них самих, не интересовало.