Пока она веселилась, я успел встать, принять душ и позавтракать. Довольный, я шел к кабинету, как на меня налетел вихрь.
- Кап! Миленький! Солнышко!..
Меня обчмокали и обслюнявили. Кося глазом по сторонам, я затолкал потерявшую голову пулеметчицу в кабинет и успокоился, только закрыв за собой дверь.
- Покажись!
Анна отпрыгнула и приосанилась. На ней было новое платье, туфли на каблуке и сверкавшая лаком сумочка. Но не это привлекло мой взор. Операция удалась. Шрам, понятное дело, исчез, но это не стоило упоминания. Убрать рубец - задачка для первоклассника, я сделал больше. Природные черты лица Анны были грубоваты: толстоватый нос, маленькие глаза, тонкие губы... Симпатичная, но не красавица. Посему, дав импет шраму, я поработал над остальным. Как мастер шлифует работу ученика, так и я исправлял Творца, в чем и преуспел. Вместо Анки-пулеметчицы передо мной стояла принцесса - высокая, стройная, с обольстительной фигурой и очаровательным лицом. Изящный носик, маленький рот с пухлыми губками, огромные глаза и упрямый подбородок... На себя прежнюю Анна походила как лебедь на неуклюжего птенца.
- Тебе придется перепрошить индетификатор, - сказал я. - Иначе не признают.
- Уже! - хмыкнула Анна. - Меня не пускали на базу. Понадобился сканер. Я им устроила! Кап, я хочу, чтоб ты знал... - она вдруг всхлипнула.
- Про уговор не забыла? - перебил я.
- Нет! - заверила она.
- Вот и молчи. Спросят, скажешь, что сделала пластическую операцию. Где и как, говорить не обязательно.
- Ладно! - согласилась она.
- Теперь - иди! - я подтолкнул ее к двери. - У меня дела.
Ничего срочного, впрочем, у меня не было. Но я хотел, чтобы она ушла. Потому что чувствовал, что стану Пигмалионом .
На воскресной службе Анна исповедалась и причастилась. Проглотив Святые Дары, она с чувством приложилась к моей руке, и я понял, что будут проблемы.
Они не замедлили нарисоваться. После службы Анна подошла ко мне и предложила скатать в столицу. Я отказался, сказав, что занят. Она попросилась поговорить. Я покривил душой, сказав, что нет времени. Так продолжалось пару недель. Анна искала общения, я его избегал. В итоге ей это надоело. Вечером в дверь моей комнаты решительно постучали. На пороге стояла Анна.
- Нам нужно поговорить! - сказала она и, отодвинув меня, прошла внутрь.
Мне ничего не осталось, как идти следом. В комнате она села в кресло и уставилась на меня. Вздохнув, я устроился напротив.
- Меня зовут замуж! - сообщила Анна.
- Надеюсь, хороший человек? - спросил я.
- Это человеки. На сегодняшний день их набралось одиннадцать. Среди них офицеры, сержанты и рядовые.
- Трудный выбор! - сказал я. - Пришла посоветоваться?
- Прекрати, Кап! - обиделась она. - Сам знаешь, что я не за тем. Ты отчего-то избегаешь меня. Не нравлюсь?
- Нравишься! - признался я. Священникам нельзя врать.
- Тогда почему?
- У наших отношений нет будущего.
- Это с чего? - удивилась она.
- Ты не забыла, что я священник? Нам запрещен блуд.
- Так я не за этим шла! - фыркнула Анна. - Что я, блядь? Ты мне давно нравишься, Кап! Раньше я считала тебя заносчивым. Прежний батюшка был добрым, а ты требовал, чтоб мы исповедовались, и смотрел сурово. В роте о тебе говорили плохо. А потом я увидела, как ты спасаешь парней... Весь крови, ты не прекращал их лечить, пока не упал без сознания. После этого я поняла, что если есть человек, которого стоит полюбить, так это ты. Только я не рассчитывала на взаимность. Кто ты и кто я? Красавец-офицер и какая-то девчонка. К тому же уродливая... Я ошиблась. Ты заметил меня и предложил убрать шрам. В результате сделал красавицей. Мне завидуют женщины части. Парни объясняются в любви и зовут замуж. Обещают носить на руках и мыть ноги, - Анна фыркнула во второй раз. - Только мне это не нужно. Есть человек, которого я люблю. Он сделал меня счастливой, и я готова ради него на все. Женись на мне!
- Это невозможно, - сказал я.
- Неправда! - укорила она. - Я узнавала. Твой целибат можно снять.
- Если ты подготовилась к разговору, - сказал я, - то, наверное, знаешь, какие требования предъявляют к жене священника?
Она с подозрением глянула на меня и нажала кнопку коммуникатора. Вспыхнул виртуальный экран, и она забегала по нему пальцами. Затем впилась взглядом в открывшийся текст.
- Пункт три, - подсказал я.
- Девственность? - изумилась она. - Невеста должна быть невинна? Ты это серьезно?
- Более чем.
- Но это же ерунда, Кап! - возмутилась она. - На дворе двадцать второй век! Как можно такое требовать? Ты сам знаешь, что я не из таких - исповедовалась тебе. Ну, было у меня разок в школе. Девочки решили попробовать, я - с ними. Чего взять с дуры? Мне, кстати, не понравилось - больно и противно. И вот из-за этого я и не подхожу?
Я не ответил.
- Тебе это важно? - насупилась она.
- Мне нет, - сказал я. - А вот им, - я указал пальцем наверх, - да!
- Но это же дикость! Каменный век!
Я промолчал. В академии мы говорили об этом с капелланом курса. Зачем сохранять многочисленные и явно устаревшие ограничения? 'Стоит только раз отступить, - ответил он, - и все покатится. Вон, протестанты в однажды решили поправить веру. Что в итоге? Сколько сегодня течений в протестантизме, скажете? У них на каждом хуторе своя церковь. И какая? Педерасты-священники венчают педерастов-новобрачных. Где там Бог, какая благодать?!'
- Мы не признаемся! - предложила Анна.
- Целибат снимает владыка. Он первым делом затребует твое досье. А там - данные медосмотра.
- А если не подчинимся?
- Меня извергнут из сана и уволят из армии. Отправят на Землю, а ты останешься - у тебя контракт.
- Я разорву его! - сказала Анна. - Совершу дисциплинарный проступок, и меня выгонят. Плевать! Улетим вместе.
- Я шесть лет учился в академии, - сказал я. - Мое священство мне дорого далось. Поэтому все останется, как есть.
- Кап! - заплакала она. - Как ты можешь так говорить?! Ведь я люблю тебя!
Я сидел, не зная, как ее утешить. Анна достала платок, утерла слезы, после чего ушла. А я достал бутылку вина и осушил ее - один.
После я не раз пытался ответить на вопрос: с чего я на нее запал? Обычная девочка, не слишком образованная, хотя и неглупая, Аня мало походила на знакомых мне женщин. В ней не было хитрости, желания доминировать, стремления настоять на своем. Искренняя и непосредственная, как ребенок, она вызывала симпатию, а не любовь. Все переменилось после операции. Новая внешность пробудила в ней уверенность в себе. Она осознала себя женщиной, достойной любви. И эта новая Аня нравилась мне куда больше прежней.
В следующее воскресенье Анна не пришла на службу. Затем - снова. Меня вызвал командир роты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});