блядь, косорукая!
Как же я теперь без телефона? Вот же черт!
Вот так и жизнь моя вся вдребезги! Валяюсь теперь так же разбитая на куски. А кое-кто еще и ноги вытирает… Точнее член пихает…
Как же мне обидно и горько! Что я за растяпа? Что я за дура?
Присаживаюсь на корточки и начинаю собирать обломки "Самсунга" расплывающиеся передо мной от слез. Шмыгаю носом, громко всхлипываю от горя.
— Эй, ты чего? — дергает меня за плечо Артур, поднимая наверх. — Ты чё ревешь?
В этот момент звенит звонок, все разбегаются по кабинетом, и мы с Артуром остаемся совсем одни.
Я реально реву. Это же теперь столько денег надо на новый телефон! Да хоть и на бэушный! Все этот Артур долбанный! Весь день мне испортил! Меня испортил! И все нервы мне испортил!
— Лисенок! — сквозь всхлипывания слышу я его голос.
— Все из-за тебя! — хнычу я. — Думаешь, я могу каждый день себе по мобиле покупать? А все ты со своими сиськами!
— С твоими! — поправляет меня Артур. Его лицо смягчается, как и голос.
Мужчина притягивает меня к себе, к своей груди, чтобы успокоить, но тут же отпрыгивает от меня, но предплечье не выпускает из своих крепких пальцев.
— Алиса Витальевна! — выглядывает из кабинета Кирилл. — Пап, что случилось? — спрашивает он, видя, что я вся в соплях и слезах.
— Меня дети ждут, — освобождаюсь я от собственической хватки Артура.
Надо взять себя в руки! Дети не виноваты, что у меня трагедия за трагедией!
— Кирюш, — спокойным и ровным голосом говорит Артур. Он все же придерживает меня за талию, когда мы оба приближаемся к кабинету 1А. — У Алисы Витальевны сломался телефон, и она расстроилась, что не может теперь фотографироваться. Папа сам разберётся! Иди в класс и проследи, чтобы другие дети не шумели! Учительница сейчас придет. — Кирилл тут же исчез, а Артур притянул меня к себе и поцеловал в опухшие от слез губы. Я так расстроилась, что мне было плевать, что нас могут вот так увидеть. — Лисичка моя маленькая… Все? Успокоилась? Не плачь, малышка! — В этот момент мне совсем не хотелось, чтобы Артур меня отпускал. — Ну, все, все! Не хлюпай! А то хвостик облезет! — Я нервно хихикнула в этот момент. Было забавно видеть Артура таким. Я вдохнула уже привычный запах бергамота, лайма и мускуса, и уменя голова закружилась. — Еще раз будешь реветь из-за ерунды, я тебя…
— Задушишь? — вставила я свое любимое в спорах с Артуром, слово.
— Да! — мягко, с усмешкой кивнул мужчина и пошел в сторону выхода.
Я проводила спину своего хозяина взглядом, пока он не скрылся за поворотом длинного коридора, вытерла лицо, глубоко вздохнула и вошла в класс.
Артур
Бабские слезы бывают двух видов: пустые из-за ничего, которые только раздражают, и горькие, когда тебе хочется перевернуть мир, убить кого-то, сердце самому себе вырвать, только чтобы она хлюпать перестала.
Лисичка ревела так горько, так натурально, что в мою душу целая лужа натекла. Ее печаль была реальной и по делу! У Лисенка же прям трагедия произошла?
Была бы она тупорылой какой, я бы даже не дернулся. Но она же умная, рассудительная. Не думаю, что она стала бы реветь из-за разбившейся чашки, которую ей бабушка на окончание школы подарила. Это сентиментальная хуета, а телефон — вопрос финансовый.
У девчонки реально с деньгами туго. Куда она девае бабло, своими дырочками заработанное? Так-то могла бы и не работать, если бы на себя потратила. Но ведь нет. Сиси не пришивала, нос, как был, шмотье затрапезное.
Что-то тут не чисто.
И Никитос не звонит. Долго роет. Чай не депутат и не килллер Алиса Витальевна. Надо друга поторопить. Не терпится узнать, что за цветочек аленький в мои руки попался.
Я поехал на работу со странным ощущением. Вся моя злость и решимость поставить сучку на место рассыпались о ее слезы.
Бля, меня так переклинило от злости, что я даже не понял, по чьей вине телефон разъебался. Она же сама выронила?
Да какая теперь разница? Я уже решил этот вопрос, как и обещал Кириллу. Заказал Лисичке айфон. Насосет еще! Отработает, как миленькая! Аванс ей такой будет. Надо же ей как-то чат этот школьный вести и сиськи свои мне отправлять. А может че и повкуснее сфотает?
День не прошел, а я уже по этому вкусненькому соскучился. Сегодня нарушил традицию — не стал ебать очередную вдушеразвлекающую писю. Не хочу аппетит портить. Меня ждут Лисичкины вкусняшки.
За айфон сосут все: и Лисички, и кошечки и даже серые мышки.
Для меня это сущие копейки, а девчонке радость. Может отблагодарит меня по собственной инициативе, а не из-под палки? Так же поприятнее будет?
Приехал после уроков за сыном. Открываю дверь в кабинет, заглядываю. Еще урок идет, оказывается.
Кирилл что-то пишет, или рисует, а она подсказывает ему, как лучше сделать. Наклонилась к нему, улыбается.
— Умница, Кирилл, очень хорошо! — хвалит она Кирюху, гладит его по голове. Тот счастли-и-ивый! Лыба от уха до уха, а у меня что-то в груди кольнуло.
Алиса Витальевна поднимает голову, замечает меня, и ее улыбка исчезает, как будто кто-то за ниточки ее губешки вниз потянул. Она вся напрягается в момент, и я закрываю дверь.
Жду еще минут пять в коридоре, бессмысленно жамкая коробку с "Айфоном".
Перед глазами стоит улыбающееся лицо Лисенка. Она такая нежная и искренняя с Кириллом в этот момент, что аж по сердцу резануло.
Пацан неспроста просит маму ему найти. Не хватает ему любви и заботы. Я стараюсь, как могу, но папа — не мама. Не то все это!
Опять весь мой решительный командный настрой по поводу Лисенка испарился. Да так резко, что аж зашипело!
Так! Стопэ! Она прежде всего моя шлюха, а уже потом училка сына, женщина и будущая мать!
И телефон я ей как шлюхе купил, чтобы она мне отсосала, как положенно, а не за ее красивые глаза или ровные какракули Кирилла!
Звонок прозвенел так неожиданно и громко, что я аж вздрогнул. Постоял из вежливости еще минут пять в коридоре, пока дети не начали выбегать из кабинета, как испуганные цыплята.
Когда я вошел в класс, Алиса Витальевна сидела за своим столом и что-то писала. За тем самым, на котором я ее вчера нагибал. Ах, как же было сладко!
— Кирюш, подожди меня в коридоре, — прошу я сына. — Мне нужно с Алисой Витальевной поговорить.
— Как вчера? — спрашивает Кирилл.
Рядом с учительским столом