— Что такое, милорд?
— Гениально, — он едва дышал. — Так она хочет меня одолеть? — платок вытирал его мокрые щеки. — Это заклинание заставляет потерять все волосы.
Квешир уже был без волос на теле, и Кальдер мысленно согласился, что чары не помогли бы против него. Не повезло. Он надеялся, что это не отправит его обратно в клетку.
— Стража! — крикнул лорд Квешир.
Беззубый и Рыжий тут же появились.
— Можете вернуть его в камеру и кормить. Ты повеселил лорда Квешира, одноглазый. Я дам тебе это. Может, я сделаю тебя своим новым шутом.
Кальдер с помощью палки пошел меж двух стражей. Не на такой исход он надеялся, но он хотя бы возвращался не в клетку.
Когда они добрались до коридора, Кальдер спросил у них, что стало с прошлым шутом.
Беззубый и Рыжий переглянулись.
— Платок, который вытирал слезы лорда? Уверен, это был он, — сказал Беззубый.
25
Тесса
Дядя ушел, и я осталась в библиотеке, смотрела книги матери. Прошло много минут, и я ощутила присутствие за мной в комнате. Я оглянулась и увидела неподалеку сэра Бистона, он был в черном, шелковый капюшон все еще скрывал голову.
— Сэр, вы меня удивили, — сказала я.
— Простите. Я увидел вас из коридора и вошел, — он подошел ближе и понизил голос, дрожь пробежала по моей спине. — Я заметил ваше любопытство насчет Грейвенвуд прошлой ночью. Решил показать вам ее рисунок.
Рисунок был началом поисков информации об артефакте.
— Я бы хотела его увидеть.
К моему удивлению, сэр Бистон зажег лампу и повел меня дальше в библиотеку, которая была больше, чем я думала. Я прошла за ним к резной деревянной двери в конце комнаты. Он взял ключ, открыл дверь и указал мне входить первой.
Холодок охватил меня, я прошла в тесное пространство без окон. Сэр Бистон прошел следом, дверь за ним закрылась, оставляя нас во тьме, кроме сияния его лампы.
Он поднял лампу, чтобы озарить одну картину на стене. Там был изображен кошмар. Мужчина с белой бородой был прикован к столу, деревянную табличку прижимал к нему мужчина моложе. Казалось, их волосы и одежду трепала буря. Но самым странным был зеленый свет, исходящий из лежащего мужчины, впитывающийся в тело другого. У юноши были огромные глаза, полные торжества, а старик выглядел подавленно. Его ждала смерть.
— Это Малет Кэтвик, — сэр Бистон указал на юношу. — Этот рисунок показывает, как он стал чародеем.
— Я не понимаю.
— Грейвенвуд, — он указал на табличку на рисунке, — с двумя сторонами. С одной стороны указания позволяют снять чары, как и говорил ваш дядя прошлой ночью.
— А другая сторона? — спросила я, когда он притих.
— Она позволяет тому, кто не чародей, украсть силы чародея. Это происходит на рисунке. Так первый Кэтвик стал чародеем.
Я обняла себя, потирая руки.
— Что случилось со стариком?
Сэр Бистон пожал плечами.
— Скорее всего, он умер, потеряв силы. Или просто пропал.
— Почему дети лорда Кэтвика не использовали табличку так же? — сказала я.
— Они увидели, как их отец перешел на сторону зла, и не захотели повторять это. Грейвенвуд больше не использовали.
Я смотрела на картину, и казалось, что Кэтвик вытягивал жизненную силу из плененного чародея. Меня беспокоили чувства, которые вызывала картина. Я оторвала от нее взгляд.
Сэр Бистон поманил меня из комнаты и запер дверь. Он покинул библиотеку без слов. Я пыталась понять, почему он показал мне картину, было ли это предупреждением. Он мог работать на леди Оделию, может, остался после дней, когда ее отец правил землей. Она была Кэтвик, могла быть против использования семейной реликвии. Предупреждение могло быть от нее.
Я покинула библиотеку вскоре после сэра Бистона, пытаясь отогнать тревогу.
Страж с короткими волосами и добрым лицом стоял у двери. Я пошла по коридору, и он устремился за мной.
Я замерла, чтобы поговорить с ним:
— Дядя сказал, что я могу свободно осмотреть замок.
— И я так думал, миледи, — сказал он.
Но, когда я продолжила идти, зашагал и он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы преследуете меня, — сказала я. — Зачем?
— Для вашей защиты, миледи.
— По чьему приказу?
— Леди Элдред.
— И от чего вы меня защищаете? — сказала я. Замок уже был сильно защищен, и я не видела повода для личного стража.
— От любых угроз вашей безопасности, миледи, — сказал он.
— Уверяю вас, я буду в порядке.
— Не сомневаюсь, — сказал он, — но я должен следовать приказам, миледи.
Я вздохнула. От него не избавиться. Но, может, я могла его использовать.
— Хорошо, — сказала я. — Если вы не оставите меня, расскажите о замке. Покажите мне его. Как вас зовут?
— Хью, миледи. Я буду рад помочь вам.
Он повел меня по роскошным комнатам, а я думала только о поиске Грейвенвуд. Или хотя бы подсказок, где она могла быть. Несмотря на скрытое предупреждение сэра Бистона, я хотела использовать ее. Он сам сказал, что одна сторона могла снять заклинание, и мне нужна была только та сторона.
Я искала скрытые двери или хранилища. Места, где могло храниться что-нибудь ценное. Но я не осмелилась спросить у Хью про Грейвенвуд прямо. Он мог доложить о вопросе бабушке, а то и леди Оделии. Она уже могла подозревать, что я была тут из-за этого.
Хью привел меня в портретную галерею и попросил осмотреться.
— На той стене Элдреды, — он указал.
Там было несколько картин моих предков, включая бабушку, когда она была моего возраста. Даже тогда ее взгляд был холодным, хотя лицо было красивым.
Дядя Мейс позировал для портретов в разных возрастах, через каждые несколько лет, от младенца до нынешних дней. Меня удивляло отношение бабушки. Так много картин сына, но ни одной картины дочери, потому что это было бы «слишком сентиментально». Разница в отношении к ним была очевидной.
Хью ощутил мое недовольство из-за отсутствия картин матери и сказал:
— Ваша мать была еще в Фейрлейс, когда я стал юным стражем в поместье Элдред. Она всегда была добра ко мне. Я не отсюда. Когда мой папа умер, мама хотела, чтобы я был дома на похоронах, но капитан не пускал. Но ваша мама услышала и сказала капитану, чтобы он отпустил меня. Он не был рад, но послушался.
— Спасибо, — сказала я. — Приятно слышать истории о маме, — хотя слова Хью заставили меня понять, что бабушка рассказала мне еще не все, что помнила о ней.
Я прошла по комнате и заметила портрет красивой девушки.
— Кто это? — сказала я.
Хью проследил за моим взглядом.
— Леди Оделия, миледи.
Я не могла поверить в это. Она выглядела не так, как теперь. Я хотела спросить, что ее изменило, но было бы грубо заявлять, что она потеряла красоту.
Хью снова прочел мои мысли.
— Она какое-то время сильно болела после этой картины. Хвала богам, что ее у нас не забрали.
— Да, хвала богам, — сказала я.
Мы вышли в коридор, и я встревожилась, ведь прошла половина дня, а Грейвенвуд я так и не нашла. Придется рискнуть, или я ее и не найду.
— Хью, — сказала я. — Дядя рассказывал о ценной реликвии Кэтвиков. Я думала, она будет на виду в замке, может, в стеклянной витрине. Ты можешь показать ее? Думаю, она называлась Грейвенстоун.
Он замер и посмотрел на меня.
— Грейвенвуд. Я могу показать, миледи.
Я старалась не показывать радость. Я не ожидала, что вопрос приведет к результату. А теперь он вел меня к табличке.
Мы миновали много ступеней. На середине лестницы он замер, проверяя, нужно ли мне отдохнуть, но я попросила идти дальше. Мы добрались до комнаты в башне с окнами во все стороны. Комната была пустой, кроме стульев у стены. Я растерянно огляделась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хью поманил меня к окну.
— Там.
Я выглянула и увидела вдали, за стенами замка, часовню.
— Часовня?
— Здание рядом с ней.
Простая серая пристройка, меньше часовни, стояла на кладбище среди могил.
— Там? — указала я.