мой разговор.
— Элиза, неужели родственники не заслужили минутки общения с тобой? — Без приветствия начал Бернард Несбит. — Этот мальчишка позволяет себе много лишнего, я хочу, чтобы ты нашла более достойного человека на место личного помощника.
— Я, кажется, не спрашивала вашего мнения. — Холодно бросила я, заметив, как к нам приблизились остальные члены Сената, все дальше отдаляя меня от друга. — Дорогой дядюшка, я могла бы сказать, что соскучилась по вам, но не выношу лжи.
— Что ты себе позволяешь, мелкая девчонка!? — Воскликнул лорд, оглядевшись на своих соратников.
— Это, что вы себе позволяете? — Сурово посмотрела я на него, но потом, ослепительно улыбнувшись, шагнула к самому дражайшему члену Сената и крепко обняла его. — Это было мне так необходимо. Мне так не хватало объятий с лучшим дядюшкой.
Лучшего дядюшку знатно перекосило, за счет чего моя улыбка стала еще более широкой, однако он быстро взял себя в руки и милостиво похлопал меня по спине немного сильнее, чем требовалось для выражения любви ко мне, но меня это не беспокоило, и я искренне повозила грязными рукавами дорожного плаща по задней части его сюртука. Перед глазами встало лицо хозяина таверны, и в ушах раздались слова о налогах.
— Дорогие мои, — обратилась я к членам Сената. — Мы, конечно, давно не виделись. Вы почти скучали и ждали меня, но сегодня я не могу скрасить ваш вечер. Сердечно извиняюсь. Поэтому завтра сразу с рассветом прошу вас почтить меня своим присутствием в полном составе. Жду с нетерпением, а сейчас оставлю вас. — Сделав совершенно не почтительный реверанс в брюках, обошла их, высматривая, где же мой Валериан.
Я была уже практически на ступенях, ведущих во дворец, когда на мои глаза легли такие знакомые и родные руки. Я улыбнулась и накрыла его ладони своими, убирая их и разворачиваясь к жениху. Его нежные губы едва коснулись моего лба, а крепкие, сильные руки сгребли в охапку. Я уткнулась в грудь мужчины, вдыхая его терпкий мускусный аромат, такой знакомый, приятный запах окончательно окунул меня в домашнюю атмосферу.
— Я ждал тебя, — прошептал Валериан, проводя рукой по моим волосам.
— А я ждала встречи с тобой.
Разлука с любимым далась мне очень сложно. Я тосковала по нему. А сейчас, находясь наконец рядом, я поняла, что могла больше никогда не увидеть родные синие глаза. Рука Валериана медленно блуждала по моей спине, а как только он дотронулся живота, я сморщилась и издала хриплый, жалобный стон. Рана от нечисти заживала дольше остальных, и даже моей регенерации она поддавалась с трудом. Подняв взгляд на мужчину, я встретилась с обеспокоенными глазами возлюбленного.
— Что это? — Изогнув бровь, спросил он.
— Небольшая рана, — заверила я. — Все в порядке, нет повода для беспокойства.
— Я попрошу подослать к тебе лекаря. Не хочу, чтобы ты мучилась.
Я слегка кивнула, и мы уже направились во дворец, как офицер Пакер нагнал нас.
«Ох, Единый. Не к добру это.» — Пронеслось в моей голове.
— Ваше Величество, — поклонился нам офицер и, уперев суровый взгляд в меня, продолжил, — я обещал доложить Его Величеству о нашей поездке, позволите?
«Беда!» — Внутренний голос вторил о бегстве и спасении, но я стояла смирно, готовая принять свою участь.
— Докладывайте офицер, а ты Эли, — обратился Валериан ко мне, — можешь подняться в покои. Я проведаю тебя, как только закончу дела.
— Боюсь, Ваше Величество, вы захотите, чтобы Ее Величество осталась.
Валериан перевел суровый взгляд на меня и повторил офицеру.
— Докладывайте!
* * *
Холодный лунный свет пробивался сквозь плотную материю портьеры. Огонек от полу сгоревших свечей осветил хмурый взгляд Валериана, стоявшего возле двери с прижатыми к груди руками. Весь его вид казался мне слишком напряженным и местами пугающим, когда-то добрые синие глаза казались черными и смотрели на меня с нескрываемой злобой и разочарованием.
Лекарь осматривал мои ранения на прикроватной, обитой бархатом тахте. Благодаря регенерации порезы от когтей твари слегка затянулись, но все еще выглядели довольно пугающе. Однако, это будет лишь еще пара шрамов в довесок к тем, что украшали бледное, исхудалое за время похода тело.
— Все в порядке? — Пробурчал Валериан, его голос в ночи звучал значительно строже, чем при встрече.
— Ее Величество получила серьезные ранения, но заражения удалось избежать, — поведал лекарь и как бы с облегчением продолжил, но уже глядя на меня. — Покой, крепкий сон и побольше жидкой пищи пойдут вам только на пользу.
Кивнув мужчине в знак благодарности, я перевела взгляд на возлюбленного, но он смотрел, как будто сквозь меня. Лекарь поклонился и вышел из комнаты, оставляя меня наедине с женихом. Оглушительная тишина заполонила комнату, и лишь треск тлеющих дров в камине и стук моего взбудораженного сердца я ощущала с невероятной громкостью.
— О чем ты думала, Элиза? — Голос Валериана наконец развеял тишину.
Он сжимал и разжимал кисти рук, стараясь себя успокоить, и я невольно занервничала. Преодолев незначительное расстояние между нами, мужчина протянул мне руку и помог подняться с сиденья.
— Я защищала свой народ, — уверенно протянула я.
— В ущерб своему здоровью? Кто тебя вообще отпускал без стражи разгуливать по городу?
Валериан злился, и я понимала на что. К сожалению, офицер Пакер похоже не привык держать язык за зубами в таких щепетильных делах и поэтому рассказал о моем маленьком приключении в переулке и о встрече с тварями во всех подробностях. Мужчина обвел рукой еще еле заметные ссадины на моем плече и едва коснулся шрама, что оставили бандиты. Легкая волна мурашек пробежала по моему телу.
— А если бы ты не спаслась? — Проникновенный взгляд возлюбленного терзал мою душу, я вновь ощутила вину за свой неразумный поступок и попыталась унять приступы внезапно заговорившей совести.
— Но я живая, стою вот тут, прямо перед тобой и выслушиваю нотации, — мой голос оказался значительно громче, чем я планировала, но поток мыслей уже было не остановить. — Да, было глупо уходить без стражи, но разве я не могла погибнуть в битве с упырями?
— Тебя бы защитили любой ценой! Вся эта поездка, чертова деревня, все это — плохая затея!
— И какова цена этой защиты, Валериан? Тысячи жизней взамен на мою? Как бы я жила после этого? Мой народ — это то, что я буду защищать до последнего вздоха, нападут упыри или захватчики, мне не важно. Я буду стоять в первой линии обороны и умру вместе с ними.
Каждое слово, что я произносила придавало мне силу, и, возможно, я впервые ощутила себя достойной королевой, а не девушкой, случайно получившей власть.