Майлз повернул шею, глянув в обеспокоенное, несчастное лицо Элен, и слабо улыбнулся. Потом глаза его застлала блестящая, черно-багровая пелена, сотканная из бешено вращающихся воронок, и смех Мэйхью смолк.
Глава 8
Майлз выключил сварочный аппарат и поднял на лоб защитные очки. Готово. Он с гордостью осмотрел аккуратный шов на последней из фальшивых переборок. Если мне не дано стать солдатом, подумал он, у меня определенно есть будущее в качестве помощника механика. Иногда полезно быть таким недомерком…
– Можете вытаскивать, – крикнул он через плечо.
Чьи-то руки ухватили его за щиколотки и вытащили из щели.
– Запускай свой черный ящик, Баз, – предложил Майлз, садясь и разминая затекшие мышцы. Пока инженер включал контрольную аппаратуру, Даум беспокойно заглядывал через его плечо. Джезек ходил взад и вперед вдоль переборки, делая замеры. Они проделывали все это уже в седьмой раз, и наконец-то все лампочки на приборе засветились зеленым.
– Похоже, получилось, – заметил Баз. – Если верить показаниям, за переборкой ничего, кроме следующей переборки.
Майлз повернулся к Дауму.
– Я вам дал слово, что справлюсь с этим вовремя, верно?
Даум улыбнулся в ответ.
– Вам повезло, что ваш корабль тихоход.
В трюме зазвенел зуммер.
– Милорд? – То был голос Мэйхью, и что-то в нем заставило Майлза вскочить на ноги.
– В чем дело, Ард?
– Через пару часов будем в месте скачка на Тау Верде. Тут у меня кое-что есть… Думаю, вам с майором надо глянуть.
– Корабли блокады? Перед туннелем? Но это беззаконие…
– Да нет, не корабли. Что-то вроде буя. – Голос у Мэйхью был невеселый. – Если ты знал об этом, мог бы и предупредить…
– Вернусь через несколько минут, Баз, – распорядился Майлз. – Поможем тебе разместить груз в художественном беспорядке. Нужно завалить поплотнее мой первый шов.
– Да нет, сойдет, – заверил его Джезек. – Я видел и более халтурную работу, хотя делали вроде профессионалы.
Когда Майлз и Даум добрались до рубки, Мэйхью морщась рассматривал изображение на экране.
– Ну что там, Ард?
– Ничего особенного. Предупредительный буй Оссера. Им пришлось установить его, чтобы избежать недоразумений, если кто-то не знает, что творится по другую сторону. Дело не в этом. Послушайте-ка! – Он включил звук.
– Внимание. Внимание. Всем коммерческим, военным и дипломатическим кораблям, планирующим войти в пространство Тау Верде. Предупреждение. Вы входите в зону боевых действий. Все суда без исключения будут обыскиваться, любая контрабанда подлежит конфискации. Отказ сотрудничать будет рассматриваться как враждебное действие; судно будет конфисковано или уничтожено без предупреждения. Вы действуете на свой страх и риск. По входе в местное пространство Тау Верде все суда будут досмотрены специальными командами. Все пилоты – специалисты по скачкам сквозь п-в-туннели будут задержаны в данном пункте до возвращения их судов с Тау Верде в точку скачка. Пилотам будет позволено вернуться на суда по окончании досмотра, перед отправлением из местного пространства Тау Верде…
– Дошло и до этого, черт бы их побрал, – простонал Даум. – Уже берут заложников…
– И очень умно их выбирают, – добавил Майлз сквозь зубы. – В особенности, учитывая район, – ведь без пилота здесь застрянешь, как жук в бутылке. А кто будет рыпаться, тому могут и не позволить вернуться домой. Значит, вы говорите, такого еще не было?
– По крайней мере пять месяцев назад, – сказал Даум. – У меня нет вестей из дома с самого отлета. Но по крайней мере это означает, что война продолжается. – Он напряженно вглядывался в экран, словно надеялся узреть там путь домой.
Между тем текст предупреждения все звучал, перемежаясь техническими подробностями, наконец послышалось: «По приказу адмирала Юаня Оссера, командующего Свободным флотом наемников по контракту с законным правительством Пелиаса, Тау Верде IV».
– Законное правительство! – фыркнул Даум. – Пеллиане! Преступники, страдающие манией величия…
Майлз беззвучно насвистывал что-то, уставившись в пространство. «Что бы я сделал, будь я и вправду пугливым предпринимателем, пытающимся избавиться от этого дерьма в трюме? – подумал он. – Оставлять здесь своего пилота – невелика радость, но и спорить с парализатором бессмысленно. Значит…»
– Будем вести себя как овечки, – строго сказал он, обращаясь ко всем сразу.
Они еще помедлили полдня перед скачком, окончательно распределяя груз в трюме и репетируя каждый свою роль. Затем Майлз отвел в сторону Мэйхью, и они имели краткую беседу в присутствии одного лишь Ботари. Майлз начал без обиняков, не сводя глаз с расстроенного лица пилота.
– Ну что, Ард? Может, хочешь выйти из игры?
– А можно? – с надеждой спросил тот.
– Я не могу приказывать тебе стать заложником. Если ты сам согласишься, я клянусь не оставлять тебя в такой ситуации. Вообще-то я и так уже связан с тобой клятвой, потому что я твой сюзерен, но ты, видимо, не знаешь об этом. Вернее, не помнишь.
– А что будет, если я откажусь? Не нравится мне эта профессия – заложник.
– После скачка в местное пространство Тау Верде мы уже не сможем идти на попятный. Поэтому нам придется прямо сейчас извиниться перед Даумом за то, что без пользы потратили его денежки, да и время, повернуть и отправиться домой. – Майлз вздохнул. – Если я правильно угадал причины появления Кольхауна в посольстве перед нашим отлетом, он скорее всего уже начал судебную тяжбу с тем, чтобы вернуть себе корабль. Думаю, все вернется на круги своя, как было в тот день, когда я увидел тебя впервые. Только денег у нас поубавится. Может быть, я и найду какой-нибудь способ вернуть Дауму то, что он потратил… – И Майлз замолчал. Вид у него был задумчивый и отсутствующий.
– А если бы… – начал пилот, с любопытством глядя на Майлза, – если бы им понадобился не я, а сержант Ботари? Что бы ты предпринял?
– То же самое. Двинул бы вперед, – не задумываясь, ответил Майлз. – Правда, Ботари – он ведь… он ведь мой вассал.
– А я? – возопил Мэйхью. – То-то обрадуется Госдепартамент, когда узнает, что я вовсе ничей не вассал!
Молчание несколько затянулось.
– Я твой сюзерен, – наконец произнес Майлз, очень серьезно. – А вот кто ты – тебе лучше знать.
Мэйхью понурился, потирая лоб; один палец при этом неосознанно поглаживал серебряный кружочек имплантата. Потом он взглянул на Майлза, и в глазах его был странный, голодный блеск, напомнивший Майлзу тоскующие глаза База Джезека.
– Я и сам не знаю, кто я и что я, – заключил Мэйхью. – Но я проделаю этот скачок. И вообще я готов ко всяким безобразиям.
Небольшая дрожь, легкое головокружение, тошнота, что-то вроде электрических помех в голове, – и через несколько секунд скачок сквозь невидимый туннель закончился. Майлз нетерпеливо ждал в рубке, когда Мэйхью освободится от аппарата, в котором была зажата его голова и который средствами биохимии растянул для него на субъективном уровне эти секунды в часы. Как всегда, Майлзу было донельзя любопытно, что испытывают пилоты, проделывая скачок. Наверняка что-то недоступное пассажирам. И куда исчезали корабли, примерно один на каждые десять тысяч, которые уходили в скачок и не возвращались? Было такое старинное ругательство: «Летел бы ты в ад», только никто никогда не слышал его из уст пилотов.
Мэйхью отвел аппарат в сторону, потянулся и вздохнул. Лицо у него было серое, постаревшее от нечеловеческого напряжения.
– Еще бы немного, и вляпались бы, – пробормотал он, ухмыльнулся и глянул на Майлза. – Ты знаешь, сынок, этот маршрут вряд ли когда-либо станет популярным. Но интересно. Решительно интересно.
Майлз пренебрег «сынком», занял пустующее кресло второго пилота и застучал по клавишам, включая экраны внешнего обзора.