– В сорок пятом, в мае, расскажешь, – добавил Ник.
– Ты хоть понял, что сказал? В сорок пятом… Это что ж, все это время будем воевать? – спросил мужчина.
– Да что ты его слушаешь? – вмешался другой. – Болтают что попало. Товарищ Сталин говорил, что мы быстро одолеем врага.
Мужчина махнул рукой и отвернулся.
– Ты бы сидел да помалкивал, – недовольно произнес Жан. – Чего болтаешь?
Колонна ехала около часа, пропуская на своем пути множество пеших отрядов и трамвайных платформ, перевозящих зенитки и пушки.
– Это наши, – сказал кто-то. – Прямо с Кировского завода и сразу в дело.
– Что ж завод автоматов не наделал? – заметил Жан. – Дали какое-то ружье… попробуй им отбить врага.
– Завод танки выпускает. Там сейчас тяжело. Остались почти одни женщины и подростки. Все работают круглосуточно.
Жан с уважением посмотрел на рабочего с Кировского завода, который сидел с ними рядом.
– Слышали, слышали, – сказал он. – Героический завод.
– Еще бы! Он практически один и делает танки, что защищают город. Других путей для доставки оружия просто нет. Немцы, финны и испанские войска взяли Ленинград в плотное кольцо и бомбят.
– И финны с испанцами? – удивился Ник.
– А ты как думал? Это все фашистская коалиция. Наши, с большой земли, сюда даже пробиться не могут, – пояснил мужчина.
– А ты не знал? Тоже мне историк, – поддел Ника Жан.
– Нет. Да и ты не знал тоже. Отец твой вроде историю преподает, – заметил в свою очередь Ник.
Вскоре машины выехали в пригород и помчались по грунтовой дороге. Спустя еще четверть часа они остановились.
С одной стороны было огромное поле, с другой – лес.
– И куда мы приехали? – спросил кто-то. Здесь, должно быть, и без нас обойдутся, только не видно никого.
Разгрузились быстро, и как из-под земли появилось несколько офицеров. Их измученные лица говорили о том, что им приходится здесь очень трудно.
Они выстроили ополченцев, проверили каждого и распределили между собой.
– Этого на левый фланг, этого – на правый…
– Этого в тыл, – указал офицер на Жана.
– Какой еще тыл? – удивился Жан. – Я только что оттуда.
– Молчать! – приказал офицер.
– Это мой брат. Можно нас вместе? – спросил Ник, пока не дошла до него очередь.
– Можно, и ты иди к нему, – тут же решил офицер.
– Слушай, ты, брат, в тыл зачем? – возмутился снова Жан.
– Тыл – это не обратно. Это второе кольцо, понял?
– А-а-а. Я-то думал.
– Ты, снайпер по зайцам, лучше молчи. Где наши девчонки? – Ник вертел головой по сторонам.
– А медперсонал где? – громко спросил Жан.
– Не беспокойся, когда надо будет – все найдется.
Где-то далеко грохотала канонада. Вдали чернела полоса леса, а через поле текла маленькая речушка.
Когда все были распределены, тех, кто попал в так называемый тыл, сразу увели в сторону леса – остальные стали располагаться прямо здесь.
Ник шел за Жаном, нога в ногу, все время поправляя на плече винтовку.
Вскоре они вошли в лес и остановились. Офицер рассредоточил ополченцев вдоль полосы обороны.
Здесь были вперемешку все: солдаты и моряки. Рядом находились подводы с лошадьми и зенитные установки.
– Ну, п. дец фашистам, – выругался Жан. – Теперь мы из них винегрет сделаем, вперемешку с финнами и испанцами. Я этот лес так просто не покину.
– Смотри, сам в соус не превратись, – ответил солдат, находившийся рядом.
– А вот ты мне скажи, давно здесь торчишь? – не унимался Жан. – Вон уже снег идет, а мы так и будем здесь прятаться? К весне выйдем или раньше?
– Недавно бой вели, – засмеялся молодой моряк. – Тебе понравится, если еще не попадал в такие переделки.
– А где противник? Что-то его и не видно. Откуда ждать?
– Увидишь, недолго осталось. Жди его с любой стороны, даже с воздуха.
Ник опустился в ров и потянул за собой Жана.
– Пули головами отбивать будете? – спросил моряк. – Там где-то каски были. – Он громко свистнул: – Константин, котелки есть для башки?
– Еще остались, после убитых, – отвечал с другого конца рва Константин.
– Передай парочку сюда.
– С убитых я не одену, – категорически заявил Ник, но моряк сунул им по одной каске в руки.
– Хочешь до победы дожить, оденешь.
Жан повертел каску в руках, понюхал и примерил на голову. Она тут же сползла ему на глаза.
– Давай поменяемся, – предложил Жан.
– Можешь одеть обе сразу, – сказал Ник. – Я не одену. Плохая примета.
– Плохая примета будет тогда, когда можно будет посмотреть одним глазом сквозь твою голову и увидеть на той стороне немцев. Вот это плохая примета, – объяснил моряк.
Жан примерил вторую.
– Вот эта еще пойдет. Если учитывать, что от грохота снарядов еще и башка опухнет, – эта будет как раз, – сказал он. – Примерь себе эту, я уже ее одевал – проверено.
Ник поморщился и нехотя одел каску.
– Тебе пойдет, – заметил Жан. – Теперь от твоей головы пули будут отлетать, как горох, в разные стороны.
– А если из гранатомета? – спросил солдат, что находился с другой стороны молодых людей.
– Ну, тогда отлетят башмаки, – тут же нашелся Жан. – Что-то же должно отлететь.
– То-то и оно, – согласился солдат. – Поэтому особенно не высовывайтесь, молодежь.
– А как же стрелять? Мы что, сюда перекурить приехали и обратно? – Жан выглянул изо рва.
– С вашим оружием только по белкам палить.
– А посерьезнее что-нибудь есть?
– Есть, но не про вашу честь. Вон, видишь, ручной пулемет, гранатомет… К гранатомету не подходи. У него отдача сильная. Кто тебя потом с березы снимать будет?
– Я, – вызвался Ник. – Вот из этого ружья.
– Ну, вы юмористы, – смеялись бойцы.
– А зенитки? – спросил Жан.
– Что – зенитки?
– Я только посмотрю и сразу научусь. – Жан встал в полный рост и взглянул в сторону орудий.
– Про них вообще забудь. Трястись потом будешь всю оставшуюся жизнь. Даже ложкой в рот не попадешь.
– Что, серьезно?
– Конечно. Был тут один, до сих пор в лесу поймать не могут.
– Бегает и трясется? – теперь уже Жан сам смеялся.
– И бегает, и трясется, и заикается.
– Вот попали! Ну, все равно надо этих фрицев будет немного пошинковать в стружку. Что я дома своим скажу? Они же расспрашивать начнут, а тут эта берданка, как у деда Щукаря.
– А это кто такой?
– О, это тоже был вояка, – не унимался Жан.
– Вроде Ивана Сусанина?
– Еще похлеще. Тот поляков заплутал, а этот баб охранял да арбузы.
Где-то недалеко зашипела и взлетела красная ракета.
– Что это? – вздрогнул Ник и поправил на голове каску.
– Да это так, сигнальная.
– Смотри, чтобы за шиворот не упала, – предупредил Жан.
– Ну, хватит шутить, – надоело Нику.
Он огляделся по сторонам, заметил беспокойство солдат.
– Скоро эти медсестры придут? – спросил Жан.
– Тебе-то зачем? Штаны вытряхнуть?
Жан обиделся.
– Никакие не штаны. Просто у меня там подружка, – объяснил он.
– С этим делом придется подождать. Подружки потом, сейчас остались одни друзья-товарищи.
Ник опустился на дно рва, присел и снял каску.
– Что, давит на уши? – спросил моряк.
Ник промолчал, наблюдая за Жаном, который трепался с солдатами. Он с завистью поглядывал на пулеметы и гранатометы, что были рядом.
«Уже стал забывать, что в институте учусь, – подумал он с сожалением. – Наши, наверное, экзамены сдают, а я здесь, город защищаю. Скидки, как участнику боевых действий, наверняка не будет, потому что не поверит никто, да и рассказывать смысла никакого нет. Придется нагонять остальных. Спасибо тетушке и Лизе…».
Нику стало душно, и он расстегнул ворот куртки.
– Ордена за что дают? – продолжал сыпать вопросы Жан.
– За подвиги, – отвечали повеселевшие солдаты.
– Ну, это запросто. Красную Звезду тоже можно получить?
– Конечно, даже посмертно.
– Ну уж нет. Я тогда согласен на медаль, – смеялся Жан. – Мне одной хватит, много ни к чему. За оборону Ленинграда будет точно, – твердо заявил он.
– Представляю, придешь в школу весь в орденах и медалях, – засмеялся Ник. – А в школе еще и табличка, что она носит твое имя. Тебя вызовут к доске, ты выйдешь, побрякивая железками, и тебе вкатят банан, за то, что ничего не знаешь. Тогда тебе еще одну повесят медаль – «Сутулова», а дома предки тебя загнут, вместе с медалями, да за двойки жопу будут драть. Вот ты брякать и будешь на всю квартиру.
– Меня предки никогда не били, – ответил с гордостью Жан.
– Это они сделали огромную ошибку.
Снова в небе появилась ракета.
– Скоро будет бой?
– Да нет, сиди пока, – успокоил матрос.