Читать интересную книгу Любаша (СИ) - Алексахина Лира

При всех минусах был огромный тощий плюс: приехал мой секретноингредиентный ингредиент — парень, владеющий даром растительности. Редкое и очень ценное умение. Жизнь заиграла новыми красками.

Бригада баб была выдернута из нового витка починки города. Словно дорвавшиеся до экспериментов дети, тащили из леса все, что могли, а потом собирались кружком вокруг чахлых кустиков и, затаив дыхание, жадно следили за потугами парня засадить плешь заднего двора Мюррея новыми волосами.

Джонатан соврал матери и бегал от нее, как мог. Демонстративное игнорирование моей персоны не могло длиться вечно, как и осмотр с обживанием на новом месте, сбор сплетней, раскладывание нарядов и прихорашивания. Через два дня тихой осады Марджери Мюррей пошла в наступление.

Когда утром третьего дня я пришла на кухню, хозяйка этого дома при полном параде во всю совала нос в каждую емкость, до которой могла дотянуться. Там, где она не могла, ей помогал приставленный сыном охранник, и проверка продолжалась.

— Доброго дня, — поклонилась ее спине.

— Госпожа! — едко заметила дама, не удосужившись повернуться. — Еще раз! — хлесткий приказ, словно щелчок плети.

— Доброго дня, госпожа, — бесцветно повторила за ней, давая шанс мирно разойтись.

— «Доброго дня, госпожа!» с должным уважением в голосе! — рявкнула мегера, развернувшись ко мне. Надо же, заметила ничтожную вошь. — Где? — строго нахмурила брови, поджав губы.

— Что?

— Госпожа!!

— Какая из? — прикинулась поленом. Обращение «госпожа» царапало язык не хуже щетки из острых гвоздей.

— Я научу тебя!! — вызверилась Марджери, потрясая указательным пальцем в воздухе. — Научу манерам и почтению, наглая деревенская подстилка!!!

— Так что вы ищете, госпожа?

Это как сказать «доброго дня!» с интонацией «чтоб на тебя голуби нагадили!». Собеседница все поняла, сузив глаза, окинула нечитаемым взглядом и притворно вздохнула, убирая встопорщенные стальные перья, влезая в шкуру овечки не по размеру:

— Принеси мои капли! — плаксиво попросила охранника, бессильно опадая на ближайший стул. — Воды, — уже мне.

Парнишка метнулся на выход. Я поставила кружку.

— Ты уволена, — мгновенная смена маски. — Вещи собраны, сумки на улице, естественно за вычетом аренды моих платьев, которые ты нагло выклянчила у моего доброго сына. Катись, откуда выползла. Пшла вон! — небрежно махнула рукой на выход.

Закрыла дверь изнутри и села напротив.

— Не вы меня нанимали, это раз. У нас с ним магический договор, это два. Мы с вами одинаково хотим помочь капитану, это три. Пожалуйста, верните все туда же, где лежало. Если хоть что-то пропадет, буду жаловаться и просить неустойку. А так, будем считать, что познакомились, не могу сказать, что приятно. А что вы искали?

Она медленно встала, сдерживая клокочущую ярость.

— Приворотное зелье, конечно. Не мог мой сын по собственной воле пригреть на груди… такое! — вздернула нос. — Сама уйдешь, — прошипела и резко выплеснула жидкость мне в лицо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не дождетесь, — весело усмехнулась в ответ, оттирая влагу рукавом.

— Ваши капли, госпожа! — вернулся охранник.

— Здесь омерзительно смердит, — поплыла на выход мадам.

***

Джонатан Мюррей

Приезд матери был огромной ошибкой, как и потакания со смехотворными смотринами, ухаживаниями. Взрослые люди, все знают, кому что нужно. Но нет, приличия же. Сжал зубы. Тошнит от них всех. Разряженные напыщенные куклы, заводящиеся с пол оборота от будущих перспектив. Брачное предложение стало выгоднее в десятки раз: нелюбимый супруг сдохнет раньше, чем наследник научится говорить. Какая радость!

Хорошо, что их пять. Пока первые будут убегать, не в силах перебороть отвращение или страх, словно злобный колдун успею сцапать хоть одну замешкавшуюся.

— В пекло, — раздраженно выдохнул, одним движением смахнув все со стола.

Жалобно тренькнул новенький сервиз, оповещая о своей скоротечной кончине. Листы первосортной бумаги, как белые птицы, полукругом медленно опускались вниз, падали в мокрый плен на полу, темнели, потихоньку напитываясь, и безнадежно умирали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что, так можно было?! — обиженно воскликнул Руперт, подбегая и с наслаждением отправляя ненавистную посуду в полет. — Если что, это все ты! Она ведь так старалась, так старалась оставить свой след в твоем кабинете. Тащила из такой дали, можно сказать на своем хребте! Забота, цени!

Секретарь не решился на широкий жест, лишь аккуратно отодвинул расписные чаши, щедро усыпанные нелепыми огромными желтыми, красными и фиолетовыми цветами, несколько взглядов на которые мгновенно обеспечивали мигрень.

— Возможно, это модно нынче в столице… Но терпение не безгранично. Да… Может подеремся? — сам себе удивился друг. — Обоим полегчает. Что скажешь?

— Если бы это помогало, мы бы не вылезали из круга, — усмехнулся. Ему все же удалось отвлечь от бешенства. Даже чуть расслабился.

— Тогда, — облокотился об стол, — нужна баба! — авторитетно припечатал Руперт. — Навестим Белда? Там столько прекрасных созданий, уж одна да поможет скрасить время, — широкая улыбка. Только фальшивая, плохо маскирующая беспокойство.

— Я еще не при смерти… В доме теперь столько женщин, обосраться от радости. Так скрасят время… не унесешь.

Присел на пол, собирая то, что выжило после маленькой вспышки. Друг и секретарь помогли. Они ушли на обед, захватив приглашение на разговор. Дверь без стука распахнулась. Внутри обожгло от злости. Сжал кулаки. Спокойно.

— Ну наконец-то, дорогой! Еще день, два и девочки начнут паковать багаж! Что скажет общество, как отреагирует столица? Да меня не пустят дальше порога ни в одном приличном доме! Не всем нравится прозябать в нищей глуши, а я еще жить хочу!!!… Неслыханная наглость: избегать приглашенных невест, в нашем-то положении! Бедняжки перенесли тяготы пути, лишения и неудобства! Ради че…

— Присядь, — самый мягкий тон, на который только был способен, хотя в горле пульсировало желание оторвать к бездне эту голосящую голову, чтобы снова ощутить сладость блаженной тишины.

Я ее люблю. Я ее люблю… Надо только вспомнить об этом… Я ее люблю. Родной запах… Шумно втянул воздух. Да, вот так… Контроль.

На миг она застыла, прерванная на скаку, внимательно осмотрела, подмечая детали и, тихо пройдя, аккуратно обняла, давая в любой момент освободиться.

— Прости, сынок, — поцеловала в макушку, ласково приглаживая волосы. — Я переживаю, а ты молчишь…Ты же знаешь меня…Расскажи пожалуйста…

Про отца говорить не стал. Возможно позже?… Коротко обрисовал перспективы с учетом новых условий. С самого приезда не касались этой темы.

— Так что заканчивай гнобить мою кухарку, наводить свои порядки в городе и поубавь количество сброда, что привезла из столицы. Мне не нужны бастарды и разбитые сердца, если не хуже. Мужья умерли, им хочется поддержки. Твои прыщи способны лишь обрюхатить и сбежать.

— Дорогой, — снисходительный тон, — это, между прочим, высокородные и благовоспитанные сыны состоятельных семей! Они не станут пятнать себя… этим. Если честно, их семьи щедро заплатили за… прогулку. Проникнуться, осознать перспективы неповиновения и перестать оспаривать решения старших. Представляешь, — задумчиво произнесла мать, — тобой пугают юнцов. Какая нелепость… Было бы упущением не поиметь с них денег за это, — хитро подмигнула, звонко обслюнявив мою щеку и сразу вытерев, чтоб не ворчал. — Не переживай, скоро сбегут сами, устав от скуки. Нет борделей, игорных домов, восторженных девиц, лишь вода, лес, да одичавшие хмурые люди в солдатской форме… Я тут подумала, раз такое дело, может ты…

— Я не буду унижаться перед Филиппом!!! — обнял в ответ. — И больше не будем об этом. Бешенство… разрушает, начинаю терять… контроль. Других чувств король не вызывает.

— Капитан!!! — влетел потрёпанный секретарь, бешено вращая глазами. — Люба!… Она!… Ее!… Вы нужны там!