Читать интересную книгу Рубикон - Константин Калбазов

Для изготовления апуки пока еще рано. Мало добыть мясо, ведь для нее большую роль играют ягоды, а они еще не вызрели. Первые должны будут появиться уже скоро, но пока их не было. Вообще процесс заготовки этого основного зимнего запаса растягивался на все лето и начало осени. По мере того, как отходили одни ягоды, начинали вызревать другие. Приготовление апуки занимало несколько дней, а это время.

Многие уже начали подумывать над тем, что нужно было взять с собой детей постарше из других родов. Ведь сбором ягод занимались именно женщины и дети. Но шаманы не переставая твердят о долге перед племенем и о том, что несмотря на поддержку духов предков от каждого потребуется много сил. Получается, когда придет срок, охотники так же примут участие в сборе ягод, занятие которым они уже не занимались с самого детства. Ничего, на будущий год они будут куда умнее. А пока, мясо коптится, засаливается и вялится.

Сегодня сауни снова собрались в одном месте, вынужденное разделение на два лагеря позади. Никто не сомневается, что это опять повторится, ведь добыть зобов теперь куда проще, а значит и добыча будет большой. То что эти своенравные животные могут откочевать на чужую территорию никого не заботило. Подумаешь. Сауни легко смогут прийти на чужую территорию и забрать столько зобов, сколько им будет нужно и никто не посмеет им в этом помешать.

Опять на центральной площадке полыхает огромный костер. Опять шаманы движутся в священном танце, благодаря духов за оказанную милость. Сегодня поводов для праздника целых два. С одной стороны, нужно отблагодарить духов за удачную охоту, с другой, не забыть и о дарованной небывалой победе над врагами.

И опять в центре внимания охотник, за короткое время получивший право именоваться не просто славным охотником, но великим. Он не только сумел вместе с товарищами победить барху, но и в бою, смог победить четверых хакота. Вход в его рул, до этого украшенный только черепами животных, теперь украсится и черепами четверых врагов, говоря всем о том, что это жилище великого охотника. Не так уж и много охотников во всех четырех племенах могут похвастаться таким большим количеством трофеев и те добываются ими в течении долгих лет, а тут за один день и такая славная победа. Его потомки будут долго помнить о своем предке. Вот вернутся на зимние стоянки и он отправится добывать горного орла. Великому воину следует носить достойные его положения перья.

Людей переполняет радость. Что там говорил этот Вейн? Как могут погибнуть все роды, отправившиеся в большое кочевье? Прав был Такунка, ой как прав, когда говорил о том, что верховный шаман неверно толкует знаки великого духа. Вместо предрекаемой гибели, роды уже покрыли себя великой славой, обратив в бегство и поселив страх в сердцах охотников других племен. Они теперь долго будут зализывать раны и трястись от страха.

— Хар-р-ра!!!

— Рах-х-ха!!!

Воинственные крики хакота и магаков звучащие с разных сторон сливаются в одно целое. В ночи, да еще и находясь возле ярко пылающего костра рассмотреть нападающих трудно, но даже без этого понятно, что их очень много. Сауни отвечают многоголосицей, больше походящей на панические крики. В поднявшемся шуме голоса мужчин расслышать трудно, хотя они звучат не менее угрожающе и воинственно. Иначе и быть не может, так как несмотря на неожиданность нападения, они тут же бросаются защищать свои рулы.

Жизнь полная лишений и опасности, приучила людей всегда быть готовыми к тому, что на них в любу минуту могут напасть либо дикие звери, либо их соперники из других племен. Так что мужчины всегда готовы к тому, чтобы вступить в смертельную схватку защищая свой род. Но сегодня праздник, у мужчин сауни с собой только ножи, но это не останавливает их и они смело бросаются на врага. К тому же, оружие никогда не хранится в рулах и добраться до него не так уж и трудно.

Едва услышав крики нападающих, Отар тут же бросился к своему жилищу. Бросив разочарованный взгляд на арбалет, который ему никак не успеть взвести, он схватил свою рогатину и бросился к окраине лагеря, где уже слышится шум борьбы. У него нет и тени сомнения, в принятии решения, бежать он не собирается. Вот сейчас они покажут этим детям шакала, что значит настоящий охотник.

Женщины и дети так же верят в своих мужчин. Крики полные страха и отчаяния слышатся только с окраин лагеря, в середине же все уже успокоились и взирают с уверенностью на своих мужчин, хватающих оружие и спешащих к месту схватки. Отар успевает ободряюще кивнуть своим женам и в следующее мгновение устремляется на помощь товарищам.

Ночь выдалась безоблачной, звезды дают достаточно света, чтобы можно было ориентироваться. Отар замечает как сразу трое, давят на одного из сауни. В том кто есть кто, нет никаких сомнений, потому что всем ясно, что нападающих больше. Его соплеменник вертится словно змея, получившая удар палкой, от чего нападающие никак не могут поразить своего противника, вышедшего против них с одним только ножом.

Думать просто некогда. Широкое железное жало входит в бок одного из нападающих, исторгая из него болезненный стон. Рана слишком серьезна и кричать тот не может. Хакота, а это именно они, их легко узнать по воинственным крикам, замечают напавшего и один из них с копьем наперевес бросается на него. Мгновение и он уже не может никому угрожать, потому что остро отточенное лезвие вскрывает ему глотку.

Оставшись один на один, вооруженный только ножом сауни, как барха набрасывается на своего противника. Отбив одной рукой направленное в него копье, второй он вгоняет в грудь соперника свой костяной нож по самую рукоять. В ловкости ему не откажешь. Да и как можно, если перед этим он в одиночку противостоял сразу троим.

Гунк бросает взгляд на охотника пришедшего ему на помощь, благодарно кивает, а затем подхватив копье поверженного им врага бросается в гущу схватки.

— Ий-я-х-ха!!!

— Ий-я-х-ха!!!

Вторя ему, так же устремляется за вождем барсуков Отар. Сомнений в том, что они прогонят проклятых трусов напавших из темноты никаких. Иначе и быть не может. Вот они вдвоем без труда перебили троих хакота, не получив ни единой царапины, смогут победить и других.

ГЛАВА 5

Когда он был маленьким, то в этом лесу было не так уютно как сейчас. Он помнил как раздавался гром, хотя при этом на небе не было ни тучки, а на землю лился ясный солнечный день. Это пугало в особенности. Гром сопровождающий потоки воды низвергающиеся с неба тоже был страшен, но его можно было связать с погодой, а вот этот…

Именно после этого грома, он потерял свою мать и остался один. Тогда ему уже не нужно было материнское молоко и он вполне мог обходиться обычной пищей, но потерю матери он переживал особо. Он все не решался оставить ее и крутился рядом, толкая ее носом и пытаясь таким образом заставить встать, но был вынужден бежать, когда из-за деревьев появился двуногий.

Потом было два года почти полного одиночества. Только одной зимой ему удалось присоединиться к группе самок, зимовавших с молодняком. Не раз ему приходилось избегать гибели от клыков хищников, пытавшихся добраться до него. В память об этом он нес на своем теле несколько шрамов. Но несмотря ни на что, он все же сумел выжить, вырасти и возмужать.

Заматеревший двухгодовалый самец, он теперь имел свою территорию, на ней было два участка, на которых самки предпочитали проводить отел. С тех пор, он больше не слышал этот необычный гром и не встречал этих двуногих.

Двуногие! Он вздернул голову и начал опасливо осматриваться. Неужели он ошибся и этот отголосок запаха, въевшийся в его память навеки, ему только показался. Он начал вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, есть ли опасность или она ему только показалась. Наконец он решает, что любопытство может ему дорого стоить и лучше покинуть это место.

Хлопок! Нет, это не гром, но и этот звук пугает его ничуть не меньше. Он прыгает, но тут же понимает, что его попытка тщетна. Тело под левой лопаткой пронзает резкая и нестерпимая боль и оно больше непослушно его воле. Самец падает на траву. Он еще жив и видит как к нему быстро приближается двуногий. Вот в его руке блеснула какая-то полоска, которую он подносит к его горлу.

— Тынк, а ведь ты его чуть не упустил.

— Но не упустил же, — возражает второй охотник, отирая окровавленный нож о шкуру убитой косули.

— Ладно. Но в следующий раз, стрелять буду я.

— Договорились. Ну что, понесли в лагерь?

Увязав ноги добычи, они насадили ее на срубленную толстую ветку, способную выдержать не такой уж и большой вес косули и направились к месту лагеря. Тот находился на берегу большого озера, их вождь отчего-то называл его Байкалом. В том месте имелся язык суши, который выдавался на озерную гладь. Говорят, что именно на этом месте и обосновались посланники Великого духа, когда только появились на их землях.