На первый взгляд, трудно понять, почему первый удар Филипп нанес по этой стране. Он изгнал иллирийцев из Македонии, а сама Иллирия чрезвычайно небогата. Однако там было то, что сейчас особенно требовалось Филиппу, а именно — человеческие ресурсы. Скорее всего, на тот момент у него еще не возникло желания создать обширную македонскую империю, однако для того, чтобы изгнать со своих земель греков, ему требовались воины. А для этого было необходимо освободить от работ по хозяйству македонян — будущих солдат — и заменить их рабами. Таким образом, захватив Иллирию, Филипп получил все, в чем нуждался.
Он только-только одержал решающие победы в Иллирии, когда получил две новости, которые расценил как доброе предзнаменование накануне запланированной кампании против Северной Греции. Во-первых, Филиппу сообщили, что его жена Миртала родила ему сына, а во-вторых, он узнал, что его колесница пришла первой на Олимпийских играх. И тогда, чтобы отметить это знаменательное событие, Филипп решил дать своей жене новое, греческое, имя — Олимпиада. Рожденного ею сына он назвал в честь своего старшего брата Александром. Именно этого мальчика весь мир однажды назовет Александром Великим.
Самого Филиппа в момент рождения наследника в столице не было. Однако в Пелле в этот момент находился Антипатр. Дело в том, что, пока царь участвовал в походе против иллирийцев, Антипатр, его ближайший друг и соратник, остался дома, чтобы следить за обучением новых рекрутов. Вполне возможно, что именно ему мы обязаны появлением истории, рассказывающей о знамениях, сопровождавших рождение Александра. Правда, некоторые говорили, что этот рассказ появился позже, специально чтобы подчеркнуть, что будущему повелителю мира изначально было уготовано великое будущее, однако другие, и в их числе сама Олимпиада, утверждали, что рассказ — правда от первого до последнего слова. Намного позднее Плутарх записал эту историю, упомянув в ней не только о рождении Александра, но и о тех знамениях, которые сопровождали зачатие героя:
Накануне первой брачной ночи она [Олимпиада] увидела во сне, будто в нее ударила молния и тут же все ее тело охватил огонь. Языки пламени распространились вокруг, а затем погасли. И Филипп через какое-то время после их свадьбы увидел сон, в котором он запечатал тело жены печатью с изображением льва… Этот сон означал, что царица в скором времени родит мальчика, который будет сильным и отважным, как лев.
Согласно Плутарху, когда Филипп узнал, что его жена действительно ждет ребенка (в полном соответствии с увиденным им сном), он решил, что и ее сон был пророческим. Однако никто из его астрологов и прорицателей не мог ему сказать, что этот сон означает. Тогда царь отправил за разъяснениями послов к оракулу Аполлона в Дельфах. Как известно, в роли Дельфийского оракула выступала жрица, которая, как верили греки, напрямую общалась с богами, предсказывала будущее и давала священные советы по самым разным вопросам. Правда, в этом случае, похоже, оракул и сам не очень хорошо знал, как трактовать значение сна Олимпиады, поэтому расплывчато посоветовал Филиппу воздать верховному божеству греческого пантеона Зевсу больше почестей, чем всем остальным. Теперь настала пора македонскому царю ломать голову над тем, что же делать с этим советом. К счастью, мудрая Олимпиада смогла истолковать пророчество, объяснив Филиппу, что ее нерожденный ребенок — сын самого Зевса-громовержца, который и поразил ее во сне своей молнией.
Плутарх продолжает рассказ сообщением о тех событиях, которые, как говорят, случились в день рождения Александра:
Александр родился в шестой день месяца гекатомбейона [20 июля]… в тот самый день, когда в Эфесе сгорел храм Артемиды. Храм загорелся и сгорел дотла в отсутствие главной жрицы, которая как раз тогда помогала Олимпиаде родить Александра. И все восточные прорицатели, которым случилось в тот момент оказаться в Эфесе, смотрели на развалины храма и говорили о том, что это предзнаменование еще больших несчастий. Потом они бежали из города, царапая себе лица и рыдая от горя, и говорили, что этот день в будущем принесет горе и разорение всей Азии…
Таким образом, как мы видим, судьба Азии находилась в руках только что родившегося мальчика, которому еще предстояло вырасти и стать могучим завоевателем. Насколько эта и подобные ей истории соответствовали действительности — остается темой дискуссии, однако позже Олимпиада смогла убедить своего сына в том, что в них говорится только правда. Александр рос в твердой уверенности, что от зачатия до рождения его сопровождали всевозможные знамения и пророчества и ему самой судьбой предназначено стать великим героем. Скорее всего уже тогда он начал верить в то, что он сын Зевса.
Храм Артемиды в Эфесе — одно из семи чудес света. В 356 г. до н. э., в день рождения Александра, храм был подожжен Геростратом, желавшим прославиться любой ценой. Древние верили, что поджог удался лишь потому, что богиня в этот час была занята, так как помогала Олимпиаде разрешиться от бремениПосле рождения Александра Филипп возвратился в столицу и обнаружил, что армия, которую обучал Антипатр, готова к боевым действиям. Он решил немедленно выступить против греков, однако во главе войска поставил другого своего военачальника — Пармениона, тогда как Антипатру было приказано остаться в Пелле. На первый взгляд, решение Филиппа кажется странным. Парменион был закаленным в битвах ветераном и командовал македонской армией во время похода в Иллирию. Однако как стратег он, несомненно, уступал Антипатру, не говоря уж о том, что последний значительно лучше разбирался в том, как командовать армией нового типа. Филипп оставил Антипатра в Пелле, поскольку хотел, чтобы продолжалась подготовка новых войск на тот случай, если первый серьезный поход завершится неудачей. Похоже, царь не собирался отдать удачу на волю богов.
В конце 356 г. до н. э. Парменион выступил с войском численностью около 10 000 человек в Юго-Восточную Македонию и в течение года изгнал оттуда не только афинян, но и армию могущественных Фив. А взятие города Амфиполиса, который Филипп вынужден был уступить грекам, когда взошел на престол, стало ключевым поворотным пунктом в македонской истории. До этого момента Филипп, похоже, не думал о создании империи; его намерения простирались лишь на то, чтобы изгнать чужеземцев за пределы исторических границ страны. Однако за то время, что Амфиполис находился под властью Афин, в его окрестностях были найдены золотоносные жилы и месторождения серебра. Новые шахты по добыче этих драгоценных металлов превратились в практически неиссякаемый источник финансирования последующих военных кампаний. И очень скоро Филипп пришел к мысли о том, что внезапно обретенное богатство следует потратить на создание могущественного государства. Несмотря на то что часть Южной Македонии находилась еще под властью греков, он начинает подготовку к походу уже против собственно Греции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});