— Как и ожидалось, — она чопорно поджала губы и, сделав глубокий вдох, подняла на брата укоризненный взгляд. — Скажи мне, Лерион, как это понимать?
Леди старшая жрица махнула рукой в сторону окна, не сомневаясь, что её посыл поймут правильно.
— Астерия учится ездить на коне.
Король выглядел совершенно невозмутимым и, однозначно, не понимал бушующих внутри сестры чувств. Женщина скрипнула зубами, отбрасывая маску невозмутимости в сторону, как совершенно ненужную в данный момент.
— Вот именно! Ас-те-ри-я! — Шона недовольно прищурилась. — У-учится… Какого оборотня лысого?!. Зачем тогда было это всё?! — от переизбытка чувств, она даже поднялась с кресла, чтобы удобнее было смотреть в глаза брата. — Если сейчас по твоей дурости под удар попадают снова обе твоих младших дочери!
— Ты преувеличиваешь, — Лерион поджал губы, так же поднимаясь со своего кресла.
Теперь они были на одном уровне и Шонель отразила недовольную гримасу короля, добавив в неё изрядную долю скептицизма и буквально призывая переубедить себя.
— За все эти полтора года не было ни единого повода подозревать, что девочкам действительно может грозить опасность. Реальная опасность, — мужчина надавил голосом, заметив готовность сестры возразить, но тут же смягчился, продолжив. — Шона, дорогая моя сестра, я прекрасно понимаю твою тревогу за девочек. Но, уверен, опасность давно миновала… Если она вовсе была.
Женщина отчётливо скрипнула зубами, не отводя взгляд и позволяя себя уговаривать, вместе с тем пытаясь облечь бушующие внутри эмоции не просто в слова, но в аргументы, которые позволят достучаться до брата.
— И мне совершенно не нравится, что одна из моих дочерей заперта в четырёх стенах. Я бы предпочёл, чтобы обе наши с Кармель дочери, были здесь — рядом со мной.
— Подумай о народе? — Шона приободрилась, заметив непонимающую складку на лбу короля. — Как отреагируют они, когда ты расскажешь им о своём обмане? И как ты это сделаешь?
С каждым словом её голос набирал силу. С каждым словом женщина чувствовала себя увереннее, понимая, что нашла, возможно, тот единственный аргумент в пользу того, чтобы не делать подобное.
— «Дорогие жители Нерении, всё это время я нагло вас обманывал. Оплаканная вами принцесса Артемия всё это время была жива и притворялась Астерией, а сама Астер пряталась в башне»?!
Под конец фразы голос Шонель стал заметно сочится ядом, а Лерион нахмурился, сдержанно недовольный подобной переменой в настроении сестры.
— Ты снова преувеличиваешь, — он покачал головой, но оставался абсолютно спокойным, словно слова сестры не задевали внутри совершенно ничего. — И ты забываешь главное. Мия всегда была болезненна. Народ вполне сможет понять, если я честно расскажу, что она пряталась не по своей вине.
— И как же ты это провернёшь? — Шона поджала губы, скрестив руки на груди, но внутри уже предвкушая близкую победу в споре.
— Реона.
Лерион поморщился, но без особого недовольства. Примерно с таким видом обычно пьют горькие лекарства, осознавая, что они принесут лишь облегчение и пользу.
— Реона? — голос Шоны дрогнул, выдавая растерянность.
— Она, безусловно, была не в восторге от выбора дочери, но на родной внучке отрываться не будет. И уж точно не откажется от возможности познакомиться с ними ближе, пусть даже ради этого придётся разыграть маленький спектакль, под названием «возвращение чудом выжившей младшей принцессы».
Глаза Лериона светились уверенностью в словах, выдавая, что он уже неоднократно обдумал этот вопрос и ни капли не сомневается в успехе.
Шонель нахмурилась, нервно облизнув губы. Сама она с Реоной была незнакома совершенно — они даже не виделись ни разу. Своенравная жрица Арион не пожелала покинуть свою вотчину ни ради свадьбы дочери, ни ради рождения внучек. Даже на похороны Кармель она не приехала, отговорившись делами.
Для Шонель это всё было огромным указателем на истинные отношения между Кармель и её матерью — на то, что они были далеки от близких, — но Лерион пребывал в уверенности, что Реона ни разу ему не врала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И когда же ждать эту… женщину?
— Нескоро, — настала очередь короля укоризненно смотреть на сестру. — Не думаю, что она сможет посетить Нерению зимой — я слышал, это наиболее активное время у оборотней. Но, возможно, к свадьбе Корнелии…
Шонель дёрнула уголком губ, совершенно растерявшись от очередного проявления доверчивой наивности короля. Справившись с собой, женщина нежно улыбнулась.
— Не спеши. Не стоит спешить в таком деле. Мы ведь не можем знать — вдруг наш враг лишь затаился и выжидает подходящего момента.
Король медленно кивнул, в очередной раз задумавшись над тем, а есть ли в самом деле этот враг, но не стал спорить с сестрой. Он отчётливо помнил, как остро та переживала произошедшее с Кармель, и прекрасно понимал, что Шоной в отношении принцесс-близняшек движет лишь искренняя забота.
— Ты права. В таком деле спешить не стоит никогда.
— Тогда, прошу, брат… Письмо этой Реоне я напишу сама. И, прошу, пусть до тех пор приёмы посещает лишь младшая из принцесс, а Астер — пережидает приёмы в башне. Так будет… Лучше. Для всех нас.
Глава 10
Шаг за шагом
Я с недоумением смотрела на подарок, который тётя Шонель вручила мне лично в руки с милой улыбочкой. И даже, видимо для надёжности, произнесла «это для тебя и только для тебя, моя дорогая племянница».
И всё это на приёме в честь восьмилетия Астер, среди кучи придворных и прочих глаз — где-то в толпе мелькали и посольства других стран, включая лоири, оборотней и эльфов.
Вот только никто из них не стремился вручить подарок лично в руки… До этого момента не стремился. Поступок тёти, словно стрела, пущенная через мокрые листья, послужил сигналом. Все, кто ещё по какой-то причине не положил подарок в общую кучу, кинулись ко мне, стремясь вручить лично в руки и непременно сопроводить это высокопарными пожеланиями.
«Пусть же ваша красота и впредь расцветает, затмевая все луны Древесного града».
«Да продлятся годы ваши в века, словно эльфийская мать Арион лично поцеловала вас в лоб».
«Счастья и благополучия наследной принцессе Нерении, да будет её правление мудрым и безоблачным, как Великая Пустыня».
Моя улыбка с каждой такой фразой становилась всё натянутее, но и отказаться принимать дары я не могла — это ведь всё-таки «мой» праздник.
Но, Великая Арион, с какой бы радостью я уступила сейчас эту честь Астерии.
Однако, насколько я поняла из объяснений магистра, переданных мне через Симону ещё во время подготовки к приёму, отец высказался на подобное желание любимой дочери категорическим отказом и даже не пожелал ничего объяснять.
Я тихонько вздохнула и широко улыбнулась.
Я — принцесса и сегодня мой праздник… И пусть только понарошку, но свою роль я должна отыграть идеально!
* * *
«Вы поспешили, моя дорогая Шонель. Я не виню вас в том. Всем нам — смертным, — свойственны нетерпение и сопутствующие ему ошибки. Но, как ваш драгоценный друг, искренне желающий Вам успеха в достижении вашей цели, хочу дать вам совет. Не торопитесь. Юная принцесса ещё достаточно молода, у вас впереди есть ещё несколько лет. Распорядитесь ими с умом.
С уважением и безмерной поддержкой. Ваш преданный друг»…
* * *
Середина августа выдалась на удивление тоскливой — за последнюю неделю дождей выпало в добрый десяток раз больше, чем за всё прошедшее лето. И прямо сейчас мелкая морось так же висела в воздухе, вынуждая неприязненно морщиться.
Крыша навеса совершенно не спасала от вездесущей влаги — стен у навеса не предполагалось вовсе.
Но тренировка продолжалась — на улице и вопреки просьбе юной Астерии. Хотя об этом проявлении «слабости» с её стороны знали лишь трое — Симона, магистр Виарно… И учитель фехтования, с насмешкой парировавший просьбу словами о том, что вторая близняшка не испугалась и более сильного ливня, который к тому же был весной, в прохладу.