– Первый сын моего господина может стать графом. Мой господин обручен с двоюродной сестрой принца.
Обручен. Мерри похолодела.
Капитан обручен. С кузиной принца. Ее королевское происхождение даст его детям право на титул деда.
Да, но вчера он поцеловал Мерри.
Как он мог? Или он сделал это, чтобы заставить ее замолчать?
Мерри судорожно сглотнула. Неужели он поцеловал ее, не питая к ней никаких чувств? Впрочем, что знала она о поцелуях? Прежде ее пытались целовать лишь грязные и похотливые солдаты. Против ее воли.
– Я проголодалась, – пробормотала Мерри, найдя подходящий предлог, чтобы покинуть Филиппа.
Мерри критическим взглядом окинула одежду, которую носила с того дня, как Люк спас ее в монастыре.
Штаны Эрина на коленях были грязные и лоснились. Туника от пыли стала серой. Ткань на локте, которым она вчера опиралась о стену, протерлась. С утра у нее не было времени причесаться.
С чего она взяла, что имеет влияние на могущественного Феникса? В своей одежде с мужского плеча она ничем не отличалась от простолюдинки.
– Филипп, вы сможете пробыть без меня час или около того?
– Конечно, – заверил он девушку. – Я как раз собирался вздремнуть.
– Вам сейчас нужно что-нибудь?
– Горшок, если найдете, – смущенно пробормотал Филипп.
Мерри нашла в бане горшок и принесла.
Пожелав Филиппу приятного отдыха, Мерри выскользнула из казармы и опрометью бросилась через двор. Она решила, что воспользуется перерывом, чтобы оценить, как отреагировал барон на ее настойку, а потом попросит у леди Адель платье, которое та предлагала ей.
Мерри не хотела, чтобы внук графа Арундела говорил, что целовался с колдуньей.
Глава 8
Следом за своими ратниками Люк вошел в помещение гарнизона и дал воинам возможность проследовать к колченогому столу с едой. Сам он поест чуть позже, в главном зале. Воины изрядно проголодались, поскольку Люк заставил их трудиться без перерыва, пообещав закончить работу пораньше.
Сам Люк не понимал, что за причина толкнула его прекратить работу до срока, тогда как дел был непочатый край. К тому же с каждым днем уменьшались шансы, что дед живым дождется его возвращения домой. Обычно, чтобы дело продвигалось быстрее, они брали в помощники обитателей замка, но престарелые вассалы барона с трудом передвигались, не говоря уже о том, чтобы махать киркой или таскать камни. Поскольку обстоятельства складывались не в пользу Люка, его решение предоставить людям свободный вечер не имело объяснения.
Вернее, одно объяснение имелось, но признавать его Люк отказывался. Просто ему хотелось провести время в обществе Мерри. Но он не хотел себе в этом признаваться, выискивая другие причины. Во-первых, он должен контролировать девушку, чтобы она не лечила Филиппа всевозможными зловредными травами. Во-вторых, необходимо проследить за тем, чтобы она не проникла в замок и не отравила барона, сама того не ведая. Люк поклялся доставить ее в Хелмсли целую и невредимую и непременно осуществит задуманное. Но для этого ее необходимо удержать от поступков, способных навлечь на нее беду. Он устремил взгляд в дальний конец казармы в надежде увидеть Мерри у постели больного, но девушка была слишком мала ростом, чтобы разглядеть ее за морем мужских голов. Люк торопливо обошел стол, за которым рассаживались ратники, обогнул очаг и тут увидел ее. Увидел и остолбенел.
Он едва узнал ее в платье цвета летнего леса. Склонив голову, Мерри хлопотала над Филиппом. С ее склоненной головы струился светлый водопад волос, тронутых золотом заходящего солнца. Над квадратным вырезом платья вздымалась высокая грудь. Мерри меняла повязку Филиппу.
В этот момент Люк внезапно осознал, что весь день мечтал увидеть ее, и был потрясен сделанным. Он испытывал непреодолимое желание закрыть всем присутствующим мужчинам глаза, чтобы не пялились на выступающую округлость ее груди.
Может, она околдовала его? Люк судорожно сглотнул, пытаясь вернуть себе самообладание, однако это ему не удалось.
Люк приблизился к девушке и обрадовался, что Филипп спит. Подняв глаза на Люка, Мерри залилась краской и отвела взгляд.
– Взгляните на это, – промолвила она, отодвинувшись, чтобы Люк мог увидеть ногу раненого.
Голень сильно опухла, края рваной раны воспалились.
– Этого не случилось бы, приложи я к ране костовяз!
Люк не нашелся что сказать.
– У него лихорадка, – произнесла Мерри, пылая негодованием. – Если он умрет, в этом будете виноваты вы. Он хороший человек, и я отказываюсь брать вину на себя!
Люк не мог припомнить, когда в последний раз его отчитывала женщина. Амалия владела более тонкими методами выражения неудовольствия. А Мерри не старалась подбирать слова.
Люк не мог отвести от нее глаз. Сейчас Мерри выглядела как истинная леди. Залюбовавшись девушкой, Люк не заметил, что она приковала к себе внимание всех мужчин.
Мерри резко повернулась к нему.
– Вам нечего сказать в свое оправдание? – спросила она.
Люк вздрогнул и покосился на своих ратников. Некоторые из них, забыв о голоде, уставились на Мерри, не скрывая своего изумления.
– Вы ни о чем другом не способны думать, кроме как о сносе этой… этой несчастной башни! – Она жестом указала на восточную стену. – Неужели вам безразличны ваши воины? – Мерри жестом указала на Филиппа.
– Господин заботится о нас, – вмешался Эрин, вступившись за своего господина.
Он даже вскочил со скамьи, но краюху хлеба, половину которой уже затолкал в рот, из рук не выпустил.
Люк понял, что настало время поговорить без свидетелей, и с благодарностью положил ладонь на плечо сквайра:
– Спасибо, Эрин, но леди высказывала свои жалобы мне. Идемте, – обратился он к девушке, беря ее под локоть. – Прогуляемся, если вы не против.
Она уставилась на него в недоумении.
– Прогуляемся? – повторила Мерри. – Ваш человек в бреду, а вы предлагаете мне прогуляться?
– В сад, где растут травы, – процедил Люк сквозь зубы.
Уж не ослышалась ли она? Потрясенная, Мерри направилась к выходу.
Едва они оказались во внутреннем дворе, как Люк схватил Мерри за руку и резко повернул к себе.
– Мерри, – начал Люк, – не следует устраивать сцены прилюдно.
Мерри высвободила руку и подбоченилась.
– Но это единственный способ привлечь ваше внимание, – парировала она, не подозревая, что его внимание целиком и полностью всегда было сосредоточено на ней.
– Где вы взяли это платье? – спросил он, раздраженный тем, что из-за женственного наряда не в состоянии игнорировать девушку.
Она тряхнула головой, разметав по плечам волосы.