«И добился для нее назначения в гвардию — в результате чего она и лежит сейчас здесь без чувств, покрытая шрамами, окровавленная, — думал он с отчаянием. — Да будет благословенно Пламя за то, что у меня никогда не было собственных детей».
Наконец появился дризид, а следом за ним и Алек с тазом горячей воды.
— Она ударилась головой, когда вражеский корабль протаранил «Волка», — сказал Серегил, следя за действиями дризида.
— Да, да, Алек мне рассказал, — нетерпеливо отмахнулся Лиеус, смывая кровь с раны. — Ушибло ее сильно, ничего не скажешь. Но рана неглубокая, благодарение Создателю. Она скоро придет в себя, хотя голова у нее болеть будет еще долго, и ее скорее всего будет тошнить. Теперь нужно только промыть рану и как следует укутать девушку, и пусть она спит. Ну-ка отправляйтесь отсюда: вы мне только мешаете. — Дризид ткнул пальцем в Серегила. — А твоим плечом я займусь позднее. Стрела в тебя попала?
— Да ерунда все это.
Дризид крякнул и протянул Алеку маленький горшочек.
— Промой ему рану и намажь этим. Я видел, как такие раны начинали гноиться через неделю. Ни к чему терять правую руку такому прекрасному фехтовальщику, верно, благородный Серегил? На палубе Серегил и Алек нашли Клиа, занятую подсчетом потерь. «Конь», разделавшись с пленимарским кораблем, стоял на якоре неподалеку.
— Ты слышал, что сказал дризид, — обратился Алек к другу, передразнивая ворчливый тон целителя. — Покажи-ка мне, что с тобой сделала стрела.
Порезы от колец кольчуги все еще кровоточили, а вокруг расплылся вспухший синяк. Теперь, когда горячка битвы схлынула, Серегил сам удивился, как сильно болит ушиб. Алек помог ему снять кольчугу и начал заниматься раной. Его руки действовали уверенно и нежно.
«Эти же руки не так давно натягивали тетиву лука», — снова испытывая чувство вины, размышлял Серегил. Алек никогда не убивал человека до того, как они повстречались; так бы оно и осталось впредь, продолжай он жизнь охотника и бродяги.
«Жизнь меняется, — подумал Серегил, — и меняет нас».
Легкий вечерний ветерок донес с островов запахи, которых Серегил не ощущал сорок лет: пахло дикой мятой, ореганом, стелющимся кедром, благоуханным вьюнком. Он был на этих островах за несколько месяцев до своего изгнания. Теперь, глядя на лежащую за полоской воды Большую Черепаху, Серегил почти видел молодого себя — прыгающего со скалы на скалу, ныряющего в бухте с друзьями, — глупого эгоистичного мальчишку, еще не представляющего себе, какая бездна боли ждет его впереди.
«Жизнь меняет нас всех».
Клиа, все еще в перепачканном во время сражения зеленом плаще, влезла на крышку люка и оглядела воинов Бракнила и Меркаль, собравшихся на палубе.
— Сколько человек у тебя осталось, сержант Меркаль? — услышал Алек ее вопрос.
— Пять рядовых и капрал, принцесса, — ответила женщина, ничем не показывая своих чувств. Позади нее стояли Зир и остальные — измученные и павшие духом. Никто из них вроде бы не пострадал, только игравший накануне на лютне Уриен прижимал к груди забинтованную руку. — Мы лишились почти всего оружия и лошадей.
— Это восполнимо, в отличие от людей, — сурово сказала Клиа. — А у тебя, Бракнил?
— Никто не погиб, но Орандин и Адис получили сильные ожоги от этого проклятого жидкого огня.
Клиа вздохнула.
— Мы оставим их в Гедре, если кирнари не будут упираться.
Заметив Серегила, Клиа жестом подозвала его.
— Что ты думаешь обо всем этом?
— Что они нас ждали, — ответил Серегил.
— А я-то думала, что мы приняли все предосторожности, — поморщилась Клиа.
«Утечка не обязательно произошла в Скале», — предположил Серегил, но пока решил эту мысль вслух не высказывать.
— Можем мы добраться до Гедре, не пополняя запаса воды? — спросила Клиа капитана.
— Да, принцесса. Но до темноты мы не успеем поставить новый парус, так что вполне хватит времени послать на берег Шлюпку с бочонками для воды.
Клиа устало потерла шею.
— Если эти корабли ждали нас в засаде, им было известно, зачем мы собираемся высаживаться на остров, и еще одна засада может оказаться у источника. Сюрпризов на один день мне хватит. Мы поспешим в Гедре.
Этой ночью никто не спал, да и не разговаривал иначе как шепотом. Хотя только что народившаяся луна светила слабо, все фонари были потушены. Теро стоял на мостике вместе с капитаном и Клиа, готовый воспользоваться магической защитой против любого врага.
Из-под палубы доносились, подобно голосам призраков, стоны раненых. Алек и Серегил по очереди каждый час спускались к Беке. Когда девушка наконец пришла в себя, она чувствовала себя так плохо, что отослала их из каюты.
— Это хороший признак, — сказал Серегил Алеку, уходя с ним вместе на нос корабля. — Через день-другой она поправится.
Друзья уселись на бухту каната у бушприта и стали высматривать впереди огни или паруса вражеских кораблей.
— Ей повезло, что обошлось без ожогов, — сказал Алек, когда до них, заглушая плеск воды, из трюма донесся очередной стон.
Серегил ничего не ответил; в темноте Алек не видел его лица. Наконец он показал на серпик луны, еле заметный над горизонтом.
— По крайней мере луна сегодня на нашей стороне. Большинство ауренфэйе зовут нарождающуюся луну «эбраха рабас» — луна предателя. Там, куда мы направляемся, ее называют «аста нолисна».
— «Черная жемчужина, приносящая счастье», — перевел Алек. — Почему такое название?
Серегил повернулся к нему и невесело улыбнулся.
— Там, откуда я родом, контрабанда — обычный приработок, особенно с тех пор, как порт Гедре закрыли для законной торговли. Виресса далеко от Боктерсы; гораздо удобнее «ловить рыбу» в Гедре. Мой дядя, Акайен-и— Солун, иногда брал нас с сестрами с собой. В такие темные ночи мы выходили на рыбачьей лодке в море, навстречу скаланским торговым судам, спрятав товары под сетями.
— Мне казалось, что ты говорил, будто твой дядя — оружейник.
— Так и есть, только, как он любил говорить, «плохие законы делают хороших проходимцев».
— Так, значит, ты не первая ночная птичка в своей семье. Серегил улыбнулся.
— Выходит, нет, хотя контрабанда, практически считается здесь честным трудом. Гедре когда-то был процветающим торговым городом, но когда лиасидра решила закрыть границы, Гедре начал хиреть, как и Акхенди по другую сторону гор. Для них столетиями торговля с северными соседями была основой существования, так что на посольство Клиа эти кланы должны смотреть с огромной надеждой.
«И ты тоже, тали», — подумал Алек, молча молясь Четверке о ниспослании удачи посольству.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});