Читать интересную книгу Гитлер_директория - Елена Съянова

Подтверждения этой информации мне не встречалось. Но «откуда ноги растут», проследить можно. В 1942 году в канцелярию Бормана поступила такая «народная идея»: при каждом вожде (рейхсляйтере) создать своего рода «питомник» для зачатия, рождения и воспитания элитных детей. Предполагалось забирать у вождей «необходимый материал», осеменять им избранниц и запустить что-то вроде конвейера по рождению генетически подготовленных к будущей руководящей работе лидеров. Это, конечно, не означало превращения двенадцати рейхсляйтеров в двенадцать падишахов: будущим папам никакого удовольствия не полагалось. Разве что — ощущение выполненного перед государством долга. Продолжения история не имела: Германия воевала, нацистской верхушке было не до того.

Чего добру пропадать?

В конце войны Германия была уже обескровлена. Именно с этим связан еще один проект, вынырнувший в январе 1945-го из недр того же «Аненербе». Некий доктор Риттер предлагал создать «питомники» — но уже не для рейхсляйтеров, а для тех, кто был осужден как «сексуальный маньяк». По мнению Риттера, это были наиболее «продуктивные» мужчины. Просто после встречи с ними женщинам следовало немедленно покинуть территорию «питомника» — а то еще задушит!

Великий замысел

В известном фильме «Мертвый сезон» нацистский преступник доктор Хасс рассуждает, как с помощью созданного им газа можно будет штамповать лишенных ненужного воображения, но запрограммированных на определенную работу людей-функций: человек-шофер, человек-пекарь… Возможно, авторы использовали отголоски разговоров о гитлеровской программе создания «универсального солдата». Сведений о ней немного, и понять что-то можно по косвенным источникам — но тоже характерным.

Как известно, по причинам, требующим отдельного разговора, Гитлер отказался от создания атомной бомбы и велел сосредоточиться на казавшейся ему более перспективной ракетной программе. Но ядерные исследования шли, и физики продолжали просить на них дополнительные средства.

Одним из козырей были эксперименты, связанные с влиянием радиации на рост растений. Но не только растений! Доказывалось, что точно так же можно увеличивать рост людей — и получать могучих гигантов, способных стать элитными воинами. Требовались доказательства — и таковым стал отобранный в лагере военнопленных некий украинец Петр. В нем было 2 метра 10 сантиметров, что выдавалось за результат облучения. События развивались в конце войны, расчет был, видимо, на то, что до подробных проверок руки ни у кого не дойдут, а какие-то деньги на реальные исследования под эту «обманку» вырвать удастся. После войны Петр долго проходил проверки в СМЕРШе, но, насколько я знаю, никаких претензий ему не предъявили, и его дальнейшая судьба сложилась благополучно.

«Будденброки» национал-социализма

13 мая 1944 года в лексиконе нацистских вождей впервые появились слова «коллапс» и «катастрофа».

Накануне, 12-го, 935 американских бомбардировщиков практически сровняли с землей все производство синтетического горючего Германии, а это означало, по выражению министра вооружений Шпеера, что через месяц «армия встанет».

Быстрое восстановление и хотя бы частичный пуск производственных мощностей, по мнению того же Шпеера, был возможен только в одном случае — если всю оборонную промышленность, без промедления, отдать германскому социалистическому государству, то есть запустить «мобилизационный социализм» как «последний и единственный шанс избежать национального коллапса».

Гитлер с этим согласился. Уже в начале лета он собирает совещание главных промышленников Третьего рейха, чтобы обратиться к ним с речью…

Любопытно, что для этого совещания фюрер выбрал необычное место — отель «Кайзерхоф», в котором в былые «славные годы борьбы» он встречался с воротилами бизнеса в надежде на очередное денежное вливание.

Но теперь этого было мало. Теперь магнаты должны были отдать всё. На время. После победы Гитлер обещал конечно же всё вернуть!

На совещании фюрер говорит проникновенно, напоминает о возможном крахе вековой мечты — расширении жизненного пространства, о высоте и силе германского духа — эту силу и предлагается магнатам проявить. Наконец, он ставит простую альтернативу — или договорный «мобилизационный социализм» и победа, или конфискация собственности союзниками и Сибирь.

Гитлер умел говорить проникновенно. Магнаты хмурились, сопели… Глава «Стального треста» Фридрих Флик уже заерзал на стуле, готовясь отвечать…

Но Флика опередили: высокий ровный голос, обращаясь к фюреру, произнес слова, от которых у Шпеера (по его признанию) заледенело сердце:

«Система, созданная за одиннадцать лет вашего руководства, оказалась лишь иллюзией порядка. Я ошибся, поставив на нее. За ошибки нужно платить. Я готов заплатить своей жизнью. Но не капиталом. Капитал Круппа нужен, чтобы создать другую систему, которая возродит Германию из пепла войны. И потому, мой фюрер, я говорю «нет»».

Крупп фон Болен унд Гальбах Густав…

Одиннадцать лет назад, когда в том же «Кайзерхофе» Гитлер, тогда новорожденный рейхсканцлер, подобострастно и вкрадчиво излагал свою позицию главным промышленникам едва обозначившегося рейха, этот человек таким же ровным голосом тоже отвечал за всех:

«От имени руководителей германской промышленности я выражаю вам благодарность, господин канцлер, за ясное изложение вашей позиции относительно будущего нашей страны. Мы полностью ее разделяем. От себя добавлю: мы, Круппы, никогда особенно не интересовались политикой. Но мы всегда нуждались и нуждаемся в хорошей политике для хорошей работы нашего капитала. Я говорю «да»».

Хорошая политика для хорошей работы?..

На заводах фирмы «Крупп» был повсеместно — в цехах, раздевалках и даже столовых развешен особо любимый хозяином лозунг: «SLAVEN SIND SKLAVEN», что в переводе означает «СЛАВЯНЕ — ЭТО РАБЫ».

Лукавил старик Крупп относительно того, что Круппы не интересуются политикой! Его сын, Крупп фон Болен унд Гольбах Альфрид Феликс Альвин, сидевший рядом с отцом на том совещании 1944 года, до крови искусал губы, слушая отказ отца. А ведь решать-то должен был именно он! Он, тридцатисемилетний Альфрид, а не его престарелый отец, был с 1943 года руководителем и единоличным владельцем концерна «Фридрих Крупп». Губы искусал… а против отца пойти не осмелился.

Потом он станет писать письма Гитлеру и Шпееру, обвинять отца в «роковой ошибке», объясняться в преданности режиму и лично фюреру, вносить всевозможные предложения по перестройке и модернизации своих заводов. Примет самое активное участие в осуществлении плана Шпеера по постепенному переводу военной промышленности под землю — чудовищное, варварское дело! На этих подземных «фабриках смерти» работали заключенные концлагерей, работали на полный износ, как одноразовые запчасти.

Чудом сохранилась фотография, приобщенная к материалам Нюрнбергского процесса: молодой Крупп вместе со Шпеером идут вдоль работающего конвейера; справа видна часть стены подземного цеха, вдоль которой штабеля… но не готовой продукции, а — трупов. Это те рабочие, что умерли за последнюю смену, длившуюся 18 часов.

Фотографию, между прочим, изъяли из архива канцелярии фюрера, переправленного в Бергхоф, а значит, она наверняка побывала в руках у Гитлера. Зачем? Кому это могло быть нужно? Думаю, самому молодому Альфриду Круппу! Так, по-видимому, он — грязью, кровью на своих руках — заглаживал «ошибку» отца, отказавшегося спасать Германию ценой «мобилизационного социализма».

И коллапс наступил…

Сто шестьдесят лет крупповской империи, обслуживающей германские войны, должны были закончиться вместе с двенадцатью годами Третьего рейха.

Прагматизм старого Круппа не спас его от привлечения к суду Нюрнбергского трибунала. Но главный организатор перевооружения гитлеровской армии, пожертвовавший на поддержку НСДАП миллионы марок, Густав Крупп фон Болен так и не появился в зале судебных заседаний «по состоянию здоровья».

Официальная формулировка гласит:

«Дело в отношении Густава Круппа фон Болен унд Гольбах, признанного медицинской комиссией тяжелобольным, в связи с чем он не мог быть доставлен в суд, было производством приостановлено с оставлением материала в общем деле».

Писали, что старик не то впал в маразм, не то парализован, и, в сущности, почти все судьи сошлись на том, чтобы вообще оставить его в покое. Но советская сторона сделала простую вещь: всего лишь напомнила список наград и регалий этого «безобидного маразматика»:

— золотой значок нацистской партии,

— нагрудная эмблема — имперский орел с надписью «Фюреру германской экономики»,

— два креста «За военные заслуги»,