- Ээро, друг мой! А достань мне этого чудесного эликсира. А то в наших южных лесах комары куда пострашнее, а я, как ты знаешь, люблю рыбалку.
- Я узнаю, как это устроить, граф, - пообещал журналист. - Леопольд, а вы-то что такой грустный? Позавчера вроде были живее всех живых, когда критиковали пассивность нашего нового генерал-губернатора.
- Вернулись мои инженеры, обследовавшие Оулу, Кииминки и Иййоки. Все реки подходят под строительство станций. На Оулу можно вообще каскад из двенадцати станций поставить, были бы деньги. Но кому здесь нужна электроэнергия? Все местные заводы имеют свои паровые станции. Бесперспективно. Надо сначала в Таммерфорсе построить. Да и надо сначала закон о реках принять, который наши сенаторы в Санкт-Петербурге никак не могут утвердить у царя. А генерал Гончаров точно этим заниматься не будет. Чует моё сердце, что скоро его сменят на кого-то другого. И как бы нам от этой смены не стало ещё хуже.
- Лео, дружище, что ты говоришь! Кто этого мухомора из его любимой Свеаборгской крепости выгонит? - граф Маннергейм раздавил в сердцах очередную, не прикуренную сигариллу и с отвращением выкинул её в объёмную пепельницу, сделанную из листового железа.
- Его не выгонят, Карл. Его оставят комендантом, а нам пришлют нового генерал-губернатора. О! Господа, к нам спешит местный малолетний литератор. Ээро, наверное к тебе.
…..
В конце августа случилось страшное. Моя матушка, без моего ведома, отдала тетрадь с моими сказками Ээро Эркко. И не только тетрадь, но даже всех четырёх муммиков, пошитых мне сестричкой в благодарность за то, что она заработала больше трех марок на своих поделках.
Как раз произвёл всех своих малолетних друзей в рыцари ордена «Зеленого меча» — за два месяца сражений с крапивой древесина так пропиталась травяным соком, что стала зеленого цвета. Это и натолкнуло меня на мысль о создании некой организации с рукописной клятвой и отпечатками пальцев под ней всех будущих рыцарей. Все равно скоро нам бы пришлось расстаться с нашими городскими друзьями, а мне идти в школу. Правда не самому, кое-кто из моих рыцарей, собирался составить мне компанию.
Сначала пацаны хотели оставить кровавые отпечатки, проколов пальцы иголкой. Но я сумел их отговорить от этой затеи, мотивируя тем, что это не тайное общество. Вот когда мы подрастём и создадим его, вот тогда сразу кровью и распишемся. А пока, просто чернила. И нет, это я не из-за боязни подхватить какую-нибудь болячку. Мы и так все в порезах, царапинах, цыпках и разбитых коленках. Хотело бы что-нибудь к нам прицепиться, так уже прицепилось бы.
Прибежал домой чтобы занести в тетрадь очередной отрывок, рассказанный моему воинству, а её, тетради, и нет. Пока помнил сюжет, быстро накидал его на отдельном листе и отправился на поиски пропажи. Вариант всё равно был один, эту тетрадь время от времени брала на почитать маман. Вот к ней и направился.
- Ма! Ты не брала мою сказочную тетрадь? Мне надо кой-чего туда записать, - отвлёк я её от разборки мясорубки.
И с удивлением уставился на знакомые обводы агрегата. Совсем как моя старая, советская. И даже шнек, нож и решётка точно такие же. Только на корпусе мясорубки отлито название — «HUSQVARNA№8». Вот же блин-блинский! А у меня были планы на «изобретение» самой лучшей советской мясорубки.
Странно, почему я её раньше у нас не видел? Или видел, но не фиксировал внимание? Наверное так. Просто было не до изобретательства, а потом и не вспомнил что видел.
Бац! Прилетел мне подзатыльник от матушки.
- Ой! Ма! За что?
- Матти! Ты где витаешь? Я тебе рассказываю, рассказываю, а ты, по-моему, меня и не слышишь. Что с тобой?
- Красивая мясорубка, мама. Откуда она у нас?
- Красивая? - недоуменно спросила она и перевела взгляд на агрегат. - Какой-то ты странный сегодня. Отец твой её купил. За два месяца до твоего рождения. А что?
- Да не. Я так, - и потупил взор, поняв что нёс чушь.
Надо же, она даже старше меня, а я её изобретать собрался. Ой! Тетрадь!
- Ма. А тетрадь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты часом не заболел? - мама потрогала мой лоб рукой, наверное в поисках повышенной температуры. - Я же тебе уже сказала, что отдала почитать твою тетрадь Ээро Эркко.
- И муммиков моих отдала?
- А тебе, что? Жалко их для дяди Ээро? Попроси Анью, она еще тебе пошьёт. И умойся! Выглядишь как поросёнок.
Поняв, что ничего путного я от матушки не добьюсь, развернулся и рванул в кемпинг на поиски своего литературного агента. А перед этим, действительно, умылся с мылом. Негоже перед городскими господами выглядеть неряхой.
В этом году приехало их чуть ли не в два раза больше. Хорошо, что дядя Ээро прислал телеграмму с предупреждением о количестве гостей, и мы успели подготовиться. Вместе с верхушкой Финской партии приехали еще и представители Либеральной партии. Их руководитель, Леопольд Мехелин, даже подарил мне десять золотых марок за выступление перед ними, когда я читал все свои стихи.
Приехал вместе с ними и один из Маннергеймов. Граф Карл Роберт Маннергейм, как представил нам с отцом этого мужика дядя Ээро. Его Сиятельство был уже в годах и никак не тянул на того Маннергейма, который был маршалом и президентом Финляндии. Того звали Карл Густав. Может, родственник или даже отец. Хотя, нет. Тот Маннергейм был бароном, а этот — граф. Как сын графа, может стать бароном? Да и хрен с ними, потом как-нибудь разберусь.
В своё время, сразу после открытия скандальной памятной доски Маннергейму в Санкт-Петербурге, я очень даже хорошо ознакомился со статьями в википедии про финскую гражданскую войну. И чем ближе будет время к ней, тем более знакомыми для меня будут события. Если я, конечно, как-то ненароком не поломаю ход истории.
- Перкеле! Перкеле! Перкеле! - чертыхался я, прочёсывая территорию нашего кемпинга в поисках неуловимого журналиста. - Здравствуйте. Здравствуйте. Здравствуйте. - Не забывал здороваться с остальными нашими гостями, время от времени попадавшимися мне по пути.
О! А вот и он. Правда, в компании с херра Мехелином и тем самым графом, который то ли родственник, то ли нет.
- Здравствуйте, - поздоровался я сразу со всеми, не заморачиваясь с титулованием аристократа.
- Что-то случилось, Матти? - видимо поняв по-своему явление моей запыхавшейся тушки, спросил лидер младофиннов.
- Нет, дядя Ээро. Вам мама отдала мою тетрадь с сказками. Но я ещё их не дописал. Не могли бы вы вернуть мне её.
- Я бы с удовольствием, малыш. Но я уже телеграммой забронировал под них место в газете с сентября. А что такое? Хорошие истории получились. Я всего несколько прочитал, но мне очень понравились.
- Ну, это, - совсем он меня в краску вогнал, не собирался я отдавать те истории никому. - Я же, когда их сочиняю, всегда сверяюсь с предыдущими историями, у меня там и список муммиков и коротышек.
- Матти. Давай так. Я приеду в Гельсингфорс и отдам твои тексты на перепечатку, а потом сразу отправлю тетрадь тебе бандеролью. Устраивает?
- Угу, хорошо, - совсем не весело пробурчал я. Получалось, что я своими сказяфками угробил будущие и главные произведения Носова, Роя и Янссон. Одно дело, если бы я их скопировал полностью, но я просто спёр главных героев, часть сюжета и слепил в какой-то непотребный ужас. И теперь честно не понимал за что меня хвалят.
Про мягкие игрушки я решил вообще не заикаться. Что я, действительно, как маленький буду себя вести, выпрашивая вернуть муммиков. Пошьёт мне ещё Анью, благо у меня есть что предложить ей взамен.
- Я знаю литературный нюх Ээро, мальчик, - решил, видимо, меня подбодрить неправильно понявший причину моего расстройства совладелец Нокии. - Если он говорит, что твои рассказы это очень хорошая вещь, то поверь мне, это действительно так.
- Спасибо, херра Мехелин, - поблагодарил его. - Вы нашли где будете строить электростанцию? - решил я сменить тему. Помня, как он рассказывал нам с отцом про будущее гидроэнергетики, я не удивлюсь, что станцию уже начали строить.