Актер мужественно продолжал гастроли. В газетах стали появляться рецензии, в которых отмечалось, что гений Кина блистает всеми своими красками.
В конце гастролей английский актер играл в Монреале и Квебеке. В Канаде его встречали овациями, устраивали в его честь приемы и банкеты. Кина называли величайшим актером современности, первым в мире. Эта поездка была для него коротким отдохновением от постоянного напряжения, в котором он тогда находился.
В начале 1827 года после более чем годичного перерыва вновь были объявлены его спектакли на сцене «Друри-Лейна». Зрители восторженно встретили актера. В дни, когда он играл, перед зданием театра опять собирались толпы народа, стремившегося увидеть своего любимца.
Кин редко появлялся на сцене. Один спектакль в неделю, иногда два. Он почти не выходил из гостиницы, где жил, большую часть времени проводил в постели, чтобы восстановить силы, необходимые ему для следующего выступления. В сорок лет это был уже старик, но его тонкий и многогранный талант оставался таким же, как раньше, не поддаваясь разрушению. От всего пережитого и прогрессирующей болезни сильно пострадала память Кина. Он не мог больше создавать новых ролей и вынужден был играть только свой старый репертуар. Состояние полной душевной подавленности становится для него в то время все более обычным.
В 1828 году Эдмунд Кин объявил, что этот сезон будет для него последним, после которого он навсегда оставит театр. Он играл в Лондоне, затем поехал в провинцию, где дал серию прощальных спектаклей, а потом уехал в Шотландию, в свой домик.
В декабре 1830 года, немного поправившись, Кин опять играл в «Друри-Лейне». Тогда в спектакле «Ричард III» его видел тонкий знаток театра Ли Гент, назвавший Кина «бесспорно самым великим трагиком», с которым никто из живших в то время актеров не мог сравниться ни по силе и темпераменту исполнения, ни по глубине и зрелости мысли.
В 1831 году Кин взял в аренду «Королевский театр» в местечке Ричмонд. Он играл два, иногда три раза в месяц, и на его спектакли съезжалось всегда огромное количество зрителей. Кин стал редко выходить из дома, проводя время за инструментом и книгами. Его страсть к музыке проявлялась в это время особенно сильно.
Раньше он не хотел, чтобы его сын стал актером. Но Чарлз Кин сделал успехи на сцене, и отец стал гордиться им. Он помогал Чарлзу учить роли, особенно роли шекспировского репертуара. По воле судьбы свой последний спектакль – «Отелло» – 25 марта 1833 года Кин сыграл вместе с сыном. Он играл роль Отелло, а Чарлз – Яго. Их выступление собрало огромную аудиторию. При словах: «Окончен труд Отелло» – Эдмунд Кин потерял сознание. Через три недели, 15 мая 1833 года, в возрасте сорока пяти лет, он умер.
Жители городка сделали все, что могли, чтобы похороны были достойны Кина. Весь город шел за гробом, его провожали, как близкого человека, с которым сроднились и полюбили.
ЩЕПКИН МИХАИЛ СЕМЕНОВИЧ
(1788—1863)
Русский актер. С его именем связано начало русского реалистического театра. С 1824 года – в Малом театре. Лучшие роли в произведениях сатирической направленности: Фамусов («Горе от ума»), Городничий («Ревизор»), Кузовкин («Нахлебник»), Кочкарев («Женитьба»), Гарпагон («Скупой») и др.
Михаил Семенович Щепкин родился 6(17) ноября 1788 года в селе Красном Курской губернии Обоянского уезда в семье крепостных графа С.Е. Волькенштейна. Отец Миши, Семен Григорьевич, после рождения сына был повышен из камердинеров в управляющие всех графских имений. Мать, Марья Тимофеевна, выходила замуж сенной девушкой при барыне.
Граф покровительствовал семье Щепкиных. С пяти лет Миша учился грамоте и счету у служащего хлебной лавки, а затем у священника в господском имении. Мальчик окончил четырехклассное губернское училище.
Уже в эти годы проявились его артистические способности: он с успехом участвует в школьных спектаклях. Граф Волькенштейн демонстрирует талантливого юношу в своем крепостном театре.
В 1802 году Щепкина определяют в народное губернское училище города Курска. Здесь он поражает всех своими способностями. Михаил много читает – поэт И.Ф. Богданович снабжает его книгами.
Во время учебы Щепкину удалось попасть за кулисы местного театра – помог родственник содержателей театра Барсовых. Миша переписывал роли, таскал музыкантам ноты и инструменты, суфлировал спектакли. И наконец в бенефис артистки Лыковой вышел на подмостки театра настоящим актером. Щепкин успешно справился с ролью Андрея-почтаря в драме «Зоя». Его игру хвалили все – и в театре, и дома. Спустя три десятилетия после того знаменательного ноябрьского дня 1805 года он напишет: «…этого дня я никогда не забуду, ему я обязан всем, всем!»
Графу Волькенштейну было выгодно, чтобы принадлежащий ему крепостной стал известным артистом, и он позволил Щепкину вступить в профессиональную театральную труппу в Курске. Михаилу было тогда 17 лет. Первое время он играл, выходя на подмену. С 1808 года Щепкин становится уже настоящим актером и около восьми лет выступает в труппе Барсовых.
Много позже он вспоминал о том, как в своих молодых театральных странствиях «…ел только борщ да кашу», получал «крайне неудовлетворительное жалованье», а иногда и вовсе никакого. Но не сдавался. Каким бы трудным ни был день, как бы поздно ни кончился спектакль, он не ложился спать, не повторив роли к утренней репетиции или к завтрашнему представлению. Вставал в шесть-семь часов утра, неизменно первым являлся на репетиции, ни разу за всю свою долгую актерскую жизнь не опоздав, не пропустив ни одной из них: «Друзья мои, репетиция, лишняя для вас, никогда не лишняя для искусства…» Всякую приблизительность, урезку или замену текста он считал позором для артиста и прекрасно знал роль уже к первой репетиции.
Щепкин выступал в амплуа актера-буфф. Публика требовала привычных французских «красивостей» и полного набора балаганных дурачеств. Наверное, многое скрашивалось природным артистизмом и темпераментом молодого актера, той человечностью и теплотой, которыми он наполнял ходульные образы и нелепые ситуации. Спектакли с участием Щепкина всегда собирали много зрителей, и хозяин даже увеличил ему зарплату. Труппа гастролировала в провинциальных городах, в Курске, Харькове, Полтаве…
В 1810 году в домашнем театре князя Голицына Щепкин увидел актера-любителя князя П.В. Мещерского, потрясшего его необычной манерой исполнения. Сначала Михаилу показалось, что князь поразил его «неумением играть». «И что это за игра? Руками действовать не умеет, а говорит… смешно сказать! – говорит просто, ну так, как все говорят». Но, поразмыслив, Щепкин приходит к совершенно иному выводу: «И как мне досадно на самого себя: как я не догадался прежде, что то-то и хорошо, что естественно и просто!» Он пробует играть в манере князя Мещерского, а у него не получается… Невзирая на все неудачи, он продолжает искать «естественности».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});